– Все, Гриш, мне пора. Побегу в «Золотой телец», нет, сначала заскочу к косметологу, – крикнула Наташа, на ходу надевая пальто.

– А зачем к косметологу? Ты и так красивая, – воскликнул Гриша и покраснел.

– Эксперты тоже мужчины, Гришенька, недаром великие говорят – красота спасет мир, – донеслось из коридора.

Утром Наташа пришла на работу рано, раньше всех, даже Гришу Медведева опередила. Макеевский прихвостень обычно приходит в РУВД затемно, чуть ли не в семь утра, но сегодня он что-то припозднился. Кто-то в коридоре забренчал ключами, в дверях завозились, зашуршали.

– Гриш, входи, открыто, я уже на работе, – крикнула Наташа в дверь.

– А-а, ты сегодня спозаранку, а я вчера тебе звонил-звонил, но ты телефон отключила, – сказал Гриша, не скрывая обиды.

– Гриш, не обижайся на меня, я вчера очень устала, пришлось побегать по району, а в городе снегу навалило, не пройти, не проехать, сам знаешь, – сказала Наташа, размышляя, порвать или не порвать злополучный рапорт. Она держала его в руках, не зная, как поступить с ним. За вчерашний день Наташа заработала себе право на выбор. Увольняться расхотелось, но уж очень хотелось насолить Макеевой.

– А я волновался из-за тебя, – сказал Гриша, шмыгая носом, как обиженный мальчишка.

Наташа с трудом отвела взгляд от рапорта – желание насолить Макеевой было велико, затем подняла глаза на Гришу. Он стоял у вешалки, раздумывая, куда бы повесить обметенное снегом пальто. В Петербурге давно отвыкли от долгих зим. Всех заморочили глобальным потеплением, ведь несколько лет не было ни морозов, ни снега, ни самой зимы. А вчера в городе выпало много снега, говорят, такого снегопада не было уже сто двадцать восемь лет. Большим снегом завалило улицы и переулки, проспекты и здания. Дома обложили себя белоснежными подушками. Машины стояли под сугробами, стыдливо прячась от нерадивых хозяев. Заядлые автомобилисты и просто водители впервые отправились на работу муниципальным транспортом. Смешно было видеть на станциях метро растерянных автолюбителей. Их легко можно было отличить от каждодневных пассажиров. Гриша живет недалеко от РУВД, на работу он ходит пешком, ведет здоровый образ жизни, но сегодня и ему досталось. Он весь в снегу. Нос у него, как сосулька, весь красный и растекается в разные стороны мутными каплями. Коренева, глядя на него, вдруг осознала, что этот чудаковатый парень спас ее от неминуемого позора, протянув руку помощи в самую трудную минуту ее жизни. Наташа, не обращая внимания на плавающий Гришин нос, бросилась ему на шею.

– Гришка, миленький, ты же гений! – кричала она, тиская в объятьях коллегу.

Опешивший Гриша растерянно топырил руки в стороны, не зная, как среагировать на неожиданную выходку Кореневой.

– Тебе удалось взять отпечатки пальцев и уговорить экспертов? – спросил Гриша, на всякий случай удаляясь от Наташи на безопасное расстояние. – Если так, то это не я, а ты настоящий гений, Наташка!

Но Наташа вновь приблизилась к нему, ей хотелось крепко обнять его, настолько ее переполняли эмоции.

