– Этой беде мы поможем, пусть даже нет лишку, но служивый человек своего товарища всегда выручит.

С этими словами капитан выудил из сумки недоеденный кусок ветчины и подал сержанту:

– Бери, приятель, кушай.

– Спасибо, ваше благородие! Выручили!

– Тебя как звать-то?

– Сержант Круссель, ваше благородие!

– Ну, бывай, Круссель!

– И вам всего хорошего!

Латники остались позади, и путешественники с явным облегчением продолжили путь по каменистой дороге, но через пару сотен ярдов их встретил новый пост.

– Стой на месте, кто такие будете?

– Да ладно вам, сержант Круссель нас уже проверил.

– Так его не сменили? – удивленно спросили из темноты.

– Как же, дожидайся, разъезд сменился, а бедолага Круссель на одной кураге остался! Хорошо – мы выручили!

Такое знание деталей местной караульной жизни помогало проезжать не останавливаясь, поскольку на каждом последующем посту полагали, что это кто-то из своих.

Когда дорога пошла, наконец, под уклон, небо стало светлеть.

– Неужто минули, ваш благородие? – боясь поверить удаче, спросил Крафт.

– Ну, если под горой никого не будет, считай – минули.

Они спустились с перевала и у подножия гор не встретили никаких разъездов и постов. Небо продолжало светлеть, уже можно было немного разбирать дорогу.

– Ну что, ваше благородие, на ночь встанем или поедем, пока ноги держат? – спросил Крафт.

– Поедем, авось не упадем. Чем дальше от перевала, тем больше дорог, а там, глядишь, и до Гринвальда доберемся. Презабавнейший городок, да что я вам говорю, мы же вместе через него проходили.

– Вы-то, может, и проходили, а мы с Крафтом в овечьем загоне отдыхали, – усмехнулся Питер.

– Да? Ну, это так, простите, братцы, запамятовал. Предлагаю в него и не соваться, там ведь только мерзость одна. Девки, кальяны, да и разъездов, полагаю, по нынешним временам немало.

– До него еще Карамиз будет, – напомнил Питер, который немного повеселел, оказавшись по другую сторону гор.

– Вот туда мы точно не поедем, на яни там вообще не говорят и ждут прихода туранов.

– Зачем это? – спросил Крафт.

– Потому что тураны им ближайшие родственники, хотя пару деревень у них пришлые родственники, конечно, вырежут, но все равно обвинят в этом императора.

– Поганый, видать, народец-то? – уточнил Питер.

– Сволочной, – подтвердил фон Крисп.

– А что, ваше благородие, разбойников здесь больше нет? – спросил Крафт.

– Ну почему же нет? Найдутся, но уже небольшие шайки, до полусотни карсаматов, а туранов сюда и вовсе не пускают.

– Вот это правильно.

Как ни претило фон Криспу связываться с жителями Карамиза, но поутру, следуя по малопроезжей дороге в предместьях этого городка, они остановились возле чайной, владельцем которой был туземный хозяин – пожилой фунгуз.

– Добра пожаловать, хатиб! Добра пожаловать! – приговаривал он, распахивая скрипучие двери и делая руками приглашающие жесты.

– Рахтан, турганзы сыдык! – приказал хозяин худому босому мальчишке, и тот выскочил из помещения перевязывать лошадей, чтобы стояли поплотнее на случай, если прибудут другие гости.

– Присаживаетысь, сейчас все будет – кучнак, свежий чай, свежий барашек – уже через час…

– Часа у нас нет, приятель, но вот этот твой куч…

– Кучнак, хатиб! – подсказал хозяин.

– Да, что это такое?

– Теста кипит в масле, да? А потом мажут медом и еще немножко кипит! Вкюс, просто пальчики аткусиваищ, да? Я тибе говорю!

– Звучит неплохо! – сказал Питер и, бросив возле стола свой мешок, уселся верхом на покосившийся стул. – Хорошо, давай кучнак. Он большой?

– Такой маленькие шарики! – ответил хозяин, показывая на пальцах примерные размеры.

– Давай каждому по десятку и чаю, конечно.

– Адин минута, сичас все будит! – пообещал хозяин и выскочил через узкую закопченную дверцу, крича: – Рахтан! Рахтан, кучнал артабазы бючел!

– Ишь, забегал, по такому и не скажешь, что враг, – произнес Крафт, снимая под столом сапоги.

Капитан и Питер последовали его примеру, и по небольшому помещению стал распространяться жесткий солдатский дух. Однако скоро со стороны кухни начал проникать другой, весьма приятный аромат – пахло жареным тестом, медом и подожженным сахаром.

– А что, неплохо нас тут принимают, – снова заговорил Крафт.

– Если только яду не подадут, – серьезно заметил Питер, а когда на лице Крафта проявилось беспокойство, засмеялся. Вместе с ним засмеялись капитан и сам Крафт.

Дверца открылась, и хозяин внес большое медное блюдо, на котором красовалась горка поджаренных булочек с темными потеками меда.

– Ай, карашо, ай, весело! – воскликнул он и поставил блюдо перед гостями. – Ищо нимножко чай, я помню, – добавил фунгуз и вновь скрылся на кухне.

А спустя полчаса путешественники уже снова были на дороге, удаляясь от Карамиза сытыми и вполне довольными. Выспавшись накануне вечером, они чувствовали себя бодро и надеялись где-нибудь в живописной роще найти место для продолжительной дневки.

– В Гринвальде, конечно, условия можно сыскать получше, чем на природе, но эти разговоры про дезертиров мне очень не нравятся, – рассуждал в седле фон Крисп, прищуриваясь на набиравшее силу солнце.

– Могут и в холодную бессрочно, пока дела не подойдут, – поделился Крафт, которому тема дезертирства была хорошо знакома. – А там припаяют чужой приговор, чтобы в бумагах сходилось, и милости просим – снова в кандалы. Спасибо – ученые уже.

– Вот и я о том. Еще часика четыре – и солнце в зенит встанет, вот тогда самое время затаиться где-нибудь в роще, среди свежей зелени…

– Природа, ваше превосходительство, имеет во сто крат большее значение и пользу, чем гостиница с разнообразными девками в Гринвальде, – поделился соображениями Крафт.

– Истинная правда, и значение, и польза. Хорошо сказал, Крафт, ты просто поэт! Питер, ты согласен?

– Очень живописно, – согласился Питер. – А ты, Крафт, откуда знаешь про гостиницы в Гринвальде и девок разных?

– Ну я же не всю жизнь в бегах да дезертирах! Бывали у меня свободные и счастливые годы. – Крафт вздохнул и добавил: – У каждого человека в жизни после долгих невзгод должна начинаться счастливая и светлая жизнь. По-другому и быть не может.

– Хороший тост! – заметил фон Крисп. – Эй, что это там, уже не карсаматы ли?