Вестибюль пустовал. Лишь за столом для приема посетителей сидела немолодая медсестра, которая беседовала с врачом. Крейк приблизился к ним.

– Приемные часы закончились, – сказала сестра, сразу определив, что ночной посетитель не покалечен и не страдает тяжелой болезнью. Ее голос прозвучал резко, несомненно, она стремилась дать понять, что спорить с ней бесполезно.

Крейк все же попытался:

– Я… извините… никак не мог попасть сюда раньше. У вас лежит мой дядя, Мэрин. Насколько я понимаю, он очень плох…

– Сожалею, но… – начала возражать сестра, но ее перебил врач.

– Вы, наверное, Мардрю? – спросил он и, поднявшись, пожал руку демониста. – Он предупреждал, что вы приедете. Ему просто не терпится повидаться с вами. – Доктор повернулся к медсестре: – Не волнуйтесь, я провожу его.

Та покачала головой и вернулась к бумагам, недовольно пробурчав себе под нос:

– И зачем мы вообще устанавливаем приемные часы!

– Сюда, пожалуйста, – произнес врач, распахнув перед Крейком дверь, которая открывалась в обе стороны. Он был невысоким сухощавым мужчиной лет тридцати с небольшим. Лицо его украшали небольшие усики, а густо смазанные маслом волосы словно приклеились к голове. Крейк последовал за ним по коридору.

– Деньги у вас есть? – тихо осведомился доктор.

– Да, – кивнул Грайзер. И разговор закончился.

Вот и все! Крейк едва успел дважды моргнуть, а они уже миновали дежурную медсестру! Ну и отлично. Грайзер чувствовал, что глубоко въевшийся страх перед властями сломил бы его. Под пристальным взглядом медсестры он бы просто повернулся и убрался восвояси. Но врач оказался на месте – как и было обещано. И Крейку задал ключевой вопрос про дядю Мэрина. Все сработало гладко, как поворачиваются колесики в часах.

Но почему же ему страшнее, чем прежде?

Они миновали указатель, сообщающий, что поблизости находится служебный выход во двор, и направились дальше по коридору. В больнице было спокойно и стерильно. Временами попадался медицинский персонал с тележками. Уборщицы мыли полы. Они разминулись с другим врачом. Тот куда-то спешил и на ходу поздоровался с провожатым Крейка. А демонист почти запаниковал. Вдруг кто-нибудь спросит, что он здесь делает? А если доктор уже его раскусил? Что-то у него чересчур каменное выражение лица.

Но никому не было дела до Крейка.

В итоге они остановились перед дверью с надписью «ВХОД». Врач, убедившись, что никто их не видит, повернул ручку, приоткрыл дверь и пропустил Грайзера вперед.

Он очутились на узкой полутемной лестнице. Оба спустились на один марш и выбрались в новый коридор.

Обстановка была не столь безупречной, как этажом выше. Стены – грязноватые, в углах навален мусор. Над головой жужжали электрические лампы, на их стеклянных пузырях остались следы пальцев. И пахло тут не дезинфекцией, а плесенью. Крейк ощутил прохладу и порадовался, что надел пальто.

«Зачем мне эта больница?» — думал он. Чем ближе они подходили к месту назначения, тем страшнее ему становилось. К горлу подступила тошнота. Он втайне надеялся, что его не впустят. Но обман бдительной медсестры сделал его причастным к чему-то нехорошему. Он не нарушил закон, но трясся от ужаса. А назад пути нет. И Крейк тревожно озирался по сторонам, лихорадочно размышляя – куда бы удрать.

Врач шагал впереди, подошвы его начищенных ботинок негромко постукивали по каменному полу. Он молча указывал дорогу. Оба знали, зачем посетитель явился сюда. Крейк ненавидел провожатого за то, что тот оказался свидетелем его позора.

Как он докатился до такого? Его оптимизм давно иссяк. Он встречался с людьми, которые штудировали труды по демонизму, и вел с ними изумительные разговоры о природе Искусства. Покупал баснословно дорогие тома и взахлеб прочитывал их от корки до корки. Он испытывал примерно те же чувства, что и в юношеские годы, когда делал первые шаги в демонизме. Он превратил свой мозг в хранилище и заполнял его бесценными сведениями. За несколько недель он узнал больше, чем за всю свою жизнь.

Но восторг быстро улетучился. Крейк приобретал редкие запрещенные издания, но нигде не находил того, что ему требовалось. Он хотел отыскать способ извлечь Бесс из металлического футляра, в который сам поместил ее. Его бы устроили даже не подробные инструкции, но хотя бы намеки и зацепки. Но с каждым днем Грайзер погружался в разочарование. Кредит, который предоставил ему Плом, был отнюдь не беспредельным, а его собственных денег катастрофически не хватало. Ставки в игре росли, а ему становилось все труднее успокоиться или хотя бы заснуть.

Отношения с Пломом усложнились. Крейк презирал себя за то, что выпрашивал у единомышленника дукаты. Он уже не представлял, когда сможет вернуть их. К тому же немыслимо утомляла постоянная тревога Плома по поводу его психического здоровья. А Грайзер часто проводил время в святилище вместе с Бесс. Он пытался отвлечься, обучая ее новым командам с помощью свистка. Но Бесс прямо-таки заразилась его настроением. Она была возбуждена или, наоборот, очень подавлена. И еще будто опасалась его. Поэтому Крейк погрузил ее в сон, но зрелище пустых бронированных доспехов подействовало на него, как настоящее обвинение.

Постепенно все стало по-старому. К нему вернулось чувство беглеца, попавшего в ловушку. Куда ни кинься, повсюду натыкаешься на преграду. И нет ни единого места, где он сможет хоть немного отдохнуть. Он бросил занятия, что еще сильнее взвинчивало его. Он без конца листал книги, в отчаянии пытаясь добраться до сути. Грайзер тратил деньги на сложные аппараты и ставил эксперименты, основанные на непроверенных и смутных слухах. У него ничего не получалось.

Но Бесс постоянно занимала центральное место в его мыслях и требовала, чтобы он спас ее.

Он отказывался признать поражение. И если высокопросвещенные классики пребывали в неведении, значит, он сделает все сам. За время, проведенное на «Кэтти Джей», Крейк получил некоторое представление о преступном мире, и туда-то он и отправился. С одним поговорил, другого подмазал и в итоге оказался в больнице.

Теперь он взял дело в собственные руки, но даже не был способен им управлять. И, следуя за врачом, он гадал, что тот думает.

«Еще не поздно вернуться», – крутилась в голове Крейка навязчивая мысль.

Но он обязан это сделать. Он должен – ради Бесс.

Подвал использовался как склад, и людей там не попадалось. Они спустились по металлической лестнице. Количество грязи увеличилось, а света почти не было. Поблизости раздавался глухой басовитый гул – сквозь стены вибрировал мощный отопительный котел. Однако температура заметно понизилась. Вдобавок в воздухе витал неприятный запах, который Крейк не мог идентифицировать, – что-то вроде мерзкой, тошнотворной сырости. Где-то в темноте скреблись крысы.

Непроизвольно демонист стал подпрыгивать при виде теней. Каждый шаг уводил его все глубже в ночные кошмары. Крейка раздражал водитель, доставивший его в больницу, но сейчас ситуация во много раз хуже. Во что он вляпался? Куда ведет его этот подозрительный врач? Чистые коридоры превратились в отдаленные воспоминания. Висевшая впереди под потоком лампа то потухала, то загоралась. Грайзер с трудом сохранял бесстрастный вид. Единственное, чего он хотел – так это убраться отсюда поскорее.