Все трое привстали в седлах, но вскоре успокоились – через дорогу пронеслись несколько мальчишек на степных лошадках.

– Ложная тревога, – сказал фон Крисп. – Места здесь спокойные.

Пока трое путешественников наслаждались покоем и тишиной на заброшенной дороге, к перевалу подъезжал экипаж – казенная черная карета с золотым императорским гербом, что говорило о присутствии в ней важного государственного сановника.

Экипаж был подготовлен для путешествия по неспокойным дорогам юга империи, его дверцы и стенки мастера усилили клееным дубом, их не брала стрела барийского лука. На окнах имелись стальные жалюзи, а в осях – стальные сердечники, отчего те не ломались даже при столкновении с булыжником или пеньком. В колесах присутствовали два ряда спиц, а ободья были вдвое большей ширины, чем обычные, чтобы не вязли в песке и на пыльной дороге.

Сопровождение у важного лица было соответствующее – двадцать панцирных лучников, метавших по двенадцать стрел в минуту хоть в воробья, хоть в юркого карсамата, и тридцать тяжелых кирасир, рубивших полуторным мечом с любой руки и имевших при себе по два двулучных кавалерийских арбалета, с которыми они управлялись не хуже, чем лучники со своими луками.

В тучах поднятой пыли влекомая четверкой лошадей карета вкатилась на перевал и остановилась напротив первого поста, где командовал сержант-латник Киссель.

Соскочив с лошади, он подбежал к дверце и замер от ужаса, поняв, что карета принадлежит департаменту надзора за армией, печально известному своими скорыми расправами по поводу и без повода.

Чуть приоткрыв дверцу, сановный пассажир поставил черный, шитый придворным мастером сапог на подножку, на нем тускло блеснула серебряная шпора.

– Сержант латников Киссель, ваше сиятельство! – хрипло прокричал сержант и, заметив на черном мундире державшего змею орла, потерял способность дышать. Перед ним была особа из самого карательного отдела в департаменте: бюро имперской безопасности.

– Чем занимаетесь, сержант? – каким-то кислым, скучным голосом поинтересовался граф Авентир.

– Стоим на дороге, ваше сиятельство! Бдим!

Сержант щелкнул каблуками и даже лязгнул от старания зубами.

– Хорошо ли стоите, сержант?

– По мере сил! Не покладая, ваше сиятельство!

Из полумрака кареты показалась рука в черной перчатке с белым платком и смахнула с сапога невидимую пыль.

– Как ночью?

– Ночью все в порядке, ваше сиятельство!

– Кто?

– Две телеги с оборванцами, ваше сиятельство! На яни разговаривали, я их пропустил, но ежели что…

– Это все?

– Еще, чуть пораньше, трое верховых при оружии!

– Дезертиры?

– Никак нет, ваше сиятельство, я сам так думал, а оказалось, они из разбитой армии барона Литвара, что на холмах у Арума!..

– Подробнее!

– Один офицер, дворянин, судя по голосу. Двое других – его солдаты, все из сводного полка из-под Лонгрена!

– Из-под Лонгрена?

В голосе графа появился интерес. Открыв дверцу пошире, он на мгновение засомневался, ступать на землю или нет: здесь повсюду были пыль и старый навоз. Однако требовалось размяться, он был в дороге уже четыре часа.

Сойдя на землю, Авентир подошел к сержанту ближе.

– Какого чина офицер?

– В темноте видно не было, ваше сиятельство, да и мундир был не по форме, но никак не ниже капитана!

– Не ниже капитана. Хм. Кажется, я догадываюсь, кто это может быть. Из-под Лонгрена…

Граф отвернулся от сержанта и, обойдя карету, махнул сопровождающим платочком, что означало: можно облегчиться. И сразу несколько кирасиров соскочили с лошадей и побежали к отвесной стене, уже отмеченной мокрыми разводами.

– А что за люди были при нем? – спросил граф, не поворачиваясь к сержанту.

– Двое солдат верхом, ваше сиятельство! Солдаты простые, но прихватистые, это заметно!

– Прихватистые, – кивнул граф и, повернувшись к сержанту, спросил: – А ты откуда такой бойкий? Из горцев, а на яни вон как треплешься. Уж не шпион ли?

Граф пристально посмотрел на сержанта и страшно, по-змеиному, прошипел:

– Ежели шпион – повешу…

– Как можно, ваше сиятельство! Я же… верой и правдой двенадцать лет! Я же… не покладая, ваше сиятельство…

Сержант уже готов был разрыдаться, но граф вдруг потерял к нему интерес, вскочил на подножку кареты и, взмахнув платком, крикнул:

– Едем!

Хлопнула дверца, кавалькада сорвалась с места и понеслась по неровной дороге, создавая невероятный шум и поднимая облака пыли.

В полдень на пустынной дороге стало по-настоящему жарко. От нагретых трав поднимались сладкие ароматы, которые навевали сон и заставляли разморенных жарой всадников клевать носами.

– Дальше так дело не пойдет, – сбросив сонливость, объявил фон Крисп. – Приказываю искать рощу! Всему личному составу!

Питер и Крафт привстали в седлах и начали смотреть по сторонам, однако вблизи ничего гуще невысоких кустарников обнаружить не удавалось.

– А если нам на холм? – предложил Крафт, указывая на зеленоватую гору почти у самого горизонта. На ней пышной шапкой высился густой лес.

– Давайте на холм, – согласился фон Крисп, и они свернули в высокую траву. Полноценной рыси на такой местности было не добиться, однако лошадки не жаловались, и через полчаса езды между песчаных ям и редких кустов терновника путешественники оказались на пологом склоне, измученные не меньше своих лошадей.

– Ох и духотища! Хуже чем на юге! – пожаловался Крафт, таща лошадь за повод.

– Мне кажется, дымом пахнет, – сказал Питер и остановился.

Фон Крисп сдвинул на затылок шляпу и потянул носом. Потом еще раз.

– Ничего не чувствую, у меня от этих трав напрочь нюх отбило. Но ты, Питер, давай, держи нос по ветру.

– Эй, теперь и я чувствую, – признался Крафт. – Откуда сейчас ветер?

– Из-за холма, – сказал Питер. – Давайте обойдем справа по склону и выглянем, может, с той стороны кто-то есть?

– Идем, – согласился фон Крисп.

Со всеми надлежащими случаю предосторожностями они начали обходить холм, хотя теперь запаха дыма уже никто не чувствовал.

– Стойте! – скомандовал шедший первым Крафт и, пригнувшись, стал разворачивать свою лошадку.

– Что там? – спросил фон Крисп.

– Похоже, лагерь…

Капитан оставил лошадь Питеру и прошел вперед. Через минуту он вернулся.

– Карсаматы – сотни две, среди кустиков отдыхают.