— Да. К тому моменту я осознал, насколько ты мне дорога. Раньше бушевали лишь страсть да желание, сводящее с ума. И еще… твой голос, преследовавший меня, как проклятье… Яна!

— А потом? Что изменилось, дракон?

— Захотелось большего. Всю тебя, ведьмочка моя ненаглядная! Душу твою чистую и светлую, открытую для добра, сердце, храброе и умеющее любить без всяких чар. Тебя… Смешную. Вечно влипающую в неприятности. Непослушную.

Это он так комплименты делает, что ли?

Ингар прижался ко мне, осторожно погладил щеку.

— Со многим можно смириться и жить, но без любви… Тюрьма же. Клетка. Вечная. И поэтому… твоя искренняя взаимность или моя смерть. Иначе никак. Даже отец принял мой выбор, позволил его сделать.

— Тот кулон, который держал Лис перед нашей первой ночью…

— В нем заключалась сила правителя Раганрата. Боги могут забрать любую душу на откуп. Отец желал и желает видеть меня счастливым. И понимает, что народу нужна надежда. И ею стала ты.

Ошарашенно уставилась на Ингара. Чего угодно ожидала от Ардагария, но такого храброго и самоотверженного поступка… Умереть вместо сына! Дать шанс всем драконам…

Я жалобно всхлипнула.

— Не плачь, небес ради, — попросил суженый. — Яна, пожалуйста. Зря я тебе сказал…

— Ты бы выполнил просьбу отца? — спросила я.

— Не просьбу — приказ. Я подчиняюсь им, так как принес клятву верности правителю Раганрата. Если не исполнить… будет плохо. Очень. Но для того, кто готовится к смерти, эта боль уже ничто. И поэтому я попросил Лиса вернуть отцу кулон с его силой.

Ингар наклонился, почти коснулся моих губ:

— Я никогда, никогда, огонек, сколь ни росла бы тьма в моей душе, не заставил бы тебя остаться со мной. Люблю же. Горы Архарна, как же я тебя люблю!

Сдается, не повторить ошибку своих предков Ингару было непросто. Я по себе знала, как противоречия рвут душу на части, особенно когда делаешь одно, а хочешь другого.

— Не веришь в мои чувства? Что без магии, без всяких привязок схожу по тебе с ума? Даже крылья готов отдать. Сердце, душу… — Ингар говорил тихо, но я дрожала, по щекам бежали слезы. — Мне призвать богов и попросить разорвать связь? Тогда убедишься, что не обманываю ни словом, ни взглядом.

— Я… верю, — ответила тихо, вытирая мокрое лицо.

— Тогда, темная бездна, объясни, почему ты сбежала, а не пришла ко мне?

В голосе дракона слышалось невиданное доселе отчаяние.

— В плохое поверить легче, Ингар. И я бы вернулась… поговорить.

— Только ради этого? Ты не хочешь со мной остаться?

В голосе чувствовались боль и горечь, приправленные ужасом.

— Я… много думала, работая в ведьминской комнате.

— Так…

— Представляла, как нелегко мне придется во дворце, где интрига на интриге. Я… не готова. У меня есть дом, к которому прикипела сердцем. Ты даже не можешь предположить, как я хотела сюда вернуться! Он… мой! Самое желанное место на свете! Я по саду прошлась — тревоги уже отступили. Еще есть лавка, куда приходят люди. И я… чувствую себя нужной! Я люблю тебя, Ингар. Очень. Но отказаться от дома, от части себя… не могу. Не хочу. Не буду… Прости.

Уперлась руками в его грудь, снова всхлипнула.

— Яна, ведьмочка моя, небеса мои светлые, — прошептал Ингар, — неужели дело лишь в этом? Да я же не заставляю переезжать. И давно готов отказаться от власти, чтобы быть с тобой, говорил же. Отец придет в ярость, но мой выбор примет, куда он денется. Пойми, огонек, без тебя мне не нужны ни королевство драконов, ни крылья, ни магия. Ничего. Я готов отказаться от всего на свете, но от тебя — нет. И если хочешь жить в доме, который принадлежал твоим родным, давай в нем и останемся. Какая разница где, если вместе?

Я покосилась на дракона и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь. Так нельзя любить. Так нельзя разрывать мою душу на части. Что он со мной творит?

— Тише огонек, тише. Не плачь. Нельзя тебе.

— Почему? — растерялась я.

Ингар вздохнул, а я уставилась на него — уставшего и встревоженного.

— Нашему малышу это не пойдет на пользу.

Я глупо моргнула, осознавая новость. Дракон замер, ожидая моей реакции и явно чего-то опасаясь.

— Ты говорил день назад, будто я…

— Лиравир намекнул о потоках магии ведьм.

— А что с ними не так?

— После инициации они не меняются.

Я озадаченно почесала нос, задумалась и снова уставилась на Ингара. Все еще не в силах поверить, принять, привыкнуть к мысли о ребенке, которого жду.

— Ты не переживай, огонек. До рождения малыша есть время. Будешь при помощи определенного заклинания скидывать остатки магии в накопители, а потом — использовать. И я тебя защищу, помогу во всем… Рядом буду. Всегда.

Я промолчала. Собственная сила меня сейчас волновала меньше всего. Никак не получалось вспомнить, в какой момент мы с Ингаром оба захотели иметь ребенка. Да и имело ли это значение? Только услышав о малыше, я уже его полюбила. Всем сердцем. Так же, как и своего дракона.

— Ты не рада? — прошептал он, но в голосе послышалась сильная тревога. Переживал, как я восприму новость о малыше? Неожиданно, конечно, но от чудес не отказываются.

— Я… счастлива. А ты?

Выдохнул так, будто конец света отменился, придвинулся совсем близко, заскользил руками по телу, лаская, обжигая взглядом.

— Сейчас даже покажу насколько, — светло улыбнулся Ингар, мягко опрокидывая меня на прилавок.

— Если мы спалим мою любимую лавку…

— …ты меня никогда не простишь, — заметил дракон и безумно сладко поцеловал в губы.

* * *

После того как я чуточку пришла в себя, Ингар посадил меня на стул, поставил рядом поднос с пирожными, купленными Ларом и Торном, и велел братьям запускать жаждущих зелий покупателей. Наверное, всю выпечку я съела больше от шока, наблюдая, как драконы торгуются и даже вошли во вкус. Чудо, что они не продали прилавок и мои пирожные. А все почему? Мне теперь нельзя перенапрягаться. Чую, я скоро узнаю на собственном опыте, почему люди сбегают от чрезмерной заботы. Надеюсь, если Ингар начнет перебарщивать, Лис меня приютит.

Порыв отнести меня домой на руках я не оценила, но от полета на метле отказалась, не став спорить. Ингар хмурился, маньячным взглядом провожал каждый булыжник, встречающийся на моем пути, но не давил. Правда, и моей руки не выпустил. И я не знала: то ли млеть от такого проявления любви и заботы, то ли смеяться. Ужасаться, сколько ни старалась, не получалось.

В дом мы вошли, обсуждая новости. Торн и Лар в красках расписывали, как Арвих Семнадцатый не глядя подписывал торговые договоры, соглашаясь на почти грабительские условия. А что ему оставалось делать после того, как его интригу раскрыли?