Сотрудники милиции регулярно проводили оперативные мероприятия по изъятию спекулятивного хлеба, устанавливали пути его поступления на базары. Порой приходилось даже вести слежку за хлебными фургонами. И вот уже в середине сентября 41-го года была арестована «хищническая группа», состоявшая из работников хлебозавода № 2, хлебопекарни № 23, работников магазинов № 32 и 43 Нагорного пищеторга, а также шоферов и возглавляемая экспедитором хлебозавода Нестеровым. В ходе следствия удалось доказать хищение указанными лицами трех с лишним тонн хлеба с хлебозавода № 11 и 500 кг – из хлебопекарни № 23. Ворованный продукт реализовывался через работников указанных магазинов по рыночным ценам. Всего по делу были арестованы 13 человек, при этом главарей, по законам военного времени, приговорили к расстрелу с конфискацией имущества.[422]

Несмотря на все принятые меры, избежать голода не удалось. Он, конечно, не везде имел трагические черты блокадного Ленинграда, но все же ощущался как в крупных городах, так и в сельской местности. В первую очередь люди недополучали хлеба, что усугублялось нехваткой и других продуктов. 19 марта 1942 г. профессор Добротвор записал в своем дневнике: «Как мало человеку хлеба нужно. Я получил 2 кило коммерческого хлеба (ввиду утери карточек) и был на 7-м небе. Восторг. А всего 2 кило. Надо бороться неустанно и всюду за то, чтобы хлебом человек был наделен полностью. Сейчас мы ведем полуголодное существование. Главная основа питания – 400 г хлеба, которые мы получаем по карточкам. Жиров нет. Никакого масла не выдавали уже больше месяца. Люди осунулись, посерели».[423]

Постоянная нехватка продовольствия заставила горожан «по совместительству» стать крестьянами. Все газоны и клумбы возле домов весной 1942 г. были засеяны картошкой и капустой. Кто не успел захватить участок в городе, получал официально или занимал сам плантации в пригородах. Можно было также арендовать землю у граничащих с городом колхозов. Например, все тот же профессор Добротвор арендовал участок площадью 50 кв. метров по цене 3 руб. 30 коп. У кого было свободное время, нанимались в колхозы на сезонную работу за хлеб. В общем, выживали, как могли.

Нехватка хлеба и другого продовольствия, безусловно, объяснялась не только его фактическим отсутствием. Хищения в этой сфере экономики носили массовый характер как до войны, так и во время ее. Начиналась воровская цепочка с села. Первый секретарь Горьковского обкома ВКП(б) М. И. Родионов, выступая на XVII пленуме обкома, сказал: «Надо обрезать руки районных работников, которые лезут в колхозное добро, на которое они не имеют никакого права… Тем не менее многие лезут в колхоз. Глядя на районного работника, тащат председатели колхозов, глядя на него, тащат кладовщики, зав. фермами и т. д. Секретари райкомов и председатели райисполкомов сами должны зверски взяться за охрану колхозного имущества, и показать образцы должны прежде всего коммунисты».[424]

Председатель одного из колхозов-маяков М. С. Саберов в июне 1943 г., выступая на очередном пленуме, тоже красноречиво высказался по поводу воровства: «Значительная часть зерна разворовывается и честным колхозникам не попадает. Нужно выдать по 1–2 кг, а тут крадут… Иногда по 8–10 кг, и вот если поймаешь на 20-й день, то это уже получается 10 пудов. Я считаю, что с первых же дней уборки нужно пугнуть людей, и тогда эти случаи не будут иметь места в других колхозах».

В некоторых колхозах администрация и прочие работники умудрялись расхищать по 50 % урожая. При этом показатели урожайности искусственно занижались. Чем меньше указывалась урожайность с гектара, тем больше пшеницы было украдено.[425]

Воровали и промежуточные инстанции. Так, в поселке Пильна Горьковской области орудовала шайка во главе с управляющим конторой Госстрахфонда Мишиным. Последний, принимая от колхозников зерно, оформлял фиктивные накладные, а зерно сбывал по спекулятивным, то есть рыночным ценам, или обменивал на водку через кладовщика Евстратова. Хищения производились следующим образом. Заранее договариваясь с колхозниками, сдающими значительное количество зерна, Мишин давал задание кладовщику принимать в склады зерно без веса, а сам в бухгалтерии оформлял накладные и квитанции. После этого часть из подлежащего сдаче государству зерна он завозил на квартиры сообщников, а в накладной и квитанции указывал все зерно, подлежащее сдаче на склады. Только 10 августа 1943 г. Мишин и его подельники украли 400 кг зерна, полученных из колхоза «Красный луч», завезли на квартиру, откуда снова намеревались обменять на водку. Но при совершении очередной бартерной сделки были накрыты правоохранительными органами.[426]

В ноябре 1943 г. был разоблачен колхоз им. 2-й пятилетки. Фактически отсыпая в «закрома Родины» только по 250–260 центнеров зерна, руководство вписывало в отчеты 400 центнеров. Базой «Заготзерно» выписывались фиктивные авансовые квитанции на приемку зерна. В частности, по Кологривскому району была дана сводка с завышением на 1086 центнеров.

Прокурор Горьковской области Осипов писал первому секретарю обкома Родионову: «Сообщаю, что в связи с начавшейся уборкой урожая в отдельных колхозах имели место случаи проявления антигосударственных действий. Так, по Борскому району председатель колхоза «Новая жизнь» Туркин, имея задание по колхозу сдать государству в июле 856 кг овощей, а в августе 3210 кг овощей и не выполнив за июль обязательство, 30–31 июля продал на рынке в г. Горьком 532 кг капусты. 1 августа вновь командировал колхозницу продать 249 кг капусты, но эта капуста была задержана инспекцией уполнаркомзага.

Туркин был предан суду за указанные антигосударственные действия и 9 августа сего года народным судом приговорен к трем годам лишения свободы».[427]

Рядовые колхозники, пухшие от голода, тащили поменьше, кто сколько мог. Но именно их чаще всего и ловили. Так, одна жительница города Лысково работала на складе зерна, перелопачивая пшеницу. Устав глядеть голодными глазами на это изобилие, она пришила к юбке два потайных кармана и выносила в них по нескольку щепоток зерна. Несчастная женщина была поймана и получила три года лишения свободы, несмотря на то что на ее попечении находились трое малолетних детей.

Люди, честно работавшие на государство, в основном получали продукты только по карточкам и талонам. Естественно, появились предприимчивые аферисты, навострившиеся подделывать их. Например, в августе 1943 г. в Автозаводском районе города Горького после длительной разработки была арестована преступная группа, занимавшаяся подделкой хлебных талонов. В нее входили механик ГАЗа К. С. Климов, заведующая магазином № 138 М. С. Андрианова, начальник спецучастка МПВО автозавода А. Попов, а также нигде не работавшие Г. Д. Давиденко и Ф. Козлов.