«Наверняка твоя Надя не идеальна, а друзья посредственны. Ты перестал замечать темную сторону людей, – писала она. – Очнись, пока не поздно.

Надеюсь, ты не позволишь обвести себя вокруг пальца, не будь слишком доверчивым».

А я и не был, хотя очень хотелось. Порою мне приходили мысли не запирать квартиру, а если и запирать, то класть ключ под коврик, чтобы друзья всегда могли зайти на чашку чая, даже если меня нет дома. Хотелось идти куда глаза глядят и обнимать первых встречных. Так я даже смог осуществить это желание, приняв участие во флэшмобе в центре Москвы. Люди шли и просто обнимали незнакомцев. Вначале страшно, а потом, когда заметил приветливые взгляды, стал посмелее и обнимал всех подряд, начиная от дворника, кончая не говорящими по-русски иностранцами.

Но все проходит. Увлечение и преклонение перед людьми, их глубокой и сильной натурой постепенно угасло. На смену пришла проза жизни, о которой я тоже рассказывал Софье. Ее ответы всегда казались странными, наводящими на мысль, что она, возможно, любит меня или не может забыть Ивана, а я чудным образом попался под руку.

«Рождение ребенка – это всегда эмоционально сильный период для мужчины, если он ждал и хотел этого события, – писала она, – поэтому не вижу ничего сверхъестественного в твоем эмоциональном подъеме. Успокойся и постарайся понять, что быть родителем – это огромная ответственность, которую, возможно, ты еще не осознал. Осознание ведет к зрелости. Да, тебе кажется, что ты совсем взрослый, но ребенок преподаст тебе уроки жизни, к которым ты не всегда будешь готов. Вот, ты пишешь мне эти письма, а зачем? Лучше бы мы не переписывались. Я и так знаю, что тебя ждет дальше – карьерный успех, роль хорошего отца, мудрость к старости и тихая смерть. Такие, как ты, проживают удивительно гармоничную жизнь. Прости, но не могу не сказать – мне больно читать твои письма. С одной стороны, я радуюсь за тебя, а с другой – мне больно, что не я разделяю с тобой эти моменты. Мы были бы идеальной парой. Очень часто я лежу на холодной кровати, играя в смерть – лежу неподвижно долго, глядя в белый потолок, что представляю простыней, покрывшей тело, а потом резкая мысль, что мы расстались, врезается в мозг и не может отпустить. Но я не сдаюсь – переключаюсь на что-то другое – на работу, хобби, друзей. Испанский стал уже почти родным языком. Теперь возник интерес к португальскому, благо Бразилия рядом. Портрет, нарисованный тобой, как всегда перед моими глазами…»

«Я могу не писать, ничего не рассказывать. Но жизнь продолжается и меняется, моя в том числе. За время переписки ты стала мне особенно близка. Но ты сама выбрала свой путь, сама решила, что наши отношения невозможны, так что винить некого. Я счастлив в браке и желаю тебе того же. Чего ты боишься?..»

Кажется, я уснул на лет десять. Нет, я не спал, не впадал в летаргический сон, но жизнь стала настолько прекрасной и на удивление ровной, что я не верил происходящему. Конечно, все было не так гладко, как я порой рисовал в идеальных мечтах, но и то, что случалось, говорило мне: «Ты живешь полной жизнью, ты дышишь». Переписка с Софьей перестала занимать так сильно, как раньше. Софья постепенно стерлась из жизни реальной и переместилась в жизнь виртуальную, став всего лишь строчками на экране, на которые я не всегда тотчас же отвечал, даже наоборот – отвечал редко.

За десятилетний долгий сон реальность преобразилась. У меня родилась вторая дочь, и я сменил род деятельности. Если первый поворот судьбы был не таким уж нелогичным, если поглядеть со стороны, то со вторым я долго сомневался и взвешивал все за и против. Сменить профессию, когда тебе уже за тридцать, способны далеко не все, поэтому решение далось крайне тяжело. Однако у него были свои предпосылки. Став учителем программирования и зарабатывая неплохие деньги, я осознал, что люди приходили ко мне не только за тем, как начать «кодить» на Php. На вводном занятии я коротко рассказывал о себе, и многие задавались вопросом, как я смог уйти из компании и начать свое дело, как удалось понять, что преподаванием стоит заниматься, что помогло и так далее. Стоит сказать, что люди, приходящие учиться программированию с нуля, были в основном не зелеными студентами, а уже людьми с определенным жизненным багажом, со своими разочарованиями, которые привели к неизбежности изменений в жизни. Ко мне приходили за жизненными уроками, за силой воли, за верой в себя. Вначале это удивило, если учесть, сколько нелицеприятных сцен повидал я в глазах своих учеников. Их можно было разделить на два типа: тех, кто хотел освоить новую профессию ради денег, потому что программисты якобы много зарабатывают, и тех, кто давно хотел, но руки не доходили, а программирование всегда оставалось любимым хобби – так почему бы на нем не заработать. И те, и другие часто приходили после увольнения с предыдущей работы, но некоторые осваивали новое ремесло параллельно.

Я рассказывал, что мог, обходя стороной свой дар, о котором не знал никто, кроме Софьи. Даже Надя никогда ни о чем не догадывалась. Так вот, рассказ о том, как я работал семь лет, мечтая о повышении, как повысили новенького, как потом меня грузили задачами, не входящими в мою компетенцию и в итоге уволили, но попросили остаться, стал хитом. Люди слушали с раскрытыми ртами, порой забывая о программировании и истинной причине, по которой заплатили мне деньги. А дальше больше. Однажды мне написал человек, сказавший, что хотел бы встретиться и обсудить возможные варианты развития его карьеры, так как я обладал опытом не только программиста, но и того, кто сумел в корне изменить свою жизнь. Посоветовавшись с Надей, я принял решение попробовать, но не брать за встречу ничего. «Клиент» слушал внимательно, кое-что записал и сделал вывод, которого я совсем не ожидал – он решил воплощать мои советы в жизнь, а в процессе использовать меня в качестве наставника. Мне никогда не пришло бы в голову стать ментором, но сами люди хотели этого. То ли курсы ораторского мастерства не пропали даром и моя блеклая история жизни преобразилась, то ли в скудном опыте действительно крылось нечто не столько цепляющее людей, сколько полезное и применимое на практике в других жизненных ситуациях. Отныне я стал называть себя модным словом «коуч», а преподаванию уделять все меньше и меньше времени.

С тем первым клиентом мы общались очень долго. Волей-неволей вспоминалась Софья – вот кем она могла бы себя реализовать – коучем, наставником всех и вся, именно к таким приходят люди за помощью или советом, как выйти на лучший жизненный уровень. Работа один на один, очень адресная и точечная помощь, которую невозможно недооценить. Вспомнив о Софье, я в тот же вечер написал ей письмо, в котором не скрывал удивления, как такая простая идея до сих пор не пришла ей в голову. Конечно, она приходила.

«Дорогой Даниил, я тронута твоей заботой о моем бесславном будущем. Ты единственный, кто способен на это. Думаю, ты сделал правильный выбор – учитель успеха, вот, кто ты на самом деле. Думаю, я смогла бы многим помочь, если бы имела возможность рассказывать свою историю, не боясь оказаться за решеткой психбольницы или, того хуже, в тайной тюрьме какой-нибудь спецслужбы. В моем положении бояться нечего, скажешь ты. Однако если бы ты оказался на моем месте, то так бы не говорил. Я под колпаком больших братьев. Их много. И потом моя философия невмешательства сильна как никогда. Если я пойму, что стала смертной, то, возможно, все изменится. На все воля Божья».