У нас будет, как выразилась Дженна, тес товое погружение.

— Придется придумать, — отвечаю я.

Рассказываю ему только самую суть, избегая всего, что касается нас с Лайтнером и Эн. Про Эн я вообще стараюсь не думать, равно как и про обещание, данное ему. Впрочем, я уже нарушила столько всего, что одно маленькое обещание ничего не изменит. Мне нельзя приближаться к Лайтнеру, и дело вовсе не в его отце. Дело в Дженне и в Н’эргесе, во всем, что нас разделяет.

Между нами целый мир, поделенный чертой между въерхами и людьми, и чем быстрее все случившееся останется в прошлом, тем лучше. Я не думаю о том, «осознал» ли он свою «ошибку» (как сказал его отец) или нет, по сути, это не так уж важно. Наверное. Вообще в том, что касается «нас», во мне все находится в глубокой заморозке, и пусть оно лучше так остается. По крайней мере, я могу спокойно ходить по улицам, а не лежать на кровати, подтянув колени к груди и уткну вшись в них лицом.

— Вирна, — произносит Вартас, когда я замолкаю. — А о них ты подумала? Что будет с ними, если ты исчезнешь — так же, как Лэйс?

— Я не исчезну.

— Уверена?! Думаешь, она собиралась исчезнуть?! — Он хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе, но я стряхиваю его ладонь.

— Не кричи.

— Не кричи?! Да что с тобой происходит?!

Ничего.

Со мной не происходит ровным счетом ничего — с той самой минуты, как я проснулась у доктора в одиночестве. Хотя моя жизнь наполнена событиями, открытиями, действиями, со мной исключительно пустота, и эта пустота позволяет мне двигаться дальше.

— Ты мне поможешь? — спрашиваю я.

Наверное, с тем же успехом задать такой вопрос мог механический работник на особо опасном производстве. Я касаюсь его щек пальцами, но не чувствую ничего, и это по-своему хорошо.

— Вирна…

— Ты мне поможешь? — повторяю уже резче, глядя ему в глаза.

С губ Вартаса срывается ругательство, он отворачивается. На миг.

Потом перехватывает мои запястья и смотрит мне в глаза:

— Уверена, что с тобой им будет безопаснее?

— Уверена, — говорю я. — Мои сестры будут знать правду. Я не оставлю их в неведении. И я приму меры, чтобы с ними ничего не случилось.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — цедит он, а потом выдыхает. — Да. Я тебе помогу.

— Вот и чудесно, — отвечаю я и беру его под руку. — Пойдем. Выпьем льяри.

Время шло, но для меня оно как будто застыло.

«Бабочка» — работа, улыбки, разнос еды и напитков, дом — опущенные жалюзи и сны без сновидений, бассейн — и новые попытки уйти под воду или держаться на ней, не испытывая дикого, всепоглощающего страха. Наверное, только в эти минуты я оживала, страх пробуждал во мне что-то настоящее, человеческое, не похожее на следование заданной программе. Впрочем, бассейн пробуждал кое-что еще.

Воспоминания о том, как меня учил плавать Лайтнер.

Как он ко мне прикасался.

И как я впитывала его прикосновения всей кожей.

Что произошло у меня дома, я не представляла, и представлять не хотела, но иногда мыслями все же возвращалась к тому странному случаю и к словам доктора о совершенно необычной реакции на силу въерха. Сила въерха.

Значит, она к нему все-таки вернулась?

Или это была реакция на силу его отца? Но почему тогда ее не было раньше?

Все эти вопросы больше не имели смысла, но они то и дело возникали в моей голове. Преимущественно после тренировок в бассейне. Дженна наняла для меня тренера, очаровательную девушку, которая спустя несколько дней перестала быть очаровательной, потому что считала меня безнадежной. В ее глазах это читалось явно, это, а еще то, что она не знает, как со мной быть, потому что я не поддавалась ни жесткому прессингу, ни аккурат ным уговорам.

Точнее, я бы и рада была поплыть.

Но я не могла.

— Вирна, ну и лицо у тебя, — пробегая, шепнула Тимри. — Случилось что-то?

— Все нормально. — Я тут же вернулась в реальность.

Выпадения из нее допустимы дома, когда я лежу, широко распахнутыми глазами изучая потолок и считая на нем светильники (в тысячный раз), или даже в бассейне. Но не на работе.

У стойки я забрала заказы и, едва успела разнести, когда ко мне подскочил Сьерг Нихэм. С ним мы пересекались редко: он был заместителем Дженны и отвечал преимущественно за порядок в зале.

— Мэйс! — прошептал он. — Мэйс, тебя требуют в ВИП-ложу.

Я приподняла брови:

— Сьерг, обычно такое решается в самом начале вечера. У меня семь столиков, и отдых за ними идет полным ходом…

— Да, я знаю, это не по правилам, но девушка очень просила. Сказала, что хочет именно тебя, так что давай. Я раскидаю твои заказы по другим девочкам, а ты поднимайся.

— Погоди. Ты сказал девушка?

— Да, так и сказал. — На лице управляющего проступило раздражение. — Ты в курсе, сколько они платят за ложу? Да не стой же столбом, Мэйс.

Он выдернул из моих рук поднос, а потом подтолкнул в сторону лестницы. В последнее время она перестала быть для меня чем-то особенным, я уже обслуживала ВИП-ложи, и ничего страшного там не случалось. В первом случае это была пожилая пара, которая задумала отдохнуть, чтобы им никто не мешал, во втором — представительный въерх, который больше общался по тапету, чем обращал внимание на меня.

Словом, девушка так девушка.

Я отметила, что с моего браслета исчезли номера столиков, которые начинали мигать желтым, когда гости собирались сделать заказ, и появилась надпись: ВИП-обслуживание. Да, в «Бабочке» все делается быстро.

Ступеньки, поворот направо, в шестую, дежурные улыбки охране.

Я оказалась внутри, но диванчик был пуст.

— Вирна!

От раздавшегося за спиной голоса я вздрогнула. Медленно обернулась:

— Кьяна?

Она стояла, нахмурившись, сложив руки на груди.

— Знаешь, то, что мне нужно покупать ВИП-ложу, чтобы с тобой поговорить — это ненормально.

— Может быть.

— Может быть?! Ты не отвечала на мои звонки! Ты мне вообще не отвечала!

— Зачем? Я все уже сказала Хару.

Кьяна приподняла брови.

— Думаешь, я в это поверю?

— Мне совершенно неважно, во что ты веришь, — ответила я. И тут же добавила: — Хочешь что-нибудь заказать?

— Да! Напиток для прочистки мозгов. Есть у вас такой? — Она шагнула ко мне. Это было настолько на нее непохоже — всегда уравновешенная и непробиваемая Кьяна сейчас разве что не искрилась.

— Занятная шут ка.