А Гришка был гений, кумир – у него все получалось легко, и первое место на олимпиаде, и им одним решенная особенная задача. К этому прилагались все мальчишеские добродетели, о которых мечтала Валечка для своего сына: подраться, нагрубить, ловко выругаться, разбить мячом окно, выпить пива в школьном дворе. Алику, который всегда помнил, что он некрасив, казалось, что Гришка—очень красивый. Сам же Гришка никогда не думал, каким его видят другие люди, – толстенький, черненький, очкастый, вылитый телевичок.

Школа была известна не только физикой и математикой, но и особенным пристрастием к экстремальным походам, лыжным и байдарочным.

И уже с первой же осени началась суета – палатки, спальники, лыжи… Суета Алика не касалась – его не то чтобы не брали, но он ведь и правда был маленький и хилый. А Гришка конечно же в походы ходил и даже предположить не мог, что из его любви к «посидеть у костра» у маленького Головина возникла ЦЕЛЬ.

Всю зиму – не одну зиму, а две, в восьмом классе и в девятом, – Алик катался на лыжах в Таврическом саду. Каждый день, задыхаясь, один круг, задыхаясь, два круга… десять кругов, пятьдесят, сто, двести, триста. На следующих весенних каникулах его взяли в главный экстремальный поход в Хибины. Его взяли бы и раньше, но раньше он сам не хотел, не мог, сам никогда не позволял себе быть хуже других, вообще быть не на высоте.

Когда Валечка увидела стоявший в прихожей столитровый рюкзак – сбоку к рюкзаку была неумело примотана палатка и завернутый в лыжные штаны чайник, – она незаметно, совсем немножко, заплакала.

Алик с трудом надел рюкзак, покачнулся и упал на пол.

– Я донесу до школы хотя бы чайник, можно?

Алик, не отвечая, на полу вылез из рюкзака, выровнял чайник, снова надел рюкзак и покачнулся вправо.

– У тебя же еще лыжи, – ужаснулась Валечка.

Алик взял лыжи, как винтовку, скособочившись, покачнулся в другую сторону и, согнув колени, свободной рукой попытался схватить за ручку огромный мешок. В мешке был запас сахара для группы на две недели – двенадцать килограммов.

Из окна дома на Таврической Валечка смотрела на своего малыша, согнувшегося под столитровым рюкзаком, палаткой, чайником, двенадцатью килограммами сахара. Плакала громко, в голос – он же маленький, он же такой маленький, меньше всех, меньше рюкзака… Бедный, бедный мальчик!..

Мальчик вернулся из похода живой.

Валечка подавала бульон и куриную ножку с пюре, как он любил, и торопила сына – рассказывай скорее все, только подробно, по порядку!..

– В первый день, когда мы ставили лагерь на берегу, была большая проблема с дровами, – значительно сказал Алик, – уже стемнело, а ярко выраженных сушин не было, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Валечка, – сушины – это что? Алик недовольно поморщился, он не любил, когда его не

понимали сразу.

– Неважно. Я свалил пару деревьев, а потом приготовил пюре по принципиально новому методу.

– Ты? Сам? Как приготовил?

– Ты не поймешь…

– Здорово, молодец, – немного грустно сказала Валечка.

– Я сейчас больше не буду рассказывать. У меня есть записи, дневник похода. Можешь потом посмотреть, если хочешь. Только не все, а то, что я скажу.

– Конечно, – согласилась Валечка и подумала: «Вот и все… но ведь я же этого и хотела…»

Из дневника похода – той части, которую Алик разрешил прочитать Валечке.

«День первый.

Лыжни не было, и нам пришлось тропить вверх по склону, при этом увязая по колено. Мне мерещилось, что нас сметает лавиной, но это был всего лишь шквальный ветер с мокрым снегом. Я нес котел. Я дошел до верха с первой партией штурмующих гору. Я штурмовал гору с котлом. Два раза сорвался, вместе с котлом. На третий раз снял лыжи и штурмовал склон пешком.

День второй.

…Мы продолжили путешествие по обледеневшему маршруту с соответствующими трудностями: при сильном порывистом встречном ветре, по насту, а местами и по льду. Мы прокладывали серпантин вверх, ежеминутно рискуя сорваться вниз. У гряды булыжников я сорвался вниз, меня поймал Гришка. Я не испугался. Почти. Я продолжал подъем на четвереньках (это не стыдно, так как значительно более стыдно заставлять остальных ждать). Мы с Гришкой первыми взяли перевал.

День третий.

Я готовил пищу по новейшему методу, основанному на настаивании на медленном огне с добавлением снега и отчерпывании лесопродуктов. Всем понравилось, Гришка съел две порции.

Гришка поспорил со мной на лимонад, что я не смогу прогуляться босиком по снегу. С Гришки лимонад.

Вечер провели в увлекательной пилке-колке сушины, что было сопряжено с песнями и прицельным метанием чурбанов вниз по склону.

День четвертый.

Пробирались в сторону Рамзая. У Гришки ушиб ноги, я вез его на волокушах. Система «волокуши» являет собой следующее: две лыжи, скрепленные палками, и поставленная сверху рама. Спереди имеется упряжь для двух ездовых, а сзади для одного человека, чья функция заключается в замедленном движении волокуш при спуске со склонов (в просторечии «тормоз»). Сначала я вез Гришку спереди, потом сзади. Подбадривал.

…День последний.

Хочется домой, но, с другой стороны, очень хочется остаться еще на недельку.

В поезде ели печенье «Мария» и писали пулю.

Вернулись в суету городов и в потоки машин. Что ж, будем ждать следующей весны. Вернее, следующего похода. С Гришкой дружба – навсегда».

Дневник, даже эта небольшая, открытая для Валечки часть, представляет собой четко выписанный портрет Алика номер два – тип личности, характер и диагноз.

Характер спокойный, стойкий. В коллективе ведет себя безупречно, хотя держится немного обособленно, четко ощущает свою индивидуальность, отдельность. Надежный, пользуется уважением товарищей, умеет дружить. Скорее всего, будет беспощаден к врагам. О связях, порочащих его, не может быть и речи. Мыслит схематично, определениями. Отличается обстоятельностью, на каждое действие разрабатывает подробный план. Перед принятием решения изучает литературу, чертит таблицы, рисует схемы.

Недостатки. При неблагоприятном варианте развития желание всегда быть на высоте может перерасти в культ силы, а склонность к планированию – в намеренно выработанный педантизм.

Дружба с Гришкой долгое время составляла основное, самое яркое содержание внутренней жизни Алика. Гришка полюбил приходить в кладовку и часть танцевального зала на Таврической, и в этом не последнюю роль играла Валечка. Она была настоящая мама, не присваивала Гришку своим обаянием, а как бы добавляла себя к сыну, – радостно кормила Гришку, в меру расспрашивала.

Гришка рассказывал ей то, что не рассказывал Алик, – как Алик в походе вывалился из байдарки, и как они выпили, и как с девчонками на улице познакомились, и Валечка была счастлива, что ее мальчик КАК ВСЕ. Вот такой удачный у Валечки вырос сын. Валечка была права – если Бог дает детей, он дает и на детей, умным дает и любящим.