Голос его опять стал гнусавым и капризным:

– Можешь историю продать журналу «Клево», там это любят.

Сказал и вышел. Стало тихо.

Тут он снова появился:

– Э, олигарх, не тормози. Самолет заржавеет.

9

Феличита еще раз крикнул напоследок, чтобы все выметались из кабинета, и исчез вслед за звездой. Василий Горюхин икнул и подвел черту:

– Элвис покинул здание.

Еще минуту назад в кабинете было такое напряжение, что между присутствующими проскакивали искры. Теперь же люди потухли, словно их выдернули из розетки. «Опустела без тебя земля!» – могли они спеть грустным хором, но не спели. Кто слов не знал, кто, как Патроныч, вообще музыку не любил. Прямо 1 января, только хуже. Костя Таракан не понимал, почему ему грустно. День был удачным, навар приличный, а настроение такое, будто ему пообещали УДО, а потом отказали. Таракан думал незаметно выйти из кабинета, но не решался. Шаг за дверь означал, что он безвозвратно отказывается от шанса попасть в Москву. А ведь он поверил мажору, что это реально. Мажор Петровский вдруг понял, что был слеп. Что у него под носом разворачивалась крутая история, а он от нее отмахнулся. Еще Александр Петровскийзаметил расстроенную Курицыну. Та печально смотрела на дверь, за которой скрылся Стас.До Александра дошло, что он зря принимал на свой счет ее томные взгляды и ее волнение.«Павлин самовлюбленный, никто о тебе не думает, даже Курицына». Отяжелевшая от горьких истин голова как-то сама собой прислонилась к маминому плечу. Кристину Анатольевну накрыла волна счастья.А Лиза в тоске смотрела на дверь и повторяла про себя: «Он просто не любит поломанные игрушки. Надо же. Просто не любит поломанные игрушки».

– Даа, странная история, – прервал молчание Патроныч, – вроде, кончилась хорошо, а посмотришь, так сплошные белые пятна.

– Как ты догадалась, что клоун – это Стас? – спросил бывший участковый Анну.

– По джинсам со стразами.

– Так евойные портки с бирюльками здесь валялись! Ты же сама видела?

– Видела, но думала, что потом разберусь. Думала, раз ты его поймал, значит это ОН. Кого еще ловить?

– Ха, а я ни сном и ни духом. Так, для отчету прихватил молодца. Думал, отдам вместо Стаса. А вон как оказалось… Ты, дочка, как считаешь, у тебя на складе тоже он был?

– Был. У него на джинсах половина страз оборвано. Ну, в которых, он одет был. Значит, это все таки, он из окна на складе вылезал и стразы растерял.

– Но откуда у него вторые джинсы со стразами?

– Откуда, откуда, от верблюда. Это обычные наши джинсы. Растяпа Анечка должна была забрать все со склада. Я думала, они все в магазине. Вот и решила сначала, что это джинсы самого Стаса.

Менеджер Анна сообщала свои выводы убитым, отрешенным голосом, будто ее уже ничего не колышет, будто она сейчас в монастырь уйдет. Медея в ее голове рассыпалась в труху.

– Занятная картина, – не унимался Патроныч, – а зачем он в окно полез, когда мог в дверь выйти? – Иди, догони, да спроси, – грубо, но все тем же упавшим голосом, без капли агрессии ответила Анна.

Страсть, которая толкала ее на поиски правды, потухла. Равнодушной стала Анна к установлению точной картины происшедшего.

– Да, мне по фигу, что он там думал, что он там делал. Кто он мне? Велика персона. Таких сотни на телике,– сказала она как можно более равнодушно, так что даже Патроныч догадался, о чем она думала в это время. А думала она в это время: «Бессмысленно ехать в Москву, бессмысленно ему звонить. Он не ответит. Кто я ему? Велика персона – провинциальная продавщица. Таких сотни тысяч». Патроныч деликатно промолчал.

10

Дверь распахнулась, все вздрогнули. На доли секунды в головах Ани, Лизы и даже Костяна вспыхнула бессмысленная и глупая надежда. Бессмысленная и глупая настолько, что даже трудно сказать, о чем эта надежда была. В проем взволнованно вошла Надежда Алилуевна. Анна, Лиза и даже Костян разочарованно выдохнули. Хоть они не успели сформулировать свои надежды, Надежда Алилуевна была не тем, кого они ждали.

– Вы не поверите, Кристина Анатольевна. Мне был знак! Все будет хоро… шо. Практикующая эзотеричка слегка замешкалась и смутилась, увидев, что на семейном фронте у Кристины Анатольевны итак все наладилось.

– Вот, я же говорю, знак был.

Надежда Алилуевна сделала паузу, в надежде, что ее спросят, какой был знак, но ее надежды не оправдались. Кристина Анатольевна не обращала на нее внимание. Она смотрела на сына, и на ее лице загоралась лукавая улыбка.

– А знаешь что, Санек? – заговорщицки прошептала она.

Заинтригованное чадо наклонило свое ухо. Надежда Алилуевна ревниво скривилась в улыбке и, не видя отклика, вынужденно продолжила.

– Это знак…

Еще одна пауза, но все равно ноль внимания.

– Это знак –«Царица Зимы»! Потрясающий бренд! Он бьет любую астральную опасность! К тому же, там действительно прекрасные шубы. Вы только представьте. Кристина Анатольевна на секунду отвлеклась, нет, на пол секунды, и вернулась к разговору с сыном.

– Так вот, Санек, а поехали сами в Москву?! А?! Махнем?! На концерт сходим?

Вид у Кристины Анатольевны был дерзкий и веселый, как у школьницы, которая подбивает с уроков сбежать.

– Как? – пролепетал потрясенный Санек.

– Самолетом! Чем мы хуже?

Через несколько секунд они уже шли по коридору и громко смеялись глупым шуткам друг друга.

Надежда Алилуевна проглотила обиду, но с трудом: «Царица зимы» обещала хорошие комиссионные за каждую купленную по ее наводке шубу. Когда обида была окончательно проглочена и переварена, брендмагистр бросилась восстанавливать порушенную репутацию.

– Лиза, я думала над вашим случаем. Мы составим ваш гороскоп и вычислим по нему маньяка. А обезвредить его – дело техники. Пару мощных брендов и…

– Маньяка уже раскрыли, – сокрушенно ответила Лиза, – раскрыли, поймали и узнали, что он вовсе не маньяк.А после этого, он улетел и не обещал вернуться. Кстати, Надежда Алилуевна, вы не знаете, что значит слово «метранпаж»? Полдня в голове крутится.

– Не знаю. Наверно, какой-то астральный термин. Точно. Где-то слышала. Эфирный посредник между сферами или лунный…

Когда Патроныч слышал более двух незнакомых слов, он морщился так, как будто лимон откусил, и обзывал это болтологией. Люди, которые занимались болтологией, падали в его глазах на самую низшую ступень общественной лестницы, и уже никогда оттуда не поднимались. Так Надежда Алилуевна стала падшей женщиной в глазах начальника охраны.

– Кончаем болтологию! –сурово оборвал Патроныч брендмагистра.

Он хлопнул себя по коленкам и решительно поднялся, как ставя точку в затянувшейся сцене.

– Торговый центр скоро закрывается. Мне – на инструктаж ночной смены пора. Всё, разбредаемся по магазинам.

– А