Но в свою очередь адъютант Гуссейна был поражен кинжалом Гассана и, обливаясь кровью, упал на ковер.

В это время Гуссейн-Авни-паша пришел в себя и, несмотря на рану, желая спастись, старался незаметно покинуть комнату.

– Ты должен умереть, злодей! – вскричал Гассан, бросаясь вслед за военным министром, уже начинавшим спускаться с лестницы.

Выходные двери были заперты кавасами, чтобы Гассан не мог убежать, Гуссейн-Авни вследствие этого также не мог оставить дом и снова попал в руки преследователя, поразившего его кинжалом. Гуссейн со стоном упал на землю.

В это мгновение кавасы со всех сторон окружили наконец Гассана, требуя, чтобы он сдался. Но Гассан отчаянно сопротивлялся, и несколько кавасов были ранены, но наконец одному из них удалось нанести Гассану удар в спину и, когда он обернулся от боли, двое других ранили его в голову.

– Я с радостью умираю за отечество! – вскричал Гассан, а кавасы с яростью кинулись на него.

Доктора, позванные в дом Мидхата-паши, застали в живых только Ахмеда-Кайзерли-пашу, а Гуссейн-Авни, Рашид-паша, Шейхри-бей и кавас Ахмет-ага переселились уже в загробный мир.

Когда султан Мурад узнал о случившемся, то был так испуган, что целый день боялся оставить дворец и даже молился во дворце, чего прежде никогда еще не случалось. Он боялся за свою жизнь и не чувствовал, что его здоровье было совершенно погублено людьми, теперь сошедшими со сцены.

По требованию матери и жены Мурад сменил наконец своего гаремного визиря, служившего еще Абдул-Азису, но было уже поздно.

Когда после убийства министров состояние здоровья Мурада стало быстро ухудшаться, то благоразумные министры поспешили призвать докторов, чтобы констатировать его болезнь. Доктора единогласно объявили, что Мурад помешался, и тогда была обнародована фетва шейх-уль-ислама, объявлявшая изумленному народу о новой перемене монарха.

Султаном был назначен Абдул-Гамид, брат Мурада. Мурад был сменен, но с какими чувствами вступал на престол новый султан?

Говорили, что у нового султана больной и взволнованный вид, но события последнего времени едва ли могли пройти, не оставив следа, во всяком случае новый султан каждый день показывался народу, посещая то ту, то другую мечеть.

Брат Абдул-Гамида, Рашид, ставший теперь наследником престола, и больной Нур-Эддин помогали новому султану словом и делом. Вообще семейные отношения двора стали теснее после последних событий. Взаимное недоверие уступило место заботе об общем благосостоянии. Впрочем, что касается принца Нур-Эддина, то он умер спустя несколько месяцев. Бывший комендант Стамбула Редиф-паша в благодарность за оказанные им услуги был назначен военным министром после смерти Гуссейна.

Абдул-Гамид, так же, как и его свергнутый брат, противно желаниям старотурецкой партии оставил в живых сыновей Абдул-Азиса, но он держал их в таком же строгом заключении, как некогда Абдул-Азис содержал своих двоюродных братьев. Между тем с вступлением на престол Абдул-Гамида начались многочисленные заговоры, преследовавшие различные цели, и, в числе прочих, приверженцы свергнутого султана Мурада старались доказать, что он совсем не был болен; для распространения этих слухов мать Мурада воспользовалась его окружением.

Тогда Абдул-Гамид приказал арестовать десять слуг Мурада и между прочими начальника его гарема Топал-Сулеймана-эфенди. Затем, призвав их к себе, он сказал им следующее:

– Я слышал, что вы распространяете неверные слухи о состоянии здоровья моего брата, но я не ставлю вам этого в вину, так как это доказывает вашу к нему привязанность и желание выздоровления. Я сам от всей души желаю этого, но ваши рассказы несправедливы, поэтому будет лучше, если вы станете молчать.

Затем он дал им всем должности при себе, следуя мудрому методу делать приверженцев из врагов.

Вообще Абдул-Гамид начал со многих нововведений. Во-первых, он значительно сократил затраты придворной кухни, затем он не дал никаких денег для содержания султанше Валиде, впрочем, у него не было родной матери, а только приемная, так что, может быть, будь жива его мать, он действовал бы в этом отношении иначе. Этикет турецкого двора требует, чтобы министры разговаривали с султаном стоя, но Абдул-Гамид при первой же аудиенции предложил им сесть и курить в его присутствии. Убийца министров, прежний могущественный любимец Абдул-Азиса, великий шейх Гассан был приговорен к смерти на виселице.

Свергнутый султан Мурад был без шума ночью отправлен в Чараган. Пребывание в этом дворце, где так недавно окончил свои дни тоже свергнутый султан Абдул-Азис, могло бы произвести на Мурада ужасное впечатление, если бы он пришел в себя, но, к его счастью, этого не случилось, так как он был действительно серьезно болен и не понимал, что с ним делают и куда его везут.

Вскоре распространилось по Константинополю известие, что султан Мурад отравился, и это вызвало сильное волнение в народе, но это известие было почти сейчас же опровергнуто. Свергнутый султан был еще жив, но что за ужасную жизнь он вел! Он ни на минуту не приходил в сознание, и его жена и мать постоянно наблюдали за ним, не пуская к нему никого постороннего, так как помнили, как окончил свою жизнь Абдул-Азис.

В одну из ночей, когда около постели Мурада дежурила его жена, она не могла победить своей усталости и невольно поддалась сну. Прошло около получаса, как вдруг Мурад открыл глаза и диким взглядом оглядел комнату, освещенную мягким светом лампы с матовым колпаком. Мурад увидел, что его жена спит, и осторожно поднялся на постели; вокруг все было тихо. Несколько мгновений Мурад просидел в нерешительности, его дикие взгляды доказывали полное безумие. Вдруг им, казалось, неожиданно овладело какое-то непреодолимое желание.

Тихо, без шума встал он с постели в одной рубашке и проскользнул к двери. Осторожно открыл ее, в коридоре никого не было, и дверь, ведущая на террасу, спускавшуюся к морю, была открыта. На террасе днем и ночью стояли часовые, когда же Мурад подошел к двери, то увидел, что благодаря лунному свету на террасе светло почти так же, как днем.

Мурад поспешно проскользнул на террасу, где увидел на некотором расстоянии разговаривавших между собой часовых. Тогда он поспешно побежал по лестнице, ведущей к морю, и бросился в воду. Но часовые услышали плеск воды и бросились спасти несчастного; вскоре одному из них удалось вытащить полумертвого Мурада.

Состояние здоровья Реции улучшалось с каждым днем, и наконец доктор объявил Сади, что всякая опасность для жизни больной исчезла, тем не менее необходима была большая осторожность, так как рана еще не совсем затянулась. В это время до Сади дошло известие о том, каким образом Гассан привел в исполнение свои угрозы. Это сильно взволновало Сади, так как он понял, что его друг погиб и для него уже не могло быть помилования, но Сади все-таки надеялся еще раз увидеться с ним в тюрьме Сераскириата.