Но свежие сообщения говорили не об инопланетянах, а о странных чужеродных предметах и явлениях. Именно эта разница заставила главу колонии отнестись к новым свидетельствам серьезнее. По всему Янусу – от Пасти и Форпоста до окраин Крэбтри – нечто странное видели вполне нормальные и надежные люди. Они говорили про быстрые летучие создания – вероятнее всего, машины – текучего, стеклянистого вида. Те прилетали, крутились вокруг аппаратуры – генераторов, батарей, сверхпроводящих распределительных коробок – и пропадали в ночи так же стремительно, как и появлялись. Пока еще ни одна камера наблюдения не зафиксировала что-либо, кроме пары размытых пятен. Если бы не надежные и многочисленные свидетели, Светлана вряд ли бы обратила внимание на записи камер. Плюс к тому напрашивалась связь с ударом: много раз прослеженные траектории прозрачных машин указывали на один и тот же район – район удара.

Происходило что-то особенное.

Света послала новую экспедицию, на сей раз уже на шести тракторах. Но те тоже не отыскали ничего. Наконец она выслала «Звездный крестоносец», надеясь, что посадочный модуль с его светом из дюз, мощными прожекторами и высокой траекторией сможет заметить ускользнувшее от тракторов и флаера.

Он заметил.

Кратер во льду был широк, но мелок и легко терялся среди хребтов и складок поверхности. След трактора проходил всего в нескольких метрах от обрыва. В центре кратера лежал черный диск, будто упавшая плашмя плоская монета. Края ее, отполированные до зеркальности, отражали свет.

«Крестоносец» сел. Перри с Наохиро Угуру вышли наружу в жестких «Орланах-19», забрались в кратер, спустились к «монете». Чем ближе подходили к ней, тем массивнее и внушительнее она казалась. С модуля она выглядела небольшой, но на Янусе трудно оценить расстояние и масштаб. Вблизи объект был невозможно огромным: метров шестьдесят в поперечнике, десять – в толщину. Когда Перри с Наохиро приблизились, на зеркальном торце появились их искаженные отражения – широченные расплывшиеся монстры.

– Наверное, эта штука и наделала шума, – предположил Бойс.

Угуру коснулся зеркальной поверхности костяшками укрытого перчаткой кулака. Так пожарные проверяют, не под напряжением ли провода.

– Оно холодное, – сообщил Угуру, глядя на высветившиеся в шлеме показания датчиков. – Холодное и скользкое, как лед. Как думаешь, что сделало такой чистый и гладкий разрез?

– Приятель, хороший вопрос, – ответил Перри, выгибаясь в попытке взглянуть на «железное небо» прямо над собой.

Он прикинул элементарную тригонометрию: диск – шестьдесят метров диаметром, «железное небо» – в двадцати километрах над головой. Значит, искать следует дыру в треть углового размера земной Луны… Эх, еще бы вспомнить, как выглядела та Луна…

Только «железное небо» оставалось абсолютно черным. И черным же был космос за ним. Если бы в дыру попадал голубой свет Спики, все его уже бы давно заметили: дыра сияла бы газовым факелом.

Но если только «небо» не затянулось, дыра должна остаться. Надо лишь отыскать ее. Думать о том, кто ее пробил, будем потом.

– Это же хорошо? – спросил риторически Угуру. – Значит, кто-то вскрыл консервную банку. Значит, кому-то известно, что мы здесь.

Перри глянул на партнера не без тревоги, припомнив такой же разговор с Майком Такахаси – тринадцать земных и двести шестьдесят световых лет назад.

– Кто его знает, – уклончиво ответил он.

* * *

Уже много лет на Янусе работа не двигалась так быстро и согласованно. Раскачивались медленно, словно когда-то мощная машина теперь так заросла слоями грязи и старого масла, что едва могла повернуть шестеренку. Но движение началось, и выбора не осталось: надо крутиться. Ресурсы были просчитаны и распределены, прежние команды расформированы и собраны новые. Крэбтри гудел от ожиданий и слухов. Куда бы ни пошла Светлана, куда бы ни заглядывали ее соглядатаи, всюду одно и то же: назрело что-то большое. Это повторяли все: и мужчины, и женщины, и дети – особо подчеркивая слово «назрело», будто назревание требовало моральной поддержки, чтобы завершиться. «Железное небо» над головой уже не казалось таким давящим. Никто не хотел, чтобы исчезла дыра в нем. Она была как луч света после ужасающе долгой ночи.

Светлана выслала трактора, чтобы приволочь кусок «неба» в Крэбтри. Она хотела изучить его, разрезать, использовать. Там же было больше металла – если в самом деле металла, конечно, – чем во всей добыче из лавовых потоков. Но вытащить диск оказалось очень трудно. Снасти соскальзывали с идеально гладких краев, трактора не могли упереться с достаточной силой, чтобы выдернуть диск из пробитого им углубления. Никакое орудие не было твердым и острым настолько, чтобы разрезать диск на поддающиеся транспортировке куски. Светлана разрешила попытаться вытащить диск с помощью посадочного модуля, затем смирилась с поражением. Придется диску остаться пока что в месте падения.

К тому времени вокруг кратера образовалось небольшое поселение из герметичных куполов и ангаров для оборудования. Кто-то назвал его Поддырьем, имя прижилось. Из Крэбтри провели сверхпроводящую линию, проложили нормальную, без резких подъемов дорогу для тракторов.

Работа пошла и в двадцати километрах над Поддырьем. Дыру в «небе» наконец отыскали. Там почти идеальное поглощение становилось полностью идеальным, поскольку радиация уходила в открытый космос. Но снаружи не царила абсолютная темень. В оптическом и ближнем инфракрасном диапазонае дыра виделась чуть ярче окружающего. Привыкшими к темноте глазами при взгляде в нужном направлении отверстие из Поддырья виделось сероватым пятнышком среди тьмы. Его размеры точно совпадали с упавшим куском. «Небо» не торопилось залечивать себя.

Сообщения о чужих машинах вскоре прекратились. С момента открытия дыры сквозь нее не проходило ничего заметного. Возможно, инопланетяне уже разглядели все, что хотели. После долгих раздумий Светлана решила, что вполне безопасно будет заглянуть и на другую сторону «неба». Белинда Пэджис разобрала флаер до шасси, приварила на них столько наблюдательной аппаратуры высокого разрешения, сколько позволяли мощность мотора и емкость связи. Она использовала оборудование, с каким на «Хохлатом пингвине» работала команда Ника Тэйла и прочих аналитиков: мощный радар, лидар для сканирования рельефа, суперохлажденные детектирующие камеры с разрешением у квантового предела – они могут раскрыть любой секрет излучения и вещества. Пэджис приварила массивные прожектора, объемные топливные баки и мощные движки, чтобы управиться с возросшим весом.

– Хорошо, – отметила она, глядя на готовое творение, похожее на ярко-желтую осу, лежащую на пусковой станине в тридцати метрах от Поддырья. – Давайте скажем: «Поехали!» – и махнем рукой!

Пэджис ввела программу старта, включила движки, чтобы стронуть машину, и наблюдала за тем, как та несется к дыре. В двадцати кликах над Поддырьем Пэджис взялась за джойстик управления и замедлила полет почти до зависания на месте. Флаер прошел вдоль края, снимая светлый проем, образовавшийся после обрушения куска «неба». Измерения диаметра установили: дыру прорезали чем-то изумительно острым, поскольку никакой наблюдаемой разницы диаметров приборы не зафиксировали. Похоже, резак неким таинственным образом убедил атомные связи оборваться строго по окружности.