– У меня вчера был самый долгий день в моей жизни, Гриша, но я везде успела, даже у косметолога побывала. Правда, удовольствия не получила, спешила очень. Зато все сошлось: Шулькин и Лащ – одно и то же лицо. Отпечатки пальцев обоих совпали. Оказывается, они всем кланом собрались на выезд в Израиль. Отец, сын, невестка, внуки. Всю жизнь семьей готовились к исходу на святую землю. Но это еще не все! Я успела побывать в службе безопасности банка. До часу ночи смотрела пленку фейс-контроля. Отсмотрела ее пять раз. Понимаешь, у них был сбой в системе на выходе из банка, а внутри все работало. Так вот, когда Илья зашел в туалет, он оттуда уже не вышел, я хочу сказать, что из туалета вышел другой человек, он там снял очки и переоделся. Поэтому его не узнал Семен Сырец. Больше Илью Лаща никто не видел. Вместо него появился новый человек – Шулькин Илья Аркадьевич. Документы у него были заготовлены заранее, чуть позже после смены фамилии он исправил в паспорте дату рождения. Якобы произошла путаница в роддоме. Я уже забросила письменный запрос в ЗАГС.

Наташа стояла перед коллегой, нежно касаясь его руки, а он мучительно краснел от ее провокационных прикасаний, Гриша прослыл в РУВД самым скромным юношей.

– Шулькин – ловкий и хитрый мошенник. Он прибрал к рукам десять миллионов государственных денег. От продажи клуба он получит еще немалую, вполне кругленькую сумму. Он все просчитал, но забыл, что наши органы не дремлют. Откуда ему было знать, что Макеева прикажет тебе следить за мной. Скажи, Гриша, как тебе удалось найти его? – спросила Наташа. – Ведь найти Шулькина мог только ты, Гриша. Мне это оказалось не по силам.

– Ты бы тоже нашла его, если бы не увлеклась своим Сырцом, – с упреком сказал Гриша, – я проверил все записные книжки Аркадия Лаща, которые остались в уголовном деле, они много лет пылились в архиве без дела.

– Гриш, а ведь мой отец когда-то занимался делом Владимира Соломоновича Сырца. Он тогда поверил Аркаше Лащу. И отец Семена взял его сторону. Вот такие бывают следовательские казусы, – сказала Наташа, внезапно став серьезной.

Они помолчали, по одиночке погружаясь в глубину человеческого предательства. Но оно оказалось бездонным. Оба напряженно думали, с трудом удерживая мысли на поверхности. Тишина сгустилась, за окном густой пеленой падал снег, лишь изредка в кабинете раздавались мужские всхлипы, Гриша всеми силами старался удержать в носу своенравную жидкость. Но Наташа ничего не слышала, она вдруг поняла, что три долгих месяца не прошли для нее впустую. Юность незаметно осталась позади. Наташа Коренева стала взрослой. Никакая Макеева ей теперь не страшна. Коренева посмотрела на Гришу, пока она плавала по волнам безвременья, Медведев неотрывно смотрел на нее.

– Наташа, а ты увольняться еще не передумала? – трагическим шепотом спросил Гриша.

За последние полчаса совместного пребывания в кабинете он сроднился с Кореневой на пожизненный срок, по крайней мере, так ему казалось в эту минуту.

– Да, Гриша, передумала, я больше не боюсь злюку Макееву! – воскликнула Наташа и быстрым жестом разорвала рапорт на мелкие кусочки, затем схватила со стола сумочку и портфель с бумагами. – надо срочно задержать Шулькина! Гриш, я в уголовный розыск. Опера без дела засиделись. Надо им отдельное поручение отдать, пусть перекроют ему кислород.

Гриша кивнул, мол, надо спешить. Иначе Илья Аркадьевич Шулькин уйдет от справедливого возмездия. Наташа кометой выскочила из здания РУВД и остановилась в нерешительности. Машина под снегом, до метро далеко, пешком тоже не близко. Такси поймать? Так они тоже в снегу застряли. Весь город завалило пуховым одеялом. Вдруг Наташа замерла. Под заснеженным деревом прямо у дороги стоял Семен Сырец. Он смотрел на нее и смеялся. Смех и снег сплелись в нем в причудливые новогодние нити.

– Семен! Семен! Победа! – закричала Наташа и бросилась к нему вприпрыжку, спеша сообщить ему горячие новости. – Я нашла его. Нашла! Нашла! Он Шулькин-Шулькин-Шулькин…