* * *

Тишина сгустилась. Ее можно было потрогать и погладить, как кошку, ощущая под пальцами вязкое течение времени. Наташа застыла в ожидании развязки. Но Семен замолчал, погрузив напряженный взгляд внутрь себя, видимо, заново переживая давнюю историю, случившуюся с его отцом.

– А что было дальше? – сказала Наташа, прервав молчание.

– Дальше? – встрепенулся Семен. – А дальше ничего не было. Вскоре я вернулся из-за границы. Отец продолжал крутить баранку в автохозяйстве. А я занялся бизнесом. Кстати, мне пригодилась та злополучная тысяча долларов. Почти на пустом месте я создал компанию «Интроконтракт». И вот я здесь, – он оглядел следственную комнату и добавил, не скрывая иронии, – и вот мы здесь.

– А что, ваш отец не понял тогда, что его подставил Аркаша?

– сказала Наташа, нетерпеливо постукивая ручкой по столу.

Время неумолимо бежало вперед. Оставалось всего пятнадцать минут до конца допроса обвиняемого.

– При чем здесь Аркаша? Полковник Коренев весьма ясно намекнул моему отцу на то, что ребята хотели избежать конфискации, именно по этой причине они не раскололись на дополнительный эпизод. Ведь они делали все синхронно, били Якова, отца и Зою, потом Аркашу, – сказал Семен с раздражением.

Ему явно не хотелось объяснять очевидные факты. Семен выглядел измученным.

– Как же так – синхронно? Двое бьют Якова в 8 утра, чуть позже трое бьют Сырца и Зою, а кто в это время бьет Аркашу? – сердито возразила Наташа, посматривая на часы.

Время бешено мчалось вперед, подстегиваемое невидимыми кнутами.

– А-а, вот вы про что, – догадался Семен, – нет, к Аркаше они пришли впятером, где-то в середине дня. Аркаша дал показания и подписался под ними.

– Но Черепков с его дружиной отреклись от Аркашиного эпизода, не забывайте, Семен, – еще пуще рассердилась Наташа. – Давайте лучше вернемся к нашим делам. Расскажите, что из себя представляет Илья Лащ? Кто он – ваш друг, просто работник, близкий родственник?

– Что из себя представляет Илья Лащ, – сказал Семен и задумался, – он программист. В сущности, неплохой программист, но весь какой-то вялый, продольный.

– Какой-какой? Продольный? Что это означает? – насторожилась Наташа.

– Непонятный, другие сотрудники мне были понятны, а этот нет, – Семен говорил неуверенно, словно во рту у него была вата, – говорили, что он часто ездит в клуб «Золотой телец».

– А что это за клуб? Я слышала про «Золотые куклы», – Наташа громко постучала ручкой, словно подгоняя Семена, дескать, да говори ты побыстрее, времени нет совсем.

– Это клуб этих, – замялся Семен, – ну, этих, сами знаете…

– Геев, что ли? – засмеялась Наташа. – Сейчас модно быть геем. Престижно. А вы боитесь произнести слово.

– Да, именно так, – кивнул ей Семен, соглашаясь, – он часто там бывал. Правда, это его личное дело, но он частенько пропадал там и в рабочее время. Меня это беспокоило. В компании жесткая дисциплина, сотрудники могли возмутиться, что родственнику можно прогуливать, а остальным нет. Пожалуй, это единственная причина, по которой я испытывал беспокойство, в остальном к Илье у меня нареканий не было. Он был подтянутый, весь чистенький, даже чересчур чистенький, девчонки обращали на него внимание.

Раздался резкий звонок и Семен вздрогнул. Наташа тоже передернулась. Посторонний звук нарушил их общность. Коренева поднесла трубку: «Да. Коренева».

– Наталья Валентиновна, – сказал голос Макеевой, – вы почему до сих пор не на работе?

– Я в Крестах сижу, – сказала Наташа, – допрашиваю Сырца.

– Быстрее возвращайтесь, меня не будет два дня, а я еще должна подписать ходатайство перед судом об избрании меры пресечения обвиняемому Сырцу. Без моей визы прокурор не подпишет ходатайство.

– Скоро буду в РУВД, – сказала Наташа и связь оборвалась.

От Макеевой не спрячешься. Везде найдет неугомонная начальница.

– Начальство? – сказал Семен, кивая на мобильник.

– Да, будь оно неладно, – сказала Наташа, покусывая губы.

Коренева отчаянно трусила. И боялась признаться себе в этом. Нет, она уже приняла решение. Пусть будет так, как она поступит. Но она боялась совершить первый шаг, как будто решалась на преступление. Наверное, точно так чувствуют себя все люди, решившие изменить свою жизнь. Они согласны пойти на плаху, на эшафот, лишь бы измениться самим, чтобы не погубить свою жизнь в самом ее начале.

– Вы уже уходите? – упавшим голосом спросил Семен.

Сырец больше не шутил, не смеялся. Перед Наташей сидел печальный человек. Красивый мужчина. Единственная Наташина любовь.

– Да, мне уже нужно уходить, – кивнула Наташа, – но, Семен, прежде чем, уйти, я хочу вам сказать…

Она запнулась, подыскивая нужные слова. Наташа еще раз задумалась над своим выбором, понимая, что еще не поздно остановиться. Не поздно. Не поздно. Не поздно.

– Поздно, – сказала она, – поздно. Выбор уже сделан! Семен, я объявляю вам свое решение. Хочу сразу оговориться – оно не было сиюминутным, мое решение изначально было продуманным и взвешенным, но я все равно долго думала, мучилась, переживала, прежде чем объявить его вам.

– Это приговор? – растерялся Семен.

Было странным видеть этого язвительно человека растерянным и подавленным, ему явно не хотелось возвращаться в камеру.

– Понимаете, я подписала у прокурора постановление об удовлетворении ходатайства об избрании меры пресечения. Я сделала это в обход начальства, – сказала Наташа торжествующим голосом.

– Как это – в обход начальства? Разве так может быть? – еще больше растерялся Семен. – А вам не попадет за это?

– Попадет, – засмеялась Наташа, представив на минуту разъяренное лицо Макеевой, – очень даже попадет. Но начальство вынуждено будет согласиться со мной, ведь постановление-то не простое, оно подписано у прокурора. Я пошла к нему без визы начальницы и убедила его в том, что вы абсолютно невиновны! Вот так вот!

От этого по-детски наивного: «Вот так вот!» ее лицо раскраснелось и засияло.

– И вы не боитесь? – ужаснулся Семен.

– Не боюсь! – заявила Наташа. – Не боюсь. Я ухожу из милиции. Сегодня же напишу рапорт на увольнение. А вы добивайтесь правды, Семен! Я отпускаю вас под подписку о невыезде. У вас появится возможность нанять хорошего адвоката, чтобы доказать, что вы не виновны.

– Но как же так? Так внезапно, – сказал Семен и как-то весь задрожал, по его телу пробежали судороги.

«Это у него нервное, он не ожидал, что допрос закончится столь благополучно для него. Кажется, я не ошиблась в своем решении», – подумала Наташа и улыбнулась ему, желая приободрить.

– Сейчас придет прапорщик, я отдам ему постановление, еще полчаса на оформление, и вы будете свободны, как ветер.