– Большое спасибо, – пробормотал Николл, глядя на стюардессу, которая теперь показывала, где найти свисток.

– А спасательный жилет просто смех, – рассказывал тем временем Поттинг. – Знаешь, сколько пассажиров за всю историю авиации удачно пережили экстренную посадку на воду?

Ник Николл подумал о своей жене Джулии, о маленьком сынишке Лайаме. Может быть, больше он их не увидит.

– Сколько? – выдавил он.

Поттинг сомкнул большой и указательный пальцы:

– Ноль. Нисколько. Ни единого.

Что-то всегда случается впервые, решил Николл, крепко цепляясь за эту мысль, как за спасательный плотик.

Поттинг начал читать купленный в аэропорту мужской журнал. Николл изучал табличку в ламинированной обложке, отыскивая ближайший выход из самолета, и с радостью увидел, что он находится всего через два ряда кресел позади него. Хорошо, что они сели в хвост, – помнится, в одной газетной статье сообщалось о катастрофе, когда хвост оторвался и все пассажиры в нем выжили.

– У-ух ты! – воскликнул Поттинг, и Ник оглянулся.

Коллега открыл журнал на развороте с изображением голой блондинки с пневматическими грудями, разлегшейся на широченной кровати и привязанной к спинкам за руки и ноги черными бархатными лентами. Лобок тщательно выбрит, розовые губы влагалища обнажены, словно между ногами распустился цветочный бутон.

Мимо прошла стюардесса, проверяя, все ли пристегнули ремни, задержалась, взглянула на Поттинга с Николлом и мудро двинулась своей дорогой.

Ник, смущенно вспыхнув, прошептал:

– Может быть, лучше закрыть и убрать…

– Надеюсь, в Мельбурне найдем таких цыпочек, – сказал Поттинг. – Немножечко позанимаемся спортом. Интересно, что это за Бонди-Бич?

– Бонди-Бич в Сиднее, а не в Мельбурне. Стюардессу, по-моему, возмутила картинка.

Поттинг невозмутимо пробежался пальцами по странице журнала.

– Ничего себе, правда?

На обратном пути стюардесса окинула их холодным взглядом.

– Я думал, ты счастлив в браке, Норман, – заметил Николл.

– Как только перестану приглядываться, пускай кто-нибудь выведет меня в чистое поле и пристрелит, – ухмыльнулся сержант и, к облегчению спутника, перевернул страницу.

Облегчение длилось только секунду. Другая страница была гораздо хуже.

Октябрь 2007 года

Эбби с тугим комом в горле и в желудке сидела в поезде, направлявшемся в Брайтон. Дрожала, стараясь не заплакать, сдерживая изо всех сил слезы.

Где мама? Куда ее увез сукин сын?

На часах половина девятого. Телефонный разговор с Рики прерван почти два часа назад. Она опять набрала номер матери. Снова попала на голосовую почту.

Точно неизвестно, какие мама принимает лекарства – антидепрессанты, таблетки от судорог, от запора, от самопроизвольного мочеиспускания, – вряд ли Рики о ней позаботится. Без медикаментов физическое состояние ее быстро ухудшится, а уж о душевном и думать страшно.

Эбби проклинала себя за глупость, за то, что оставила мать без защиты. Черт побери, вполне можно было забрать ее с собой.

Рики, позвони… Умоляю тебя, позвони!

Страшно жалела, что разъединилась, понимая, что не все продумала. Рики знает, что первой запаникует она, а не он. Хотя обязательно должен позвонить, связаться. Слабая больная старушка совсем не то, что ему нужно.

На вокзале Эбби села в такси, забежала в магазинчик рядом со своей квартирой, купила маленький фонарик. Держась в тени, свернула на свою улицу, увидела в свете уличных фонарей прокатный «форд-фолкон», плотно заставленный другими машинами. К стеклам приклеены крупные полицейские уведомления, запрещающие водителю трогаться с места.

Эбби осторожно подкралась к машине. Огляделась, проверяя, не следят ли за ней, вытащила из-под стеклоочистителя квитанцию на парковку, посветила фонариком, увидела время – 10:03. Значит, «форд» стоит тут весь день. Значит, Рики не в нем увез маму.

Возможно, намерен вернуться. Может быть, уже тут. Впрочем, сомнительно. Наверняка у него есть пристанище в городе, пускай даже в тюремной камере.

Все окна в ее квартире темные. Она перешла через дорогу к парадному, позвонила Хасану, надеясь застать его дома. Повезло. Из домофона раздался треск, потом голос иранца.

– Привет! Это Кэтрин Дженнингс из восемьдесят второй квартиры. Прости за беспокойство, я ключ забыла. Откроешь?

– Конечно.

Через секунду резко загудел гудок, Эбби толкнула створку. Войдя, увидела свой переполненный почтовый ящик. Решила лучше ничего не трогать, не оставлять следов пребывания.

На дверцах лифта крупная табличка «Не работает». Она принялась взбираться по темной лестнице, на каждом этаже останавливаясь и прислушиваясь, жалея, что с собой нет перечного спрея. На третьем этаже послышался запах пиленого дерева из ремонтировавшейся квартиры. На следующем этаже совсем сдали нервы. Возникло даже искушение постучать в дверь Хасана, попросить, чтобы он ее проводил.

Наконец дошла до верхнего этажа. Остановилась, прислушалась. Здесь еще две квартиры, но за короткое время ее проживания в доме никто туда не входил и оттуда не выходил. Ничего не слышно. Полная тишина. Подошла к окошечку с пожарным шлангом в стене, начала разматывать рукав. Через пять витков показались спрятанные ключи. Снова замотав шланг, закрыла окошечко, подошла к своей двери.

Остановилась, охваченная жутким страхом. Вдруг он там, внутри?

Нет, конечно. Сидит с мамой в какой-то берлоге. Тем не менее Эбби с большой осторожностью вставляла и поворачивала ключи один за другим, отпирая дверь, не желая себя обнаруживать.

За порогом на нее накинулись тени. Дверь она оставила приоткрытой, свет не включала. Изо всех сил хлопнула створкой, чтобы вспугнуть его, если вдруг здесь заснул, и сразу же снова ее распахнула. Еще раз захлопнула и открыла. Ни звука.

Направила в коридор луч фонарика. На полу перед ванной по-прежнему лежит пластиковый пакет с инструментами, которые Рики принес, чтоб ее запугать, возможно позаимствовав у рабочих внизу.

Не включив нигде свет на случай, если Рики наблюдает с улицы, Эбби обошла квартиру, комнату за комнатой. Схватила с журнального столика перечный спрей и сунула в карман. Бросилась к двери, накинула цепочку.

Умирая от жажды и голода, одним махом проглотила коку и персиковый йогурт из холодильника, забежала в ванную, закрыла за собой дверь, включила свет. Окон нет, поэтому тут безопасно.

Шагнула мимо унитаза и широкой стеклянной дверцы душевой кабины, открыла дверцу крошечного чулана, куда втиснута стиральная машина и сушка. На полке слева лежат ее собственные инструменты. Вытащив молоток и стамеску, Эбби вернулась в ванную.