Взгляды стольких вылупившихся на меня субъектов из разных правоохранительных органов доставляли куда больше беспокойства, нежели моя обожженная кожа. Прикрыв рот рукой, я жестом показал нехватку воздуха. Тут же принесли баллон с кислородом, уложили меня на каталку. Я надеялся, что кислородная маска, опаленные волосы и сажа на лице позволят мне выиграть немного времени, прежде чем меня узнают. Увы, латексная накладка на моем носу давно отвалилась или расплавилась.

Фельдшеры «скорой» обложили меня пакетами со льдом. С полдюжины пострадавших так же получали медицинскую помощь — одни сидели на поребрике, другие лежали на траве.

И тут я увидел Уильяма Маркуса — тот болтал с одним из копов, изучающе разглядывая всякого, кто выходил из здания. Человек в штатском ему кивнул, велел заграждению расступиться… И Маркус направился в сторону машин «скорой помощи», то есть прямо ко мне.

Мое ухищрение со значком Комитета по наркоконтролю могло прокатить перед копами, но уж никак не перед Маркусом. Я надеялся, что мне вдруг сделается хуже — шок, остановка сердца, что-то еще, — отчего меня упрячут в «карету» и увезут подальше, но я не мог сам вызвать медицинский кризис или имитировать отказ своих жизненно важных органов.

Маркус между тем двигался прямехонько ко мне. Лежа на каталке, я уставился вверх, моля небо, чтобы он прошагал мимо.

Однако до меня он так и не дошел. Когда я снова глянул в его сторону, Маркус уже топал обратно — его поманил к себе Генри Дэвис. Обменявшись парой фраз, они направились через Пенсильвания-авеню к человеку, стоявшему возле черного седана. Вместе с ним они забрались в машину и укатили.

Этим человеком был мой отец.

Медики доставили меня в университетскую больницу Джорджа Вашингтона. В переполненном приемном покое творилась суматоха, и пока дожидались, когда прикатят аппарат ЭКГ, я сумел благополучно ускользнуть. Вернувшись на место преступления (вот уж воистину мой новый бзик!), я забрал от здания министерства свою машину и отправился выяснять, во что, черт возьми, ввязался мой папашка.

Когда я утром уходил на дело, мы с отцом договорились: я сделаю всю тяжелую работу, а он останется прикрывать тыл. Но похоже, мне все же следовало помнить: никогда не верь на слово мошеннику. Спасибо, конечно, что он спас мою задницу, но теперь я вовсе не был уверен, что смогу спасти его.

Я домчался до особняка «Группы Дэвиса», проехал мимо, поглядывая на окна Генри. Когда меня доставляли к нему связанным, шторы были сдвинуты — теперь же окна оказались не завешены, в его кабинете не было никого.

«И что ты собирался тут делать, Майк? — спросил я себя. — Напасть на зловещий замок, явившись туда этаким рыцарем в сияющих доспехах, оттяпать Генри голову и спасти отца? Чушь какая».

Я долго грыз ногти, прикидывая так и сяк, что делать дальше, когда зазвонил телефон.

— Майк? — раздался в трубке голос отца.

— Ты где? — встрепенулся я. — Ты в порядке?

— В «Баджет мотор инн», есть такой мотель на Нью-Йорк-авеню. Не в лучшем виде, но, по крайней мере, сбежал. Ты на тачке?

— Уже еду. Ты в опасности?

— Да вроде нет. Но чем скорей, тем лучше.

Отец всегда держался стоиком, а потому его расстроенный голос с каким-то тревожным напряжением меня сильно взволновал.

Я поспешил на Нью-Йорк-авеню. Район этот я хорошо знал — своего рода ворота в округ Колумбия на пути национальной автострады Балтимор — Вашингтон. Как и следовало ожидать, местечко жуткое, с пустующими промышленными строениями и наркоманскими отелями.

Указанный отцом мотель был скверной дырой, каких поискать: у входа в открытую работают шлюхи, окна завешены простынями. Едва машины на шоссе застревают в пробке, множество бичей трусят к ним попрошайничать или продавать краденое, почему-то чаще всего навязывая упаковки носков. Зато канал Эйч-би-оу тут халявный!

Какие-то торговцы наркотой пытались завлечь меня недвусмысленными гримасами, пока я шел через парковку мотеля к тому номеру, где отсиживался отец. Дверь оказалась открыта, замок взломан.

Едва я открыл дверь, на меня уставилось дуло ружья. Увидев меня, отец опустил его и положил слева от себя на кровати. Несколько уже пропитавшихся кровью салфеток были прилеплены к правому плечу.

Комнату наполнял аромат кофе. Уж точно, яблоко от яблони…

— Хочешь? — кивнул отец на кофейник. — Заварил, пока тебя ждал. Приподними-ка меня.

Я помог ему сесть на постели. Из уха у него тут же выкатилась капля крови.

— Это Генри тебя отделал?

Отец кивнул.

— Он где-то рядом?

— Вполне возможно. Они держали меня в каком-то заброшенном пакгаузе. Я смылся.

— Ходить можешь?

— Когда петух клюнул, так и бежать смог, но сейчас всего шатает. Поможешь спуститься по лестнице?

Я перекинул его руку через плечо и, выйдя с отцом из мотеля, задами повел его к машине. Рубашка у него задралась, и я увидел на спине, в районе почек, багровые рубцы.

— Я отвезу тебя в больницу.

— Думаю, со мной все нормально, Майк, — возразил отец, часто дыша. — У Картрайта есть знакомый доктор, правда ветеринар — игрок некудышный, зато хороший хирург. Он перед Картрайтом в долгу. Так что он обо мне позаботится.

Я пристроил отца поудобнее на переднем сиденье. Ни Генри, ни Маркуса видно не было. Мы съехали с Нью-Йорк-авеню и покатились по улицам в направлении водохранилища и Вашингтонского медицинского центра.

— Если ты сунешься в клинику, тебя тут же возьмут, Майк. Там всегда полно копов. Я на самом деле чувствую себя лучше, чем кажется с виду. Не беспокойся об этом.

Я продолжал ехать в больницу. Спорить с отцом я не собирался.

— Что произошло?

— Я увидел, что они сейчас до тебя доберутся, и вышел к ним. Сказал, что улика уже у тебя.

— Я потерял ее, пап, — с досадой помотал я головой. — Маркус ее спалил вместе со всем архивом.

— Ну и бог с ней. — Отец как будто ничуть этой новостью не огорчился. — Я так сказал, чтобы просто на время убрать его со сцены, дать тебе небольшую передышку. Дэвису присущи те же слабости, что и всем нам. Он верит тому, чему хочет верить. Что у каждого будто бы есть своя цена, что каждый хочет пойти на сделку. Мы можем использовать это против него. Потому я и сказал, что мы хотим поторговаться.

— Какая тут торговля?

— А никакая. Когда мы отъехали подальше от министерства, я его и озадачил. Он начал трындеть мне насчет тюрьмы, — отец изобразил пальцами губошлепа, — грозить смертельной инъекцией за убийство Перри. Я не поддался: мне не хочется, чтобы меня использовали как рычаг против тебя. Поэтому они отвезли меня в какой-то старый корабельный склад, и Маркус приступил к работе. — Он поморщился, ерзая в кресле. — Этот парень просто мастер своего дела.