Собрав сенат, Дидий Юлиан приказал ему назвать Севера врагом отечества. Солдатам армий Севера дали несколько дней, чтобы те добровольно сложили оружие, после истечения положенного срока и они будут считаться врагами родины. Все эти меры мало что дали. Правитель попытался прибегнуть и к недозволенным приемам: отправил офицера, приказав ему убить Севера. Император даже обратился за помощью к магам и волхвам, затем, чтобы добиться благосклонности преторианцев, велел казнить Лета и Марцию, виновных в убийстве Коммода. И наконец, решил заняться подготовкой Рима к обороне. Преторианцам было велено построить укрепления на предместьях города, были привезены боевые слоны, доставлены моряки с судов в Мизене. Даже сам императорский дворец попытались уподобить крепости. Ничего не удавалось. Преторианцы отвыкли вообще от всякой работы, слоны сбрасывали со спин военные башенки, матросы совсем не умели ходить строем, а попытка превратить дворец в крепость вызывала только смех. Кассий Дион вспоминает:

Это произошло, вероятно, 1 июня. О последних словах неудачливого цезаря мы узнали тоже благодаря Кассию Диону. Не случайно здесь приведено много цитат из записок этого человека, добросовестного свидетеля того времени. Они нагляднее, чем целые тома исследований, показывают, как низко пал римский сенат, не говоря уже о продажности придворных гвардейцев. Если же надо как-то охарактеризовать Дидия Юлиана, то, не пускаясь в глубокомысленные рассуждения, можно ограничиться несколькими словами: за всю историю человечества очень немногие добровольно купили собственную смерть за такие бешеные деньги.

ОДИН МЕСЯЦ В СТОЛИЦЕ

Септимий Север, новый хозяин империи, не торопился вступать в столицу. На несколько дней он задержался у ворот Рима, хотя сенат уже наделил его всеми императорскими титулами, хотя бывший император Дидий Юлиан был убит, хотя преторианцы приняли сторону Севера. Вот именно они и были причиной промедления нового цезаря — тот просто не знал, как с ними поступить. Наконец он потребовал, чтобы они в парадных мундирах, но без оружия явились к нему для принесения торжественной присяги верности служения.

Все произошло так, как пожелал император. Преторианцы предстали перед ним стройными рядами под командованием своих офицеров в парадных мундирах, со щитами и значками, но без оружия. В руках они держали лавровые ветви. Им было велено сплотить ряды, якобы для того, чтобы лучше слышать речь цезаря, на самом же деле их тут же окружили плотные когорты придунайских легионеров. Цезарь еще не появился, а легионеры принялись теснить безоружных преторианцев, смыкая вокруг них кольцо и чуть ли не упираясь копьями в растерявшихся придворных гвардейцев. Когда преторианцы поняли, что они стали пленниками, появился император и обратился к ним с речью:

У преторианцев отобрали все украшения, пояса, щиты, короткие парадные кортики. С площади опозоренные вояки уходили лишь в одних коротких туниках, не помня себя от ярости, но не решаясь даже словом возразить, счастливые уже оттого, что остались в живых. Тем временем в городе их казармы и склады с амуницией уже заняли люди Севера.

И только потом — а было это в первые дни июля — новый властитель въехал в Рим. До самых городских ворот ехал на коне, во всеоружии. Но тут остановился и военное убранство сменил на обычную одежду, то есть надел тогу и уже шел пешком. Тем самым Север наглядно показал, что он пришел не как завоеватель, а как законно избранный правитель. Однако сопровождавшие его пешие когорты и конные эскадроны ехали в полном боевом вооружении. Кассий Дион вспоминает:

Пора рассказать о человеке, которого так радостно встречали римляне, о его жизненном пути, приведшем на трон. Родился Септимий Север в 146 году, значит, ему уже было около пятидесяти, когда он стал цезарем. Рослый, статный, с густыми вьющимися волосами и энергичными чертами лица, с модной бородой, он выделялся в любом окружении. Выходец из африканского города Лептис Магна, он был довольно высокого происхождения — из сословия эквитов, второго по значимости в римской иерархии после сенаторов. На побережье Ливии до сих пор хорошо сохранились развалины крупного города Лептис Магна, дающие представление о впечатляющих роскошных постройках древности и богатстве его жителей. В роду Северов двое занимали в свое время должности консулов, но особыми заслугами этот род не прославился. Как все мальчики из аристократического рода, Септимий получил соответствующее воспитание и образование — риторика, греческий, латынь. Официальным началом его гражданской деятельности можно считать речь, которую он произнес в 18 лет в своем родном городе по какому-то торжественному случаю, эта речь произвела большое впечатление на слушателей. Историки отмечали, что у него всегда чувствовался небольшой акцент в произношении, свидетельствующий о его неитальянском происхождении, возможно, некоторая гортанность? Не исключено и влияние семитских языков, широко распространенных в том регионе.