— Пока не попадешься, — мрачно заметил Меро. — Нет, тогда уж и я с тобой.

— И я тоже! — Рена вызывающе вскинула голову. — Я думаю, ты прав. Вот уж чего лорды не ждут, так это восстания среди женщин!

Она на миг призадумалась. Ей вспомнилась та давняя ночь, когда она лежала без сна в своей комнате и представляла себе свое унылое будущее — жизнь полурабыни, замужем за круглым идиотом. Что бы она сделала, знай она тогда, что есть возможность защититься, противостоять воле отца? Что бы она ответила отцу, если бы знала, что он не сможет лишить ее разума?

Нет, отец, конечно, мог бы прибегнуть и к физической силе. Но с этим тоже можно что-нибудь сделать. А если бы ее мать могла надеть на него железный ошейник — ночью, когда он спит…

«Мама!»

— Я вернусь хотя бы затем, чтобы помочь маме, — внезапно сказала Рена. — Я должна это сделать, Лоррин! Погоди, дай подумать…

Она прикрыла глаза, приводя свои мысли в порядок.

— Надо выяснить, стало ли известно, что я тоже сбежала вместе с тобой, — сказала она наконец. — Если никто про это не знает, я могла бы начать навещать своих «подружек» — чем дальше от нашего поместья, тем лучше.

Я покажу им свои драгоценности, скажу, что это мне подарили к свадьбе, и намекну, где можно купить такие же.

Я буду оставаться не дольше чем на день. Мужчины никогда не интересуются, кто гостит в будуарах их жен. К тому же они все равно не помнят женщин по имени. Если не застревать надолго, это будет вполне безопасно.

Лоррин кивнул. Меро тоже. Одобрительный взгляд Меро придал ей храбрости и заставил продолжать:

— Скоро эти украшения войдут в моду, так что дальше все пойдет само собой и без меня. Тогда я отправлюсь домой.

Лоррин запротестовал было. Рена подняла руку, заставив его умолкнуть.

— Я скажу отцу, что ты меня похитил, как ты и предлагал. Ему стоит только использовать простейшее заклинание, и он сразу увидит, что я чистокровная эльфийка.

А тогда я сделаюсь важной особой, Лоррин! Ведь я — единственная его настоящая наследница! Я могу даже сказать, что ты именно поэтому меня и похитил — чтобы шантажировать его через меня. А потом я смогу передать матери эти украшения, и мы убежим вместе.

— Единственный вопрос, который приходит мне в голову: стоит ли устраивать организованное восстание? — спросил наконец Лоррин, обращаясь к Шане.

— А как же иначе? — ответила Шана. — Как только секрет этих украшений станет известен, — а это уж как-нибудь да просочится, — могущественные лорды примутся искать способ преодолеть эту защиту. И они смогут сделать это, если переловят обладателей украшений поодиночке.

Рена прикрыла глаза и прикусила язык, стараясь не выказать своего страха. Это тебе не роман, не мечты в садике! Это настоящее, такое же настоящее, как их путь, лежащий через горы, как коврик под ногами. Когда они уйдут отсюда и вернутся в земли эльфийских лордов, ей будет угрожать настоящая опасность. Она может погибнуть. И Лоррин.

«И Меро тоже. А он ведь не колеблется!» Ледяная рука стиснула ей сердце, в горле застрял ком холодной глины, живот словно бы налился свинцом. Неужто она только вчера любовалась луной вместе с Меро и думала, что впервые в жизни наконец-то счастлива? А теперь…

«Теперь мы рискуем всем».

Но что ей еще остается? Ведь иначе все, через что ей пришлось пройти, пропадет втуне!

На краткий миг, пока Рена боролась со страхом, в ней проснулся какой-то чужой трусливый голосок. Она испытала искушение поступить как трусиха — как настоящая себялюбивая трусиха. В конце концов, она ведь не воин, не героиня, как Шана! Она могла бы вернуться к отцу и рассказать ему все, что знает. Он не только примет ее с распростертыми объятиями — он ее вознаградит, щедро вознаградит! Он даст ей все, чего ей захочется. Она получит все, о чем мечталось: свой уютный домик, где она будет полной хозяйкой, книги, музыку, платья и украшения и свободу делать все, что захочется. Эти полукровки, эти драконы — кто они ей? Почему она должна хранить верность им, когда, вернувшись к своему народу, она может получить все, чего ей хотелось?

Но искушение умерло, едва успев оформиться в связную мысль. Разве это будет настоящая свобода? Она по-прежнему будет скована — законами, обычаями. Может, ее и не заставят выйти замуж за придурка, но она по-прежнему будет не вольна в своем сердце.

Но, главное, это будет подло! Ведь все это кукольное счастье будет куплено кровью.

Она поступит так же, как худшие из ее сородичей. А может, и хуже. Их поместья выстроены на крови и трупах рабов и вассалов. А ей придется заплатить кровью тех, кто звал ее сестрой и другом.

Нет.

Может, она и трусиха, но предательницей она не станет.

Разговор продолжался, но это было неважно. Все равно сейчас она ничего полезного сказать не могла. Рена усилием воли подавила страх, подступающий к горлу, и принялась слушать, стараясь выглядеть спокойной.

До границы земель волшебников несколько дней пути.

Так что у нее будет время, чтобы набраться мужества.

* * *

Кеману не сиделось на месте. Остальные все никак не могли наговориться, а Кеман уже устал от разговоров. Возможно, они так болтливы от возбуждения — Кеман не раз замечал, что, если какая-то тема волнует людей, они не успокоятся, пока не разберут ее по косточкам. Но когда разговор в десятый раз пошел по тому же кругу, Дирик заявил, что все они слишком устали, чтобы соображать как следует. Он отправил их в шатер Джамала, который освободили для них, потому что новый военный вождь — это была женщина — оказалась вполне довольна своим собственным шатром и никуда переселяться не собиралась.

Кеман очень обрадовался, увидев, что теперь каждому из них досталась отдельная комнатка. Шатер освободили от вещей прежнего хозяина и устлали удобными тюфяками и подушками.

«Должно быть, это Кала позаботилась, — думал Кеман, оглядывая свою комнатку. — Наверно, она занималась этим, пока мы там болтали. Изумительная женщина! Они с Дириком удивительно подходят друг другу…» Вот бы найти себе такую подругу, как Кала!

Кеман улегся на тюфяк и, весь обратившись в слух, принялся нетерпеливо ждать, когда прочие обитатели шатра уснут. Вряд ли Меро с Шейреной отправятся гулять под луной. Только не сегодня. Если они так же устали, как он…

Хотя кто их знает. Им ведь не довелось сражаться.

Разве что им пришлось усмирять Джамала, пока он боролся с Мире…

Однако постепенно разговоры и шаги затихли.

«Наконец-то!» Ему непременно надо было выбраться наружу. Дора небось уже с ума сходит. И еще он был ужасно голоден.

Можно, конечно, избрать самый легкий путь: попросить себе парочку коров пожирнее, но Кеману этого не хотелось. Люди и так уже его боятся, а если они увидят, как он ест…