Албукерк решил пригласить все заинтересованные стороны — султана, Ахмеда и Нуруддина — на встречу в доме на берегу. Каждый может взять с собой не более восьми человек свиты. Вооруженные войска должны оставаться снаружи. Встреча была назначена на 18 апреля. Втайне Албукерк собрал большой контингент солдат, которые ждали своего часа в находившемся поблизости временном форте. На корабле подготовили к стрельбе пушки.

Было приказано, чтобы все явились без оружия, однако никто не собирался выполнять это требование. Семь капитанов Албукерка пришли якобы с подарками — в руках они несли кафтаны, под которыми были спрятаны кинжалы. У Албукерка также было при себе скрытое оружие. Все были готовы.

Раис Ахмед прибыл первым. Он уверенно вошел во двор. На поясе висел меч, который он даже не пытался спрятать. Кроме того, за пояс его был заткнут кинжал, несколько ножей и маленький топор. Через переводчика Албукерк возмутился: «Договаривались, чтобы никто не брал с собой оружия, почему же ты явился в таком виде?» Для него это всего лишь обычные меры предосторожности, ответил Ахмед. Он повернулся и отложил кое-что из оружия, но не все. К тому времени прибыли султан и Нуруддин. Дверь за ними заперли.

Ахмед повернулся, собираясь сделать сигнальный жест своим людям. Дальнейшие события развивались стремительно. Албукерк схватил Ахмеда за руку, выхватил собственный кинжал и крикнул своим капитанам: «Держите его!» Албукерк и Ахмед стали бороться. Одной рукой Ахмед схватил губернатора за воротник. Другой попытался дотянуться до кинжала. Когда ему это не удалось, хотел выхватить из ножен свой меч, но было слишком поздно. Капитаны навалились на него с кинжалами, причем наносили удары так яростно, что ранили друг друга. Султан, которого пусть и не в прямых выражениях, но все же предупредили о намеченном плане, думал, что Ахмеда просто возьмут в плен и отправят в Португалию. Увидев на полу его бездыханное тело, молодой человек испугался, думая, что с ним расправятся точно так же. Султан предпринял попытку к бегству, однако дверь была все еще заперта. Снаружи люди Ахмеда принялись кричать, что всех их повелителей убивают, и стали выбивать дверь.

Албукерк предусмотрел все. Обученные группы вышли на улицы с пиками и отогнали людей Ахмеда в сторону. Между тем дрожащий султан ожидал неминуемой расправы. Албукерк взял его за руку и успокоил. Приказав обрядить султана в шелковые одежды, вывел его на террасу, чтобы подданные увидели своего правителя. А пока приспешники Ахмеда забаррикадировались во дворце. Покинуть здание они согласились, только когда им пообещали полную неприкосновенность. Все сторонники Ахмеда покинули город. День закончился пирами по всему городу. Туран-шах был торжественно доставлен обратно во дворец. Губернатор произнес воодушевляющую речь.

«Султан Туран, ты король и повелитель королевства Ормуз и… останешься им на всю жизнь, никто не может отнять у тебя твой трон. Я буду поддерживать тебя при помощи всей власти своего повелителя, короля Португалии, поскольку он твой большой друг, вот почему я буду другом твоих друзей и врагом твоих врагов. Чтобы защитить тебя, если пожелаешь, мы будем спать здесь в полном вооружении».

Триумф Албукерка был безусловен. Фактически Туран стал марионеткой португальцев, пусть даже они стали его защитниками, и теперь он мог не опасаться за свою жизнь. Албукерк тихо устранил со своего пути последние препятствия к полному контролю над монархом. Когда ему нужны были деньги, он просто просил о них. Кроме того, он внушал султану новые страхи. Нет гарантии, что все приспешники Ахмеда покинули город. Туран-шаха могут убить стрелой, выпущенной с балкона или из окна, когда он будет идти в мечеть. Будет лучше, если всех в городе разоружить. Отныне португальцы предоставят жителям Ормуза полную защиту. Так и вышло. Положение Албукерка все укреплялось. Затем он упомянул о слухах о создании нового флота румов. Если султан передаст ему все пушки, португальцы смогут защитить Ормуз от атаки. Пушки были нарочно зарыты в землю, чтобы до них не добрались португальцы. И султан, и Нуруддин были смущены этим требованием. Оставалось только возразить, что извлечь пушки из-под земли не представляется возможным. Албукерк ответил, чтобы они не беспокоились — это смогут сделать его моряки. Пока не начались новые возражения, они выкопали сто сорок пушек.

