Розалин покачала головой:

— Этой информации нет в основной базе данных сотрудников. Такие сведения могут быть в базе личных данных конкретного человека в том случае, если он запрашивал рекомендацию для своего очередного трудоустройства или если из другого учреждения приходил запрос. Но здесь, как вы понимаете, требуется особая осторожность — всегда существует риск судебных разбирательств, если у вас нет официального доступа.

Роджер кивнул.

— А если у меня возникнут вопросы о конкретных людях для своего исследования — скажем, как тот или иной сотрудник больницы справлялся со своими служебными обязанностями, о его отношениях с коллегами по работе, не было ли у него по какому-либо поводу дисциплинарных взысканий?

— Это будет сложно, — ответила Розалии, кивая, словно в подтверждение своих слов. — Ваше исследование для внутреннего пользования, или вы хотите его опубликовать?

— Сугубо для внутреннего пользования с ограниченным доступом людей, за исключением высшего руководства. Я совершенно определенно не собираюсь его публиковать.

— В таком случае я, возможно, смогу вам помочь, но мне необходимо согласовать это с руководством. Хотите, я сделаю это в понедельник? Раньше уже не получится.

— Нет. Пожалуй, не стоит, — поспешно ответил Роджер. Уж чего-чего, а распространения слухов о его так называемом исследовании среди высшего руководства ему совсем не хотелось. — Давайте повременим, пока мне действительно не понадобятся какие-то конкретные данные на кого-нибудь из этих людей. Возможно, они мне так и не понадобятся.

— Сообщите мне за сутки, если что.

Кивнув, Роджер попытался перевести разговор в другое русло.

— А есть в этом списке имена сотрудников, ушедших из больницы Святого Франциска и устроившихся на работу в Центральную манхэттенскую, так сказать, оставшись в «семействе» «Америкер»? Такая информация существует?

— Я ей не располагаю. Как вам известно, больницы, входящие в сеть «Америкер», функционируют на индивидуальной основе, и единственно общее у них — это цены и поставщики. Так что, если сотрудник покидает больницу в Куинсе и приходит в Центральную манхэттенскую, для нас это то же самое, как если бы он ушел в любую другую больницу, не входящую в сеть «Америкер».

Роджер вновь кивнул. Он понимал, что по возвращении в офис ему предстояла долгая и кропотливая работа. Шансы что-то обнаружить и, используя это как предлог, приехать к Лори домой становились все призрачнее. Подняв руку, он посмотрел на часы. Было без четверти семь. За окном уже совсем стемнело.

— Боюсь, я вас задержал здесь неоправданно долго, — сказал Роджер, и на его лице появилась теплая улыбка. — Я вам весьма благодарен за помощь, но чувствую себя виноватым, поскольку сегодня — пятница и, я уверен, вы могли бы провести этот вечер в более приятной и веселой обстановке.

— Я с удовольствием вам помогла, доктор Руссо. Брюс очень лестно отзывался о вас по телефону. Насколько я поняла, вы были в рядах «Врачей без границ».

— Да, это так, — скромно подтвердил Роджер. — Пожалуйста, зовите меня просто Роджер.

— Благодарю вас, доктор, — сказала Розалин и тут же рассмеялась сама над собой. — Я хотела сказать «благодарю вас, Роджер».

— Не стоит меня благодарить — это я вам должен быть благодарен.

— Я читала о деятельности организации «Врачи без границ» — весьма впечатляет.

— В мире существует много неблагополучных мест, где здравоохранение находится на нижайшем уровне.

Роджер был доволен, что разговор перешел в русло личной беседы.

— Несомненно. Где вам доводилось бывать по работе?

— Южная часть Тихого океана, Юго-Восточная Азия, Африка. Из непроходимых джунглей — в опаленную солнцем пустыню. — Роджер улыбнулся. Этот рассказ у него всегда был наготове и, так же как и в случае с Лори, неизменно производил должный эффект на слушателя.

— Прямо как в кино. А почему вам пришлось уйти из этой организации? Что привело вас в Нью-Йорк?

Улыбка Роджера стала еще шире. Он глубоко вздохнул, прежде чем перейти к «гвоздю программы».

— В конце концов я понял, что не смогу изменить мир. Я пытался, однако у меня ничего не вышло. И я, как перелетная птица, инстинктивно вернулся к местам гнездовий, чтобы создать семью. Я же родился в Бруклине, а вырос по соседству — в Форест-Хиллз.

— Как романтично! И вам уже удалось отыскать себе спутницу жизни?

Пока нет. Мне пришлось заниматься своим обустройством и привыкать к давно забытой жизни в цивилизованном мире.

— Ну, тогда у вас еще все впереди, и, я уверена, это не составит большого труда, — сказала Розалин, начиная собирать распечатки. — Вам, наверное, есть что рассказать о своих странствиях.

— Да уж! — с готовностью подхватил Роджер. Он почувствовал облегчение и уже не сомневался, что заинтересовал ее. — Я бы с удовольствием и вам рассказал что-нибудь из того, что не так страшно, если вы позволите мне пригласить вас на ужин, — скромная благодарность за то, что я вас так задержал. Разумеется, при условии, что у вас нет других планов.

Несколько смущенная, Розалин пожала плечами:

— Пожалуй, нет.

— Тогда договорились, — сказал Роджер. Он встал, разминая затекшие ноги. — Здесь неподалеку, в Риго-парке, еще в пятидесятых был итальянский ресторанчик — излюбленное местечко местной мафии. В последний раз я был там миллион лет назад, но помню превосходную еду и хорошее вино. Можем проверить, существует ли он до сих пор. Составите мне компанию?

Розалин вновь пожала плечами:

— Звучит заманчиво. Но я не могу засиживаться допоздна.

— Я тоже. К несчастью, мне еще предстоит сегодня вернуться на работу.

— Джазмин Ракоши! — раздался чей-то голос, заставивший Джаз прервать одно из своих любимых упражнений. Лежа на животе, она тренировала бицепсы бедер и ягодицы. Она повернула голову и увидела, что возле тренажера кто-то стоит. К своему удивлению, она обнаружила, что ноги были женскими. Джаз сняла наушники и перевернулась, чтобы посмотреть, кто ее окликнул. Однако разглядеть ей особо никого не удалось.

— Простите за беспокойство, — произнес голос.

Джаз просто не могла поверить, что кто-то осмелился пристать к ней во время ее занятий, и, раздраженно освободив ноги от тренажера, села. Перед ней оказалась одна из женщин, обычно сидевших в вестибюле при входе. Она уже видела ее, когда оформлялась в клуб.

— В чем дело? — недовольно поинтересовалась Джаз, смахнув полотенцем пот со лба.

— К вам пришли два джентльмена, они сидят в вестибюле, — ответила женщина. — Они сказали, что им срочно нужно вас видеть, однако мистер Хорнер не пропустил их сюда.

Легкий, но ощутимый холодок пробежал по спине Джаз. Ей сразу вспомнился неожиданный визит мистера Боба и мистера Дейва накануне. Что-то случилось. Это было не похоже на мистера Боба: он не встречался с ней в людных местах.