Рик покачал головой:

— Пока нет. Корябает на своей табличке, что не в состоянии разговаривать. Как только губа заживет, его отправят на психиатрическое освидетельствование.

Рик искоса взглянул на забинтованную руку Джона.

— Представляю, что это был за удар!

Джон промолчал.

— Пока что, — продолжил Рик, — допрашивают Донну Пул.

— Она еще в тюрьме?

— Нет, ее на время поселили в отеле. По всей видимости, она знала, что Алекс зарабатывает деньги, обманывая клиентов, но, к радости Маклогина, она понятия не имела, что он убил человека.

— Она и правда не знала, — кивнул Джон.

— А Фиона Уилсон?

— Переехала к родителям, с ней сейчас работают люди из отдела по пресечению насилия в семьях. Элис говорила, что она выдвинула обвинения против своего мужа. В приюте сделали фотографии — они послужат доказательством. И кроме того, она с ним разводится. Он последнее время неплохо зарабатывал, так что с финансовой точки зрения у нее все будет в порядке.

Рик огляделся. В комнате почти никого не осталось.

— Это хорошо. Может, пойдем выпьем? Маклогин угощает. Думаю, он не меньше двух сотен в баре оставил.

Джон сразу вспомнил, как злорадствовал Маклогин по поводу его промаха с Питом Греем.

— Не, не выйдет. Скажи ребятам, что я принимаю болеутоляющее, мне нельзя сейчас пить.

— А кока-колу?

Джон поднял брови.

— Шутишь? Нет уж, я пас.

— Ну тогда в другой раз. В «Бычьей голове»?

— Заметано. Когда у тебя следующий перевод?

— Я взял перерыв, чтобы немного подумать. По-моему, оперативная работа — это немного не мое. Наверное, имеет смысл вернуться в «Честер-Хаус». Похоже, я принесу больше пользы, занимаясь вопросами дисциплины и разбором жалоб.

Он скосил глаза на Джона, чтобы понять его реакцию.

— Мне было очень приятно работать с тобой, Рик. У тебя мозги хорошо соображают, и ты внимателен к деталям.

— Спасибо. Но в доме О’Коннора я растерялся. Я не хотел заходить. Если бы не ты…

Джон пожал плечами.

— И еще, насчет подвала. У него было приготовлено два шприца. Выяснили, что в них было?

— Да. В одном пропофол, чтобы она не проснулась. А во втором — диаморфин для него.

— Он снова сел на иглу?

— Доктор Хит, психолог, предполагал, что О’Коннор использует какие-то препараты. Иначе он не смог бы ничего такого сделать.

Джон вертел в руках папку с файлами.

— О чем задумался? — спросил Рик.

— А доктор Хит не объяснял, зачем О’Коннору это понадобилось?

— Да все то же самое… Хотел почувствовать себя богом.

Последние слова О’Коннора эхом отозвались в голове у Джона. Часть его, глубоко внутри, соглашалась: держать в своих руках жизнь другого человека — невероятное ощущение. Почти такое же чувство он испытал, заехав Алексу Донли кулаком в зубы.

— Так что там у тебя? Выкладывай.

Глубоко вздохнув, Джон спокойно произнес:

— Тогда, в подвале, когда ты побежал за «скорой», он мне кое-что сказал.

— Правда? И что же? — Рик подался вперед, чтобы лучше слышать.

Джон на секунду встретился с ним взглядом.

— Я спокойно смотрел, как он умирает, Рик, а он улыбнулся и сказал: «Внутри мы все одинаковые». — Он опустил глаза на часы и не отрываясь смотрел, как ходит секундная стрелка.

Наконец Рик произнес:

— Есть два момента. Ты ничего не мог сделать, он бы все равно истек кровью. У него была рассечена артерия, и, я думаю, его не спасла бы даже бригада хирургов в операционной.

Джон постарался улыбнуться.

— Я и пробовать не хотел. А что за второй момент?

— «Внутри мы все одинаковые». Это его точные слова?

Джон кивнул.

— Вряд ли он имел в виду тебя и себя. «Мы все» — это все люди. Внутри мы все одинаковы. Возможно, именно это он хотел продемонстрировать, когда снимал кожу со своих жертв. Наглядное доказательство. Возможно, еще и протест против того, что искусство, на овладение которым у него ушли годы, было обесценено и используется людьми для удовлетворения своего тщеславия.

— Ты так считаешь?

— Да.

Рик встал и обошел столы. Они стояли друг против друга, ощущая определенную неловкость. Рик протянул руку.

Джон посмотрел на свои перевязанные пальцы. Вместо рукопожатия он поднял левую руку и похлопал Рика по плечу.

— Приятно было с тобой работать.

— Мне тоже.

Они обнялись, стуча друг друга по спине, — старый трюк, придуманный, чтобы каждый почувствовал себя настоящим мужчиной.

Рик уже уходил, держа курс на паб, когда Джон окликнул его через всю комнату:

— Если передумаешь, буду рад снова работать вместе.

Джон ползал на коленях по детской, передвигая перед собой заляпанный краской газетный лист. Он поставил на него жестянку с краской и пытался открыть крышку левой рукой. Бинты с правой уже сняли, но нагружать ее было еще больно.

Он потянул ложку, прилипшую к лужице застывшей краски, и та с негромким щелчком отошла. Перед глазами предстала ужасная лужа на полу подвала доктора О’Коннора. В его кабинете были найдены записи по Кэрол Миллер, Анжеле Роуландс и Тайлер Янг. Все они умерли в попытке достичь идеала красоты, созданного их же воображением.

В голове проносились образы. Салон Мелвина. Тату-студия Джейка. «Парагон групп». Телевизионные шоу, статьи в журналах, газетные отчеты… И все это лишь для того, чтобы выглядеть красивее и моложе.

Джон отложил измазанную в краске ложку и, не вставая с пола, оперся локтями о подоконник. Глядя через стекло на улицу, он не мог не думать об О’Конноре. Почему доктор начал убивать клиентов? Если тому и было объяснение, то он унес его с собой в могилу. Что за безумный мир!..

Из-за двери донесся голос Элис:

— О чем задумался?

Джон оглянулся и, не поднимаясь, протянул руки:

— Иди ко мне.

Элис медленно прошла через комнату, бережно неся круглый живот. Осторожно перешагивая с газеты на газету, одной ногой она наступила на небольшое объявление Центра красоты в начале раздела «Красота и здоровье». На другой стороне располагалась реклама массажных салонов и эскорт-агентств, среди которых нашлись и «Чеширские красавицы».

По-прежнему стоя на коленях, Джон прижался щекой к круглому животу и обхватил его, сомкнув руки у Элис за спиной. Этим жестом он хотел защитить их от страшного мира за окном, связать их троих в единое целое.