затыкаться! – Лжестас, шатаясь, встал в гордую позу, – Я – Василий Горюхин! Я не вор какой-то! Погром в магазине – моих рук дело. Не жалею! А телефона не брал!

– Как же он у тебя оказался? – язвительно спросил Феликс Эдмундович.

Василий Горюхин в ответ задумался и начал тереть виски с целью стимулирования памяти. Но массаж результатов не дал. Все что вспоминалось – это звонок из кармана куртки.

– Ну, чё молчим?! Нечем крыть? – Феликс Эдмундович отвлекся от своего телефонного разговора и пропустил пару важных реплик про последний шанс и последний рейс.

– Он у меня в кармане зазвенел, – поделилась крохами информации жертва амнезии.

– Где?

– В кармане.

– Я спрашиваю, в каком месте. Где это случилось? Когда?

Горюхин снова завис.

– Я знаю! – в дверном проеме появилась новая фигура. – Он у меня продавщиц соблазнял.Я ему позвонил, узнал, где он, и нашел.

Грузная фигура грозно надвигалась на Василия Горюхина.Человек с Наполеоном внутри боязливо отступил, а хозяин торгового центра, наоборот, шагнул навстречу.

– Оба! Какие люди! Давай, Эльдар, выкладывай.

– Я его рядом с детским игровым залом нашел. Он рядом с детьми крутился.Поймал. А потом ему по телефону звонили, называли Стасом. Вот, собственно и все, Феличита.

– Не густо, – посетовал Феликс Эдмундович.

– Может, этот клоун что-нибудь видел, – предположил Эльдар, – он же там заводилой был.

Все как по команде повернулись в сторону аниматора. Василий Горюхинтоже посмотрел на клоуна и послал еще один запрос собственной памяти. Память выдала в ответ какой-то хохот и смутное чувство обиды.

Клоун встрепенулся:

– Ничего я не видел! И этого чувака я не знаю. Я детьми занимался, а не проспиртованными зомби! Чё уставился, дядя, я тя не знаю. Мы с тобой вместе одеколонне пили. Ты скакова раёна?Гнусавые интонации показались Василию знакомыми. «Дядя?» – повторил он про себя. «Дядя», – эхом повторила память.

– Ну ка, скажи еще что-нибудь, – Василий нетвердой походкой двинулся к клоуну.

– Ээ, гуляй Вася! Дыши в другом месте. Мы водку не подаем, пустые бутылки не принимаем, – клоун явно занервничал.

Горюхин почувствовал, что приближается к истине. «Гуляй, Вася!» – определенно что-то знакомое. – Блин! Если бы мне за каждого встреченного идиота давали по рублю, я бы уже миллионером был! – не вытерпел аниматор пытливого взгляда наступающего алкаша.

«Миллионером?» – Вася аж споткнулся на этих словах. Как будто лампочка вспыхнула на складеего памяти.

– Точно! Сволочь! Я узнал тебя! – завопил Вася. – Ты же мне миллион должен! Я его честно выиграл. А ты мне не дал. Еще натравил вот этого громилу! Где мой миллион?!

То ли лампочка на складе Васиной памяти оказалась разукрашена какими-то фантазиями, то ли кладовщик на этом складе что-то с накладными напутал, но на руки Вася получил не те воспоминания. Контрафактные какие-то воспоминания он получил.Такое часто с памятью бывает. Вот кассирша говорит: «С вас 21 рубль». А вы такие: «Как?! Там ценник стоит 12 рублей. Я же помню». Идете, пылая праведным гневом, к полке, а там черным по белому – 21 рубль. «Не может быть! – возмущаетесь вы, – я же помню! Мне до маразма еще лет 17 с половиной. Это у вас сотрудники ценник подменили. Я жалобу накатаю!» Вы возвращаетесь к кассе и платите 21рубль. – Чё он несет? У него горячка белая! Уберите от меня от меня этого страдальца! Его в больницу надо сдать, под капельницу положить, – сделал ответное заявление клоун и спрятался за спиной своего недавнего гонителя Патроныча.

Тут Феликс Эдмундович вдруг вспомнил, что у него самого важный разговор по телефону, который по-важнее всяких прочих разговоров.

– А ну заткнулись оба! – рявкнул он авторитетно, после чего обратился к трубке. Причем поза и тон его при перемене собеседника изменились кардинально. – Извините ради бога, нас прервали, – заговорил он даже как бы слегка кланяясь, – Позвольте…

Но ему не позволили. Мобильный уже давно молчал.

– Два барана! – Феликс Эдмундович вернулся в свое прежнее состояние. – Вы мне такой базар сломали! Вы мне ответите… Я вас… Феликс Эдмундович в пылу гнева снова не нашел слов, поэтому сделал жест руками, словно выжимал белье. – Патроныч, держи их у себя в охранке, пока я не приеду. Как приеду, решим, что сделать: или в ментовку сдать, или самим разобраться. После этого хозяин « Нового Света» развернулся на 180 градусов.

– Все, Саш, бери нашу звезду и поехали в аэропорт!

Петровский с Тараканом двинулись к выходу. Один – навстречу славе, другой –навстречу свободной столичной жизни.

Какой волнительный момент! Такое бывает раз в жизни и только в молодости. С кем-то это случается на заплеванном вокзале, когда проводница зовет в раздолбанный плацкартный вагон, мама торопливо и плача сует пакет с продуктами, а папа дает последнее напутствие: «Служи честно, сынок», хотя ты едешь учиться в институт; с кем-то – на деревенском полустанке, когда появляется опоздавший автобус, отец дает ласковую затрещину и мятую трешку, а мама просит писать чаще, хотя ты едешь всего лишь в райцентр, к дядьке на завод; с кем-то случается… Да, с кем и как только не случается!Как будто стоишь на вершине мира и будущее стелется под ногами солнечным пейзажем. Впереди дорога, которая убегает за горизонт. Дышится легко и свободно. Сейчас ты пойдешь по этой дороге, и все будет тебе по плечу или даже по колено!

– Не поняла! Вы куда это собрались?!

Солнечный горизонт будущего закрыла статная фигура с пакетами.

– Я не поняла, ты куда ребенка тащишь? –взволнованная Кристина Анатольевна стояла в дверном проеме, как в раме на парадном портрете в полный рост.

5

«Только не это! Только не это! Только не это. Только не это. Только не это. Неееет! Только не это!» – это все, что мог думать Александр Петровский в первую минуту, когда узнал, что скоро здесь будет его мать. Во вторую – он мог думать только: «Так тебе и надо! Так тебе и надо! Так тебе и надо! Так тебе и надо! Так тебе и надо! Так тебе и надо! Так тебе и надо! Так тебе и надо!» В третью минуту он начал думать: «Ну, есть же шанс, что я уйду раньше, чем она придет?! Есть же шанс. Есть шанс. Есть шанс. Есть шанс. Есть шанс! Ее может задержать любая случайность! Нельзя недооценивать его величество случай!»За какие-то секунды он изменил своей философии и начал верить в фортуну, а заодно и в телепатию. «Нам надо в аэропорт! Нам надо в аэропорт!» – напрягал всю свою силу внушения Петровский в сторону отчима. Когда от телепатических усилий у него свело лицевые мышцы, отчим