Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чёрт! — с хрустящим по рёбрам низким рыком он вырывается из её рук, чтобы нагнуться и подхватить её подмышки, словно заигравшегося ребёнка, ставя на трясущиеся ноги. Сью впивается ногтями в его плечи, сдирая корочку со вчерашних царапин, и наконец-то он захватывает её рот, слабо ощущая собственный вкус, смешанный с карамельной сладостью.
Она глухо стонет в поцелуй, когда его руки сжимают талию, тут же уходя вниз и стаскивая с неё шорты вместе с бельём и оставляя их болтаться у коленей. Иллюзия контроля осыпается осколками — и как бы ей ни понравилось быть главной несколько минут, но ощущать себя податливой глиной, сминаемой опытными ладонями мастера, куда приятней. Кей явно больше не настроен на игры, только на месть: напоследок прикусив её губу, властным движением толкает её на стоящую в полушаге колонку и слегка нагибает Сью вперёд, вышибая весь воздух из груди. Она со скрипом ногтей впивается в чёрный пластик, сжимая бёдра в предвкушении.
Крепкое тело прижимается сзади, шершавая адски горячая ладонь грубо сминает кожу ягодицы. Уходит дальше, вынуждая послушно расставить ноги, и его пальцы надавливают на пульсирующий комок нервов, срывая тонкий вскрик:
— Кей!
— Попалась, — жарко выдыхает он ей на ухо, вжимая её в себя. И такими же издевательски медленными круговыми движениями поглаживает клитор, мысленно торжествуя на то, как Сью дёргается, пытаясь усилить давление. Теперь в капкане она. И из этой хватки ей уже не вырваться. Не сбежать от его губ, впивающихся в шею, от жадно смявшей грудь ладони, пальцев, сдавливающих проступающий даже через тонкое кружево белья сосок. Она дышит громко и рвано, как загнанный зверёк, и он чувствует, насколько она мокрая и горячая — в глазах мутнеет от необходимости ощутить себя внутри.
Сью жалобно всхлипывает, бёдрами прижимается к его члену, буквально умоляя, чтобы он дал его ей. Себя. Целиком. Его руки сразу везде, его твёрдое тело обжигает. Но он даже не пытается усилить такое необходимое давление, а затем вовсе убирает пальцы и размазывает влагу по внутренней стороне её бедра, сминая нежную кожу. Издевается, доводя её до лёгкой степени помешательства, и она постыдно хнычет:
— Пожалуйста…
— Пожалуйста? — участливо подсказывает Кей и прикусывает мочку её уха, требуя ответ. Её срывающийся голос отзывается музыкой под рёбрами, лавой в животе.
— Трахни меня! — выдыхает она, тут же громко ахнув, когда он рывком входит в неё до самого основания.
Звон в ушах. Грязный подвал погружается в вакуум, где слышно только два бешеных пульса и два рваных дыхания. Но с первым толчком к нему присоединяется скрип ногтей по пластику, Сью непроизвольно наклоняется вперёд, пытаясь держаться за колонку и устоять на ватных ногах. Закусив пересохшую губу, зажмуривается, видя только искры перед глазами, ощущая Кейда каждым вибрирующим нервом. Мир рябит, схлопывается до оголённых инстинктов, до сжирающей её пульсации, до дрожи от глубины его проникновения. И когда он наматывает на кулак её хвостик, подтягивая Сью на себя, она лишь послушно выгибается, подчиняясь каждому его желанию. Словно в благодарность такой безропотности — набирающий обороты темп, с которым он врывается в её тело, и жадные губы, припавшие к шее, посасывающие следы собственных укусов.
К херам пропадает вся неспешность, сжигаясь трением тел, утонув в женских стонах. Кейд дуреет от того, как плотно она сжимает его собой, как выгибается до предела, не боясь сломаться: а стоило бы, потому что напор уже невозможно контролировать. Он яростно вколачивается в неё, впивается зубами в её плечо, глуша собственный хрип клокочущего горла. Её пульс так близко, в его собственных ушах. В кончиках пальцев. Желание вышибать из неё стоны, выбить всю дурь, какая только способна прийти в эту голову, граничит с сумасшествием. Как она вообще могла подумать, что не нужна ему, если от высокого вскрика Сью на очередной рывок его едва не разносит в сверкающую осколками пыль. И эта нотка злости — то немногое, что он ещё способен вынести. С рычанием, с боем едва не остановившегося сердца, он вдалбливается так глубоко, что в ответ слышит победный стон:
— Даа…
Её окатывает разрядкой, этой тугой волной, которая сосредотачивается в животе и разрывается по всему телу бесконтрольной дрожью. До подворачивающихся пальцев на ногах, пробежавшей по бёдрам судороги. За этим абсолютным туманом Сью лишь смутно ощущает, как Кей покидает её тело, и как ягодицы обожигает горячей влагой. В уши врывается его сиплый стон. Трясёт. В поиске точки опоры откидывается на его плечо, так и не открыв глаз — дышать нечем совсем. Его пальцы бездумно размазывают по её коже сперму, словно он хочет, чтобы она впитала его в себя. Собственник. И Сью улыбается, потому что его губы уже совсем иначе, мягко целуют шею.
— Я люблю тебя, — на выдохе мурлыкает она, покоряясь этим успокаивающим ласкам. Поняв, что именно сказала, резко распахивает глаза и замирает. Вот и точка. Никакой дороги назад. Теперь или вместе, или никак.
— Моя девочка…
Он не хочет повторяться. И так уже сказал слишком много сегодня. То огромное и всепоглощающее, что сейчас искрит под кожей, далеко от обычных слов на букву «л». «Я умру без тебя». «Я умру за тебя». «Я убью за тебя». Так куда точней, но пусть это останется на интуитивном уровне понимания: она всё равно слышит это в стуке его сердца за собой. Сью слегка поворачивает голову для короткого, ласкающего губы поцелуя, бархатного и абсолютно отличающегося от всего, что было минутой раньше. Только отголоски дрожи ещё гуляют от тела к телу.
Оторвавшись, Сью открывает глаза и натыкается взглядом на яркую коробку высоко на полке стеллажа. Смех разбирает выходом её сверкающего внутри счастья, и, не удержавшись, она хохочет от их абсолютной глупости — надо было только руку протянуть. Заметив, на что она смотрит, Кей тоже улыбается, продолжая прижимать её к себе:
— Мэй, конечно, предусмотрительная дама. Но
