Когда ребята подняли глаза, то перед ними предстала такая картина: с одной стороны — каменистая земля, буграми поднимающаяся вверх — к высокому холму, сразу за которым в черное ночное небо взмывали горы; с другой стороны раскинулась голая равнина с высохшим озером, за которым даже в темноте можно было разглядеть развалины заброшенных жилищ. Прямо перед собой, всего в нескольких метрах, они увидели вход в пещеру: низкий, напоминающий перевернутый полумесяц.

— Мы в Долине Забвения, — сказал Тимур, и в его голосе прозвучал суеверный трепет.

Мила посмотрела в сторону гор. Во тьме они казались воротами сумрачного, таинственного мира, в котором оказались ребята. Мила почувствовала тот же трепет, что явственно слышался в голосе Тимура. В другую сторону, где раскинулась мертвая земля, которую много лет назад покинули все ее жители, оборачиваться не хотелось, и Мила сосредоточилась на пещере.

— Эта пещера, наверное, уходит глубоко под гору, — предположила Мила.

Ромка подошел ближе ко входу в пещеру.

— Ты говорил, возле входа лежал скелет. — Ромка требовательным взглядом посмотрел на Тимура. — Никакого скелета здесь нет.

Тимур огляделся вокруг, на его лице появилось настороженное выражение.

— Вижу, что нет, — он боязливо повертел головой. — Но он здесь был. Это точно. И что-то мне подсказывает, что никому бы не пришло в голову прийти сюда, чтобы его забрать и переложить в другое место.

— И куда же он делся? — недоверчиво глядя на Тимура, спросил Ромка.

— Вот именно: куда? — Глаза Тимура блеснули странным блеском, когда он бросил короткий взгляд на Ромку.

— Пошли? — Мила вопросительно глянула на ребят и первая подошла к входу.

Над проходом нависал каменный козырек. Чтобы пройти под ним, нужно было низко наклониться, что Мила и сделала. Пригнувшись, она шагнула вперед. Козырек оказался длинным навесом, и идти, согнувшись в три погибели, пришлось довольно долго. Тимуру было хуже всего, ведь он был значительно выше Ромки и Милы. Мила продвигалась вперед, все время глядя себе под ноги, и вдруг заметила лежащие у стены прохода черепа и кости.

— Смотрите! — шепотом воскликнула она, указывая на свою находку.

— Это что, человеческие? — в ужасе спросил Ромка.

— Убедился? — проворчал Тимур в сторону Ромки и мрачно спросил: — Череп уже есть, ты все еще хочешь найти остальное?

Наконец Мила почувствовала, что потолок больше на давит на нее сверху и со вздохом облегчения выпрямилась во весь рост. Рядом, распрямляясь, ухнул Тимур. Было такое ощущение, что они оказались в довольно просторной зале пещеры.

— Кто-нибудь видит Берти? Он здесь? — спросил Тимур обеспокоенным голосом.

— Я в темноте видеть не умею, — отозвался Ромка.

Ребята даже не заметили, как потух свет от их колец.

— Свет! — в один голос воскликнули Ромка и Тимур, но за этим ничего не последовало.

— Не понял! — возмутился Тимур, упрямо повторяя: — Свет! Свет!

Старания Тимура ни к чему не привели.

— Мила, тебе это ничего не напоминает? — раздался настороженный голос Ромки.

Мила разделяла его настороженность.

— Точно так же было в Алидаде, — ответила она, чувствуя, как от страха похолодело все внутри.

— Вы были в Алидаде? — пораженно прошептал Тимур.

— Какая сейчас разница? — разозлился Ромка. — Я не вижу дальше своего носа! Где мы?

— Подождите, — сказала Мила. — Я еще не пробовала. Свет! — громко приказала она, замерев в ожидании.

И тут же из ее груди вырвался вздох облегчения, когда пещера тускло осветилась рубиново-алым светом.

— Уже лучше! — радостно воскликнул Ромка.

Это действительно оказался довольно просторный зал, с низким каменным сводом. Ребята нерешительно пошли вперед, и звуки их шагов гулко звучали в абсолютной тишине.

— Смотрите! — воскликнул Ромка, вскинув руку перед собой. — Там проход в глубь пещеры! Наверное, ведет в нижние…

Он еще не успел договорить, как в пещере: позади них, слева и справа от них — раздался дробный лязг. Редкие клацающие звуки, жутким эхом отражающиеся от стен и каменного свода, наполнили залу.

Мила, чувствуя, как в груди у нее все стягивается в узел от страха, повернула голову и на какой-то момент перестала дышать — воздух застрял у нее в горле.

На полу, прислоненные к стенам, лежали человеческие скелеты. Их было так много, что казалось, вся пещера была завалена ими. Услышав, как тяжело за спиной задышали ее друзья, Мила догадалась, что они увидели то же, что и она. Присмотревшись, Мила поняла, откуда исходили эти звуки.

— Они же не… — подал голос Ромка и словно подавился своими же словами. — Они же… Они… Они шевелятся!

Человеческие скелеты сгибали в коленях ноги — или то, что от ног осталось — и лязгали зубами, словно просыпались.

— Они не просто шевелятся! — не своим голосом прошептал Тимур. — Они встают!

Ребята, словно окаменевшие, наоборот, не могли пошевелиться. Мила, не отрываясь, огромными от ужаса глазами наблюдала за происходящим.

Кисти рук скелетов, состоящие только из голых косточек, опирались на пол пещеры. В рубиново-алом свете перстня Милы это выглядело не просто страшно — ужасающе. Мила видела, как одна «рука» с длинными фалангами «пальцев» потянулась к лежащему поблизости увесистому камню. Хозяин этой руки был одет в темный плащ, который висел на одних костях, как на вешалке. Он повернул свой голый череп и посмотрел пустыми глазницами на Милу. Ей вдруг показалось, что на этом лице-черепе застыла зловещая ухмылка.

— Они нас видят, — не узнавая собственного голоса, проговорила Мила.

— Нам нужно убираться отсюда, — с ужасом сказал Ромка.

— Не выйдет, — ответил Тимур, но Мила с Ромкой и сами уже заметили, что обитатели пещеры закрыли собой выход.

Они поднимались и медленно, скрипя коленями и клацая костями ступней о пол, шагали к непрошенным гостям. В голых, без кожи и мяса, кистях были зажаты камни. Их безносые лица-черепа улыбались так, словно это были не живые мертвецы, а радушные хозяева, говорящие: «Добро пожаловать».

— Ход… — пробормотал Ромка позади Милы, и, оцепеневшая, она чувствовала, как он тянет ее за рукав.

— Ход! — громко повторил Ромка, и Мила с Тимуром словно очнулись. — В глубь пещеры! Быстрее!

Ромка схватил Милу за руку, и они помчались к темной и узкой расщелине в стене. Тимур бежал за ними. Ни у кого не было ни малейшего желания оборачиваться назад. Но не успели они добежать до спасительного проема, как им вслед полетели камни. Чудом ни один из них не попал в цель. Ромка резко обернулся, задвинув Милу себе за спину, молниеносно выбросил вперед руку и громким голосом воскликнул: