– Да.

– Я думала, главным был старик Хронен.

– Знаю. Мы хотели, чтобы ты так считала. Но на самом деле он был всего лишь нашим проводником. Он всю жизнь провел в Верхнем Понате и, думаю, знал по имени каждый камень и куст.

– Он был другом моей мамы. По крайней мере, настолько, насколько вообще можно говорить о друзьях среди самцов.

К удивлению Марики, Багнел протянул лапу и слегка коснулся ее плеча:

– Не оставляют воспоминания, да? Мы столько всего потеряли. А те, кто никогда там не был, лишь отмахиваются.

Марика внезапно вытянулась в струнку:

– Можно мне взглянуть по дороге к воротам на те самолетики?

Багнел вопросительно посмотрел на нее.

– Я все равно уже совершила преступление, – ответила она. – Хуже уж точно не будет.

– Ладно. – Он свернул к пяти самолетам с пропеллерами.

– Это «жала», – сказала Марика, когда они подошли ближе. – Приводятся в движение однорядным девятицилиндровым радиальным двигателем с воздушным охлаждением, который развивает мощность в тысячу восемьсот метовских сил. Максимальная скорость – двести десять. Обычная крейсерская скорость – сто шестьдесят. Они не слишком быстрые, но способны нести очень большой груз. Это боевой самолет. С кем сражаются торговцы, Багнел?

– Ты меня удивляешь. Откуда ты все это узнала? Мы сражаемся со всеми, кто на нас нападет. В мире осталось множество диких мест, даже здесь, в высших технозонах. На силу всегда есть спрос.

– А эти самолеты против кого? Против кочевников?

– Нет. Возможно, мы снова займем наши форпосты, если Рюгге прогонят кочевников, но помогать им мы не станем.

– Почему? Союз Бурой Лапы пострадал больше нас, если не считать погибшие стаи. Ваши форты вдоль всей реки Хайнлин…

– Таков приказ, Марика. И понять я его не пытаюсь. Полагаю, это политика. Ты выбрала неподходящее сестринство в неподходящее время, малышка. Против Рюгге сплотились серьезные силы.

– Серке?

– В числе прочих. Они заметнее всего, но действуют не в одиночку. Впрочем, это только между нами. От меня ты этого не слышала.

– Ты не сообщил мне ничего нового. Хотя интересно, почему так. Никто не беспокоил Рюгге с тех пор, как они отделились от Серке. Почему сейчас?

– Может, Рюгге и не сильны, Марика, но они богаты. Бассейн Хайнлин изобилует богатствами. Хватит одних изумрудов с Жотака. Мы, торговцы Союза Бурой Лапы, неплохо зарабатываем, продавая всякий хлам за изумруды.

Марика вспомнила времена щенячества, когда торговцы приходили в Верхний Понат пешком или ведя в поводу единственного реймгрита. И обменивали железные орудия, книги, бусы, цветастые куски материи и прочее на прозрачные зеленые камни или шкуры отеков. Каждый год Хронен, друг ее матери, приходил в стойбище Дегнанов, принося драгоценные орудия, весело болтал со щенками, а потом уходил, унося целое состояние.

Дегнанов подобный обмен вполне устраивал. Алмазы мало ценились на пограничье. Шкуры отеков считались лучшими по сравнению с другими мехами, но то, что можно было получить в обмен, перевешивало их ценность.

Багнел назвал товары на обмен «хламом». И по-своему он был прав. Наконечники для стрел, топорища, мотыги, молоты, грабли – все это можно было дешево и помногу производить на заводах Макше. За один изумруд можно было купить несколько повозок этого добра. А книги, на которые стая копила несколько сезонов, массово печатались в городских типографиях.

– И именно поэтому Понат держат в дикости?

Меты редко покидали родные места, кроме торговцев и силт, предпочитавших не распространяться о том, что им известно. Скилджан наверняка пришла бы в ярость, узнав, что сокровища, которые она приобретала для стаи, торговцам ничего не стоили. Она бы сочла подобное грабежом, еще одним примером прирожденного вероломства самцов.

– Отчасти. А отчасти потому, что силты боятся слишком знающего населения, свободного движения технологий. Ваши Сообщества не выжили бы в мире, где свободно распространяются богатства, информация и технологии. И у нашего братства возникли бы проблемы. Нас мало, а силт еще меньше. Мы правим всем, поскольку именно такие законы и традиции сформировались за многие века.

Они обошли вокруг боевого самолета. Марике от его вида становилось не по себе, как и от вида «Покорителя Зари». Вряд ли для торговли Макше требовался столь огромный воздушный корабль. Здесь что-то нечисто. Возможно, именно этим объяснялась враждебность Тимбрука.

– Главный недостаток «жала» – ограниченная дальность полета с полной загрузкой, – продолжала излагать Марика.

– Верно. Но где ты все это узнала, Марика? Могу поспорить – все, что ты мне рассказала, знают только те, кто сам летает на этих зверюгах.

– Из учебных лент. Я собираюсь летать на темнолетах, так что изучаю все, связанное с полетами. И про дирижабли я тоже все знаю.

– Сомневаюсь. – Багнел бросил взгляд на «Покоритель Зари».

– Но вот эти машины… – Марика показала на длинные яйцевидные силуэты в тени здания в дальней от города стороне. – Мне они незнакомы.

– Это транспорты на воздушной подушке. В Четвертой технозоне они не вполне законны, но пока они в пределах договорной территории, все в порядке. Ты едва не застигла нас на месте преступления, когда мы впервые встретились.

– Тот шум и запах… И Архдвер тогда разозлилась. Двигатели и выхлопные газы. Ну конечно.

– В каждом форте братства есть несколько таких для экстренных случаев. В основном для поспешного бегства. Помнишь следы, ведшие из Критцы? Когда я говорил, что некоторым братьям удалось бежать? Это были те самые транспорты. Они оставляют в снегу отчетливый след.

Он продолжал объяснять, как работают машины. Марика без труда схватывала все на лету.

– Выходит, я многого пока не знаю, – сказала она.

– Несомненно. Мы все многого не знаем. Позволь дать тебе совет. Старайся представить более общую картину, прежде чем снова поддаться минутному порыву.

– Что?

– Отношения между Союзом Бурой Лапы и сестринством Рюгге сейчас весьма напряженные. Наши управляющие отказались помочь отвоевать захваченные кочевниками провинции. А еще не желают предоставить в аренду боевые самолеты, которые требует Рюгге. Я даже не пытаюсь понять почему. Для нас это была возможность крупно заработать.

– Понятно. – Марика снова взглянула на боевой самолет. Двухместный биплан с открытой кабиной, с двумя пушками, стрелявшими через пропеллер, четырьмя пушками на крыльях и единственным поворотным орудием, из которого мог стрелять назад второй пилот. – Мне бы хотелось летать на таком, – сказала она.

В лентах упоминалось о возможностях, которые не могли сравниться ни с каким темнолетом.

– Да, это был бы интересный опыт, – согласился Багнел.