Максим взял салфетку.

— Да просто. Я к ним в «Ниву» часто пиццу возил.

У Катьки мать бизнесвумен, дико богатая. Она на работецелыми днями пропадала, а Катюха одна. Друзей у нее, похоже, нет. Я первый разприехал к ней с заказом и понял — не пицца ей нужна, а поболтать охота. Ну зафигом девке дрянь готовая, небось вкусного дома полно. Она меня в кухнюпровела, чаю предложила и спросила: «Вам разрешено у клиентов задерживаться?»

Макс ухмыльнулся.

— Ну она последней была, смена заканчивалась, и потом, а ктопроверит? Пробки на дороге днем и ночью. Диспетчер клиентов всегдапредупреждает: заказ выполним непременно, но можем задержаться. Никто и неворчит, все в Москве живут, ситуацию знают.

Хоть я только по поселкам катаюсь, да все равно влипнутьможно капитально, случится с кем авария на МКАД, Кольцо встанет, летать же я немогу. У нас кое-кто этим пользуется. Знаете, какие клиенты бывают!

Позвонишь в дверь, а хозяйка в прозрачном халате выходит иворкует:

«Ах, ах, молодой человек, поставьте коробочки у меня вспальне. Муж уехал, прислуга тоже, а мне покушать захотелось».

Но Кате было просто тоскливо, и Макс это понял.

Он напился чаю и потрепался с девушкой. Шофер был ненамногостарше Катюши, и у них нашлись общие темы для разговора. С тех пор Катя сталарегулярно заказывать пиццу, специально предупреждая диспетчера:

— Но только доставить коробки должен Максим в самом концесмены.

Потом она звонить перестала, Макс решил, что его новаяподружка укатила вместе с богатой матерью на море. А затем его вызвали вЛожкино, причем предупредили:

— Машину следует поставить не у центрального въезда научасток, а сбоку, у маленькой калитки. В дом не входить, позвонить поуказанному номеру и сказать:

«Пицца приехала».

Максим не удивился. Среди клиентов хватает чудаков. Пареньзаписал телефон и четко выполнил указание. Представьте его удивление, когда изкалитки тенью выскользнула Катя.

Девочка объяснила ему ситуацию. Ее мать умерла.

Катю взяли в дом дальние родственники, деспотичные люди,решившие прибрать к рукам сироту — обладательницу богатства. Кате запрещаетсяездить в город, ее запирают в комнате. Но девочка нашла путь к свободе. Онабудет вылезать через окно и бежать к калитке.

Максу предписывается ждать ее и отвозить в Москву, а вечеромдоставлять назад, за деньги, причем немалые.

— Чего ты такси не вызовешь? — удивился шофер.

— Дурак, — снисходительно ответила Катя, — знаешь, какзаказные машины в поселок попадают? Целое дело! Им пропуск оформить надо, иначеохрана не впустит. Да еще идиоты-секыорити у хозяев поинтересуются: у вас что,автомобили поломались? А пицца беспрепятственно въезжает. Я на пост позвонила,дочкой хозяйки представилась, сказала: «Здрассти, вас Маша беспокоит,Воронцова. Пустите к нам пиццу!»

И никаких проблем.

Макс кивнул. Он и сам заметил странное обстоятельство. Вкоттеджных поселках, расположенных неподалеку от Москвы, тщательно следят забезопасностью. У въезда, возле закрытого шлагбаума маячат охранники с оружием ислужебными собаками, но Макса всегда впускают беспрепятственно, парни в формеулыбаются и шутят:

— А, пирожок с сыром приехал! Нет там лишней пиццы для нас?Угости, не жадничай!

— Значит, сегодня ты тоже увез Катю? — перебила я водителя.

— Ага, — кивнул тот, — вечером забрать должен.

Мы обычно на бензоколонке встречались. Уже на Новорижскомшоссе. Катюша туда на такси прикатывала, а в поселок ее я привозил, она оченьбоялась, что кто-нибудь узнает о том, что она в город мотается. На пол в салонеложилась, приказывала ее либо коробочками с пиццей прикрыть, либо пледом.

— Постой, а как же вы попадали в поселок? — удивилась я. —Допустим, утром Катя звонила на охрану и называлась Машей. А вечером-то ктопиццу «заказывал»?

Максим загоготал.

— Вся ваша безопасность полная чепуха! Охрана-то не знает,кто и откуда трезвонит! Катька, стоя на бензоколонке, по мобильнику номернабирала и опять, как утром, говорила: «Это Воронцова Маша, я заказала пиццу».Цирк, да и только! Я ее и провозил на территорию поселка.

— Ты помнишь, куда отвез Катю сегодня утром?

— Конечно, — кивнул Максим, — кстати, не в Москву. Я ееобычно до метро «Тушинская» доставлял, дальше она сама двигалась. А сегодня вВаськино подбросил.

— Куда?

— Деревенька такая, недалеко отсюда, — пояснил Максим, — илигородок. Маленькое местечко.

Я встала.

— Можешь мне туда дорогу показать?

Водитель кивнул:

— Без проблем, только деньги вперед. Все, какие обещали,сразу.

Я вынула кошелек. Может, жадность и порок, но яобрадовалась, что юноша столь корыстолюбив и готов за радужные купюры продатького угодно.

В Васькино мы приехали цугом: впереди Максим на своейразукрашенной надписями машинке, сзади я на «Пежо».

— Вон в тот дом она пошла, — юноша ткнул пальцем внебольшую, но чистенькую избушку, — видите, где ящик на воротах прикольный.

Я припарковала «Пежо» и пошла к забору, выкрашенномупронзительно синей краской. Вход во двор преграждали железные ворота, надеревянном столбе висел короб, куда почтальон складывал газеты и письма. Ящик ивпрямь выглядел необычно, кто-то выпилил из фанеры фигурки псов и прибил их свнешней стороны. Прямо у щели, куда следовало бросать почту, белела наклееннаябумажка. «Собакина Лариса Михайловна» — гласили четкие черные буквы,написанные, похоже, рукой девочки-отличницы. Я вздрогнула, а потом без стукатолкнула створку ворот и прошла к дому. Поднялась на крыльцо и, опять непостучав, открыла дверь и скользнула внутрь.

Я попала в тамбур. Маленький, очень чистый. Обычно сельскиежители используют это пространство вместо кладовки. Здесь, как правило, царитбеспорядок, валяется разнокалиберная обувь, висят на гвоздях тулупы, стоятбачки и ненужные кастрюли.