Португальское правосудие, номинально находившееся в руках султана, было суровым. Албукерк приказал построить на базарной площади помост для публичных наказаний и казней и преподнес его в подарок султану. Когда четверо португальских моряков обратились в ислам, соблазнившись обещаниями богатства, Албукерк приказал найти их, поймать, связать по рукам и ногам, а потом сжечь в лодке на виду у всего города. Эта расправа должна была стать уроком для всех. «Мусульмане были очень напуганы, видя, что губернатор ни перед чем не остановился, чтобы схватить этих людей и свершить над ними правосудие».

Султану пришлось оплатить строительство каменного форта, размещенного на месте временного. Таким образом, португальская власть стала безусловной и безраздельной. Албукерк заявил, что стоимость возведения форта для султана всего лишь способ вернуть огромный долг, который обременяет Ормуз еще со времен Хуага-аты.

Работами руководил лучший архитектор Албукерка, Томе Фернандеш. Камень возили на лодках с другого острова. Раствор изготавливали в печах на материке. В работах участвовали все — португальцы, индийские войска, местные мусульмане. К делу были привлечены триста человек, разделенные на двенадцать групп. Каждый день работали по две из них, трудясь два дня из пяти.

3 мая Албукерк и его капитаны официально положили начало строительству, взявшись за мотыги и начав копать котлован. Три дня спустя Албукерк заложил в фундамент первый камень, предварительно положив под него пять золотых монет.

Несмотря на изнуряющую летнюю жару, работа продвигалась. Место для строительства было трудным. Форт находился на самом берегу моря — так близко, что часть фундамента пришлось строить под водой при помощи водонепроницаемого цемента. Португальцы предпочитали работать по ночам при свете факелов и луны, но усталость, лихорадка и обезвоживание делали свое дело. Началась эпидемия дизентерии, многие умерли. Албукерка возмущало то, что врачи ничем не могут помочь больным, но при этом требуют за свои услуги огромные деньги. «Вы получаете плату как врачи, но при этом понятия не имеете, от какой болезни страдают слуги нашего правителя короля, — возмущался он. — Хорошо, я покажу вам, отчего они умирают». Он заставил их целый день тяжело трудиться, таская камни под жарким солнцем. А когда наконец отпустил, снова обрушил на них свой гнев: «Теперь, когда я показал вам, в чем дело, вы должны их вылечить и поделиться с ними деньгами, которые получаете ни за что. Советую вам по-дружески, — прибавил он, — потому что не хотел бы видеть вас сидящими на скамьях наших галер».

Губернатор всегда был рядом и подбадривал своих людей. Он мало спал, мало ел и редко покидал пределы форта. Когда же он это делал, за ним всюду следовали толпы людей, которым хотелось на него посмотреть. Они подходили ко входу в форт, чтобы поцеловать губернатору руку. Он стал легендой, его имя гремело по всему побережью Индийского океана. Морской лев, который «вершит правосудие и распоряжается на море и на суше». Правители соседних государств и в Персидском заливе, и за его пределами писали Албукерку письма, предлагая себя в союзники. Из Персии пришло послание, в котором его называли «Первейший из первых, капитан из капитанов, удачливый лев, капитан-генерал и губернатор Индии». Другие присылали художников, чтобы запечатлеть этого выдающегося человека. «Этим достижением, — писал Албукерк королю, — мы уладили все дела в Индии, осталось только решить проблему Красного моря и Адена, к чему нас подводит очень близко победа в Ормузе… наш престиж в Индии чрезвычайно возрос». Албукерк намеревался покорить побережье Красного моря, построить форт в Массаве, контролировать жемчужные поля и одолеть противников Португалии — мусульман в целом и мамлюков в частности. Казалось, ничто не помешает Албукерку полностью взять под контроль Индийский океан. Но в августе его сразила дизентерия.