Толпа одобрительно заворчала, послышались смешки.

— Вынесите тела ведьмы и упыря, мы сожжем их, как следует! — крикнул отец Анатолий в ответ. — И книгу проклятую тоже сожжем!

— Ждите, мы выходим! — гаркнул Лот.

Джонс и Тачстоуны покинули обзорный балкончик.

— Где их тела? — спросил Лот у Крэка.

— В таком зале… ну, там еще обои из шелка, — ответил Джонс.

— Понятно, — пробормотал Лот. — Тогда нам здесь налево.

Когда троица вошла в зал, Лот осведомился у брата:

— А откуда отец Анатолий знает про книгу? И вообще, как он и его молодчики оказались здесь?

— Перед тем, как мы вылетели из дома, я позвонил ему и все рассказал, — ответил Ирвинг. — Ты в это время возился с ракетами. Я решил, что он должен знать. Мы могли погибнуть, и кто-то должен был повести народ против упырей.

Лот покачал головой, но промолчал.

Георгий Лубенец был матёрым журналистом и редактором «Новгородских ведомостей». В субботу вечером он задержался на работе, чтобы поправить статью своего начинающего коллеги Андрея Долгоносика. Дома у Лубенца было двое прелестных карапузов в том возрасте, когда они совместно производят больше шума, чем танковый взвод, прогревающий двигатели — и, соответственно, никакой возможности поработать. То ли дело собственный кабинет в редакции. Кабинет Лубенца находился в самом дальнем, самом тихом углу на третьем этаже. Дальше начиналось огромное помещение архива. В нем хранились почти все выпуски «Новгородских ведомостей» с момента основания газеты.

Долгоносик, возбужденный, как пятиклассник, перепутавший двери и попавший в женскую парную вместо мужской, ворвался в редакцию. Георгий ловко успел переместить бутылку водки под стол прежде, чем Андрей ее заметил.

— Отец Анатолий сжигает Шмеллинга! — выкрикнул Долгоносик. — Я на берег, собирать свидетельства очевидцев битвы с упырем!

— Сдашь материал до одиннадцати — поставлю в завтрашний номер, — тут же среагировал Лебенец.

— Одиннадцати утра?

— Вечера, — сухо поправил его начальник.

Андрей рванулся было к двери, но Георгий остановил его властным жестом.

— Как добираться думаешь? — спросил он. — Маршрутки туда пока не ходят.

Лубенец улыбнулся собственной шутке. Долгоносик затравленно посмотрел на начальника.

— А вы мне разве такси не оплатите? — проблеял он.

Георгий нахмурился.

— Я что, похож на дочь Рокфеллера? — грозно осведомился редактор.

Долгоносик сник. Было видно, как борются в юном журналисте желание увидеть свой репортаж на первой полосе и нежелание опять завтракать кофе-цикорием и черным хлебом.

— Позвони на «Славию», — сказал мудрый Лубенец. — У них хоть один дежурный оператор наверняка еще на студии болтается. И фургон у них есть. Пообещай сенсацию взамен того, что тебя отвезут к месту событий.

— Спасибо! — воскликнул Андрей и кинулся прочь из кабинета, на ходу вытаскивая мобильник.

— Эх, молодежь… Все учить надо, — по-отечески усмехнулся редактор.

Он аккуратно и ловко вытащил водку из-под стола. Во время разговора с коллегой бутылка приятно холодила правую лодыжку Лубенца своим пузатым боком. Георгий извлек из верхнего ящика стола стакан, плеснул на дно и немедленно выпил. Крякнув от удовольствия, он достал сигарету и закурил.

— А ведь жалко, — сказал он, стряхивая пепел в медную пепельницу.

К кому обращался Лубенец и чего ему было жалко, осталось загадкой. Георгий принял внутрь еще одну порцию водки, откинулся на спинку кресла и закемарил. Сон, который он увидел, имел несколько пикантный характер. В нем фигурировала дама, черноволосая и пылкая, как огонь.

Возможно, именно поэтому проснувшись от запаха дыма и увидев пылающие шторы, Лубенец почти не растерялся. Он схватил бутылку — водки в ней еще оставалось больше половины — и бросился к выходу. По коридору еще можно было пройти. Языки пламени танцевали по стенам и ласкали двери архива, словно знали, что за ними — пятнадцать тонн вкусной бумаги. «Финская полиграфия», автоматически подумал Лубенец. Когда Георгий уже бежал вниз по лестнице, он услышал жуткий треск ломающегося дерева. Вскрыв архив, как устрицу, пламя приступило к желанному деликатесу.

Лубенец выскочил на улицу и чуть не столкнулся с пожарным в блестящей каске. Тот раскатывал шланги с самым хмурым выражением лица. Как и подобает настоящему профессионалу, он был полностью сосредоточен на своем деле и не заметил редактора. Но его товарищ немедленно подскочил к Лубенцу.

— В здании еще кто-то есть? — спросил пожарный.

Георгий отрицательно покачал головой.

— Отчего загорелось, не знаете? — продолжал допытываться пожарный.

Лубенец снова покачал головой, на этот раз менее уверенно. Перед его внутренним взором появился окурок. Мясистая мужская рука небрежно положила его на край медной пепельницы и чисто символически надавила. Это должно было обозначать тушение. Но Георгий видел алую точку, тлеющую на конце сигареты. Затем окурок плавно и неторопливо, как в замедленной съемке, перевалился через край пепельницы. Он приземлился на темно-бордовое ковровое покрытие, которое было постелено во всех кабинетах редакции. От времени оно совершенно истерлось, стало лысым, как спина у слона. Вдруг, совершенно не в тему, мелькнула пара женских ножек. На их обладательнице на современный манер были надеты синие джинсы и почему-то — белые шелковые носки. Обуви у женщины не было. По этой детали Георгий узнал гурию из своего сна.

На сером от грязи покрытии вокруг алой точки начало расплываться черное пятно…

Георгий потряс головой, чтобы отогнать наваждение.

Раздался грохот и гул. Пожарный схватил Лубенца и еле успел оттащить в сторону. На то место, где они только что стояли, приземлилась длинная пылающая крестовина рамы.

— Ни фига себе, — пробормотал пожарный, глядя куда-то вверх.

Георгий последовал его примеру. Алое пламя вырывалось из окон архива, закручивалось в дымные спирали, роняло желтые слёзы.

— Что там, мебели много? — пробормотал пожарный.

— Нет, — сказал Лубенец. — Это архив. Четыре огромных комнаты, набитые сухой первосортной бумагой.

Пожарный помрачнел.

— Подкрепление вызвать, — бросил он сквозь зубы и отошел от Георгия.

В Лубенце проснулся профессионал.

— Эй, подождите, — крикнул он в спину удаляющемуся пожарнику. — А кто вызвал вас?

Пожарный оглянулся через плечо, и осведомился недоверчиво:

— А разве это были не вы?

И снова направился к машине.

— Ну что же, — пробормотал Георгий. — Некоторым приходится гоняться за новостями. К некоторым материал приходит сам.