Он нетерпеливо ждал, надеясь, что его снова приведут к Торанаге, планируя, что сказать и что открыть из тайного, как перехитрить отца Алвито и как возвыситься над ним. И над Торанагой. Поскольку теперь, после всего, что рассказал ему монах Доминго о португальцах, японских политиках и торговле, он твердо знал, что может помочь Торанаге, который в свою очередь легко может дать ему богатства, о которых он мечтает.

И теперь, избавленный от необходимости противостоять священнику, он чувствовал себя еще более уверенно. Ему нужны только небольшая удача и терпение.

Торанага внимательно слушал похожую на куклу переводчицу.

Блэксорн подумал: «Я мог бы поднять ее одной рукой, а если бы я обхватил ладонями ее талию, мои пальцы бы сомкнулись. Сколько ей лет? Прекрасна! Замужем? Обручального кольца нет. О, это интересно. Она не носит никаких драгоценностей. Кроме серебряных булавок в волосах. Других женщин здесь нет, только эта толстуха».

Он напряг свою память. Две другие женщины в деревне не носили драгоценностей, и он не видел ничего на женщинах в доме Муры. Почему?

И кто эта толстая женщина? Жена Торанаги? Или нянька этого мальчика? Этот парнишка сын Торанаги? Или, может быть, внук? Фриар Доминго говорил, что японцы имеют только одну жену одновременно, но столько наложниц — официальных любовниц, сколько пожелают.

Была ли переводчица Торанаги его любовницей?

Каково было бы с такой женщиной в постели? Боюсь, я бы сломал ее. Нет, она бы не сломалась. Женщины в Англии почти такие же маленькие. Но не похожи на нее.

Мальчик был маленький и прямой, круглоглазый, густые черные волосы заплетены в короткую косичку, макушка не выбрита. Любопытство его казалось безмерным.

Не задумываясь Блэксорн подмигнул. Мальчик подпрыгнул, потом засмеялся, прервал Марико, показал на Блэксорна и заговорил, его терпеливо выслушали, и никто не поторопил. Когда он кончил, Торанага коротко сказал что-то Блэксорну.

— Господин Торанага спрашивает, почему вы сделали это, сеньор?

— О, просто чтобы повеселить паренька. Он ребенок, как и все дети, а дети в моей стране обычно смеются, когда так сделаешь. Мой сын должен быть примерно такого же возраста. Ему семь лет.

— Наследнику семь лет, — сказала Марико после паузы, потом перевела, что он сказал.

— Наследник? Это значит, что этот мальчик единственный сын господина Торанаги? — спросил Блэксорн.

— Господин Торанага приказал мне сказать, что сейчас вы должны ограничиться только ответами на вопросы. — Потом она добавила: — Я уверена, если вы будете терпеливы, Блэксорн, вам будет предоставлена возможность в конце спросить о том, что вам интересно.

— Очень хорошо.

— Поскольку ваше имя трудно произносить, сеньор, ведь у нас нет многих звуков, которые вы употребляете, могу ли я для господина Торанаги использовать ваше японское имя, Анджин-сан?

— Конечно. — Блэксорн собирался спросить ее, но вспомнил предупреждение и решил быть терпеливым.

— Спасибо. Мой господин спрашивает, есть ли у вас другие дети.

— Дочь. Она родилась как раз перед тем, как я покинул свой дом в Англии. Так что теперь ей около двух лет.

— У вас одна жена или несколько?

— Одна. У нас такой обычай. Как у португальцев и испанцев. Мы не имеем наложниц — официальных наложниц.

— Это ваша первая жена, сеньор?

— Да.

— Скажите, пожалуйста, сколько вам лет?

— Тридцать шесть.

— Где в Англии вы живете?

— На окраине Чатема. Это небольшой порт около Лондона.

— Лондон — ваша столица?

— Да.

— Он спрашивает, на каких языках вы говорите?

— Английский, португальский, испанский, голландский и, конечно, латынь.

— Что значит «голландский»?

— Это язык, на котором говорят в Европе, в Нидерландах. Он очень похож на немецкий.

Она нахмурилась.

— Голландский — язык варваров? Немецкий тоже?

— Обе эти страны — некатолические, — сказал он осторожно.

— Извините меня, это не то же самое, что язычники?

— Нет, сеньорита. Христианство разделяется на две самостоятельные и заметно различающиеся религии. Католицизм и протестантство. Есть две версии христианства. В Японии католическая секта. В настоящее время обе секты очень враждебны друг другу. — Он отметил ее удивление и почувствовал нетерпение Торанаги, не участвующего в разговоре. — «Будь осторожен, — предупредил он себя. — Она, конечно, католичка. Переходи к примерам, И будь проще».

— Может быть, господин Торанага не желает обсуждать религиозные вопросы, сеньорита, поскольку отчасти мы говорили о них на нашей первой встрече?

— Вы протестантский христианин?

— Да.

— А католические христиане ваши враги?

— Да, большинство считает меня еретиком и врагом.

Она поколебалась, обернулась к Торанаге и подробно все ему объяснила.

Вокруг, по периметру сада, было много часовых. Все на довольно большом расстоянии, все коричневые. Потом Блэксорн заметил десять серых, сидящих плотной группой в тени, не спуская глаз с мальчика. «Что все это значит?» — ломал он голову.

Торанага вел перекрестный допрос Марико, потом заговорил прямо с Блэксорном.

— Мой господин желает знать о вас и вашей семье, — начала Марико. — О вашей стране, ее королеве и прежних правителях, привычках, обычаях, истории и обо всех других странах, особенно Португалии и Испании. Все о мире, в котором вы живете. О ваших кораблях, оружии, пище, торговле. О ваших войнах и сражениях, и как управлять кораблем, и как вы ведете свой корабль, и что случается в пути. Он хочет понять… извините меня, почему вы смеетесь?

— Только потому, сеньорита, что это, видимо, все, что я знаю.

— Это точно то, что хочет мой хозяин. «Точно» — правильное слово?

— Да, сеньорита. Могу ли я сделать комплимент вашему португальскому языку — он безупречен.

Ее веер слегка вздрогнул.

— Спасибо, сеньор. Да, мой хозяин хочет узнать правду обо всем — и о фактах, и о вашем к ним отношении.

— Я буду рад рассказать ему. Но это может занять некоторое время.

— Мой хозяин говорит, что время у него есть.

Блэксорн взглянул на Торанагу.

— Вакаримасу.

— Вы извините меня, сеньор, но мой господин приказал мне сказать, что ваш акцент не совсем правильный.

Марико показала ему, как это произносить, он повторил и поблагодарил ее.

— Я сеньора Марико Бунтаро, не сеньорита.

— Да, сеньора, — Блэксорн взглянул на Торанагу. — С чего бы он хотел, чтобы я начал?