Мы невольно отшатнулись, в диком изумлении увидев вымаранную в крови давно небритую физиономию и шальные глаза… Пал Палыча!

Он смахивал на первобытного дикаря. На ногах у Пал Палыча были опорки из шкурок зайца. Спортивные шаровары совсем изорвались, и срам прикрывала набедренная повязка, которую он смастерил из куска ветхой материи неизвестного происхождения. А куртка, прожженная искрами костра во многих местах, была засалена донельзя и испещрена темными пятнами засохшей крови.

– Пал Палыч, это… вы!? – Первым опомнился Зосима.

– Я, – коротко ответил одичавший чиновник хриплым басом. – Пойдемте отсюда. Здесь опасно…

Мы не стали разводить трали-вали и рассыпаться в благодарностях Пал Палычу, а, подобрав оружие, перебежками направились к недалеким зарослям. Вскоре под прикрытием заброшенных зданий мы благополучно миновали периметр комплекса и углубились в лес.

Но я не заблуждался насчет того, что наш побег остался незамеченным. Я знал почти наверняка, что сейчас на пульте в сторожке звенит сигнал тревоги, а оператор включил все датчики и видеокамеры – как основные, так и дублирующие. Что поднятая по тревоге охрана уже занимает исходные позиции для преследования, и скоро на наш след будет спущена большая кровожадная свора.

Уж больно объект был засекреченным. Теперь я в это уверовал. И, похоже, самая главная изюминка хранилась за бронированной дверью арочного сооружения, скрытая под скальным массивом.

Больше того – я уже понял, что комплекс давно не принадлежит военным. Его прибрала к рукам какая-то подозрительная коммерческая структура.

Чем она занимается? Почему до сих пор компетентные органы не заинтересовались ее деятельностью? Кто этот доктор-иностранец, из какой страны и каким ветром его к нам занесло?

Вопросы, вопросы… Они впивались в мозг как надоедливые комары. Я их стряхивал усилием воли и бежал дальше. Мне было сейчас не до них…

Мы остановились только тогда, когда темная безлунная ночь набросила на наши глаза непрозрачную пелену. Идти стало опасно, и нам пришлось остановиться на привал.

Я честно разделил хлеб, который мы припрятали во время обеда, на четыре равные части. Пал Палыч, давно не вкушавший такого лакомства, сразу же отошел в сторону и сел поодаль от нас. Он смаковал каждой крошкой и ел очень долго, хотя был голоден не меньше, чем мы.

Пал Палыч сильно изменился. Куда девался толстяк, сибарит и пьяница? Вместе с нами, чаще всего впереди, бежал поджарый, сильный дикарь. Он легко преодолевал подъемы и совершал такие прыжки, что хороший спортсмен позавидовал бы.

Пал Палыч стал ДРУГИМ. Может быть, он вернул свою прежнюю сущность, давным-давно замурованную под фундаментом личной карьеры, а возможно и впрямь сбрендил. Как бы там ни было, но Пал Палыч нам здорово помог. Сдвинутый по фазе чиновник стал одним из тех невероятных факторов, которые способствуют успеху самых смелых начинаний.

Несмотря на то, что у меня были спички, (я прикарманил их вместе с сигаретами, которые нам дали охранники), костер мы решили не разжигать, – чтобы нас не заметила погоня. Ведь ночью огонь виден на очень большом расстоянии.

– Пал Палыч, большое вам спасибо, – наконец решился я поблагодарить недавнего изгоя. – Вы нас спасли.

До этого момента мы практически не разговаривали. И Зосима, и Каролина поглядывали на Пал Палыча с немым удивлением и даже страхом. Его дикарская одежда, забрызганная кровью, и топорик, который он не выпускал из рук, и впрямь могли напугать кого угодно.

– Да… конечно, – ответил Пал Палыч без особых эмоций.

– Как вы нас нашли? – задал я в общем-то глупый вопрос; но мне хотелось его разговорить.

Конечно же, Пал Палыч все это время шел за нами. И, скорее всего, наблюдал, как нас пленили. Интересно, а как он сумел не попасть на глаза охране? Это была загадка.

– Я следил…

– Но по периметру установлены видеокамеры и датчики, фиксирующие любое передвижение. А вы пробрались на территорию комплекса незамеченным. Как это вам удалось?

– Я проник через главные ворота.

– Простите, не понял… – У меня от удивления отвисла челюсть.

– Сюда приезжал крытый КАМАЗ, привозил какие-то ящики и мешки. На подъеме я забрался в кузов.

– Блестяще! – не удержался я от похвалы новому Рэмбо. – Я так понимаю, вы каким-то образом выяснили, что территория имеет охранную сигнализацию.

– Да.

– Извините мое любопытство, но каким образом?

Мое удивление выросло до необъятных размеров. Чтобы узнать о наличии сигнальных систем, нужно иметь не абы какую подготовку. Может, Пал Палыч в молодые годы проходил службу в каком-нибудь спецназе?

– Мне помог лось. Не успел он пройти по ручью, а охранники уже тут как тут. Я видел, как они проверяли место, где установлен прибор. И понял, что вокруг зданий полно таких хитрых штук. Поэтому я и забрался в КАМАЗ. Охрана груз не проверяла.

– Я просто в восхищении. И безмерно удивлен – все это вы проделали на очень высоком профессиональном уровне. Еще раз благодарю вас за наше спасение.

Пал Палыч что-то буркнул в ответ, и на этом наша беседа закончилась. Я не мог понять, что кроется за его молчаливостью: стеснительность или замкнутость, приобретенная вследствие морального шока.

Он явно слегка сдвинулся на почве мании преследования. Это мне стало ясно после того, как Пал Палыч от нас сбежал. Но теперь, похоже, все возвращается на круги своя. Такой поворот не мог меня не радовать – при всем том, нельзя было сказать, что Пал Палыч мне не симпатичен.

Когда мы проснулись, – а проснулись мы очень рано – Пал Палыча уже не было. Он как будто испарился – ушел настолько тихо, что даже я не услышал.

Во избежание неприятных сюрпризов, как со стороны предполагаемой погони, так и от Пал Палыча, я провел ночь в полудреме. Но даже мои органы чувств, которые были постоянно настороже, не уловили никаких подозрительных шорохов. Пал Палыч растаял, как бесплотный дух.

Мы успели лишь умыться и оправиться, как из светло-серого предрассветья, укутанного легким туманом, вынырнула знакомая дикарская фигура Пал Палыча. Он подошел ко мне и положил к моим ногам двух зайцев.

– Это вам, – сказал он, старательно избегая встречаться со мной взглядом.

Затем Пал Палыч скромно отошел на некоторое расстояние и сел на поваленную бурей лесину. Его как будто и не интересовала наша реакция на буквально родившийся из самых смелых фантазий вожделенный завтрак.

Не мешкая ни секунды, мы развели костер, при этом стараясь, чтобы он поменьше дымил, и вскоре две аппетитно подрумяненные заячьи тушки уже лежали перед нами на скатерти из листьев лопуха. Я, так же, как и вечером, снова разделил еду на четыре части, и одну порцию торжественно преподнес Пал Палычу.

– Спасибо, не надо, – сказал он с деланным безразличием, граничащим со стоицизмом. – Я ведь сказал, что это вам.