— Неужели ты думаешь, что мне все это нравится? Я получил приказ от премьер-министра. Никто не хочет связываться с герцогом, тем более по такому личному и тривиальному делу.

— Тривиальному? — Голос Джастин сорвался. Она закрыла обеими руками рот, глядя на крестного с откровенным ужасом. Гриффин потянулся к ней, но она отпрянула.

Доминик встал.

— Дорогая, я знаю, что ты успела привязаться к ребенку. Мне очень жаль, но…

Джастин бросилась к нему, но остановилась. Ее глаза яростно сверкали, лицо раскраснелось.

— Мои чувства к Стивену здесь ни при чем, — выкрикнула она. — Я убеждена, что он в опасности. И думаю, вы тоже.

— Я в этом не могу быть уверенным, — спокойно проговорил Доминик, — хотя некоторые совпадения действительно можно назвать странными. У тебя тоже нет оснований для подобной уверенности. Обещаю, я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить безопасность малыша. Но поверь, в данной ситуации у меня нет выбора.

— Выбор всегда есть, — сказала Джастин, резко отвернулась и выбежала из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Браво, Доминик, хорошая работа, — рыкнул Гриффин и пошел вслед за женой.

— Не ходи за ней, — сказал ему в спину Доминик. — Дай ей побыть одной и успокоиться.

— Засунь свои советы знаешь куда… — С этими словами Гриффин вышел из гостиной.

Роуз стоило только глянуть в лицо Джастин, как она передала ей Стивена.

— Я его покормила. Сейчас заснет, — прошептала она.

Джастин кивнула, приняла ребенка и опустилась в кресло-качалку, стоявшее рядом с колыбелькой. Ей было трудно дышать, а говорить оказалось вообще невозможно. Она не могла себе представить, что Доминик так резко отвергнет ее, отказавшись использовать свою власть, чтобы сделать правильный выбор. Очевидно, и его власть не безгранична, но верить в это Джастин отказывалась. Если ребенок в опасности, а она не сомневалась, что так и есть, Доминик обязан своротить горы, вступить в сражение с самим дьяволом, но обеспечить безопасность невинной души.

Ее муж отнесся к графу Рафаэлю Марцано с таким же подозрением, как она, но почему-то не стал вмешиваться. Только теперь ей пришло в голову, что, возможно, он не имел желания ничего предпринимать. Он никогда не просил у судьбы жену и ни разу не дал понять ни словом, ни намеком, что хотел бы иметь детей. Джастин искренне надеялась, что он хочет детей, но, вероятно, она принимала желаемое за действительное.

Такое неприятие, хотя, конечно, Гриффин ни за что не согласился бы с этой оценкой, вызвало у Джастин горячее желание схватить ребенка и убежать, спрятать его от всех мужчин, которые сделали ее жизнь такой трудной и запутанной.

Роуз присела на корточки рядом, ее открытое лицо и карие глаза выражали симпатию.

— Все так плохо? Судя по вашему виду, мисс, вот-вот наступит конец света.

Джастин опустила глаза на малыша, которого прижимала к себе. Его густые черные ресницы трепетали над закрывающимися глазками. Она не хотела его отпускать, но смогла бы пережить разлуку, если бы испытывала уверенность, что он в безопасности и любим.

— Что-то вроде этого, — всхлипнув, сказала она.

Роуз погладила ее по руке и оглянулась на звук открывающейся двери. Когда в комнату вошел Гриффин, она встала, направилась к нему и остановилась, ткнув его пальцем в грудь.

— Не знаю, что происходит, — зашептала она, — но не надо расстраивать мисс Джастин больше, чем она уже расстроена. И не надо будить ребенка.

— Буду тебе признателен, если ты оставишь свои замечания относительно моей жены при себе, Роуз, — ответил он тоже громким злым шепотом. — И если у тебя остались хотя бы крупицы здравого смысла, ты не станешь отдавать мне приказы, находясь под крышей моего дома.

Нисколько не испугавшись, Роуз фыркнула.

— Ну и что ты сделаешь, дорогой? — Проигнорировав кипящего от злости Гриффина, она обернулась к Джастин и сказала: — Я спущусь на пару минут вниз — выпью чашку чаю. Но очень скоро вернусь. А ты, дорогой, — она еще раз ткнула его пальцем в грудь, — веди себя хорошо.

Проводив Роуз глазами, Гриффин пробормотал:

— Похоже, я больше не пользуюсь авторитетом в собственном доме. Девчонки не только не боятся меня, но еще и смеют угрожать.

— Ты все равно не сможешь применить власть, — шепотом сказала Джастин. — По крайней мере, в этом случае, — Она понимала, что в ее голосе звучит упрек, но ничего не могла поделать.

Глаза Гриффина вспыхнули опасным огнем.

— Джастин, это…

В этот момент малыш сильно вздрогнул на руках у Джастин, и она зашептала:

— Тише! Пусть он заснет. Тогда мы сможем поговорить.

Гриффин закрыл рот. Он выглядел несчастным, но, очевидно, не собирался уходить. Джастин смирилась с этим и постаралась не обращать внимания на раздраженного, взбешенного мужчину, от которого исходили волны оскорбленного достоинства и недовольства. Ей надо было укачать малыша.

В комнате установился хрупкий мир. Гриффин, молчаливый и неподвижный, застыл у стены и задумчиво смотрел на Джастин с ребенком на руках. В этот момент она почти верила, что у них настоящая семья, связанная узами искренней симпатии, а не вынужденной целесообразности. Но этого никогда не будет, и, возможно, она в последний раз держит на руках Стивена, находясь под защитой мужа.

Должно быть, ее эмоции отразились на лице, потому что Гриффин неожиданно отошел от стены.

— Джастин, любовь моя, — начал он.

Она покачала головой.

— Он спит. Позволь, я положу его в колыбельку.

Чувствуя, что сердце разрывается, она опустила малыша в колыбель и подоткнула одеяло. В глазах стояли слезы, и милое круглое личико Стивена расплывалось.

Гриффин положил ей руки на плечи и прошептал:

— Пойдем, дорогая, поговорим в твоей спальне.

Джастин была слишком расстроена и измучена, чтобы сопротивляться, и молча направилась в свою комнату. Но, переступив порог, она высвободилась, отошла от мужа и остановилась у туалетного столика.

Брови Гриффина чуть сдвинулись в намеке на неодобрение, но он не пошел за ней.

— Джастин, я знаю, что ты разочарована…

Не сдержавшись, она возмущенно фыркнула.

— Разочарована? Я в ярости! И в ужасе от того, что может произойти с невинным младенцем. Ты действительно веришь, что этот человек — граф — думает об интересах малыша? Ты веришь его заявлению, что вовсе не его люди ворвались в твой дом? Знаешь, Гриффин, я никогда не считала тебя глупцом, но, похоже, ошиблась.

Его лицо осталось непроницаемым, но глаза вспыхнули гневом. Джастин замолчала, признав, что, вероятно, зашла слишком далеко. Но Гриффин остался на месте, хотя явно желал схватить ее за плечи и как следует встряхнуть.