— У тебя вообще терпения никакого, — поддел М.Р. — Шило в заднице. Муравьи в штанах. Удержаться не мог, чтобы не напакостить, аж руки тряслись. Странно, что ты вообще хоть что-то сделал по плану. Чтобы выбрать правильный момент — терпение нужно. Уж кому, как не мистеру Менцелю это знать.

Казначей не ответил ничего.

— Подлиза, — сказал Джейк компаньону.

— Подлизонство и правда — разные вещи, сэр. Я неправ? Ну скажи, неправ?

Джейк подумал.

— Ну, ты-то прав, — признал он. — Подходящий момент — вот он. Но ведь им еще и воспользоваться нужно. А я не могу придумать, как.

— И я не могу, — грустно сказал Дюк. — Думайте, сэр. Ты же не собираешься все свалить на мистера Менцеля?

Прошло много времени. Было душно. Менцель достал платок и вытер лысину. Двое джентльменов освежили взмокшие лбы о колено.

— Действительно, свинья, — сказал уже Дюк. — Я, допустим, понимаю: ну, пригласили на обед, ну неудобно было отказаться, ну надо же кому-то нас караулить. Но ведь ты хотя бы за столом два часа не торчи!

Менцелевские коричневые туфли прошли по дощатому полу фургона. Послышался скрип, потом мягкий шлепок о землю и голос казначея:

— Макферсон! Макферсон! Вы меня слышите, Макферсон?

— Мистер Макферсон, ау! — рассмеялся отдышавшийся Д.Э.

Вечер был тих. Перед искателями приключений умиротворяюще журчал ручей, разбиваясь брызгами о камни.

— Ты там не очень-то, — предупредил М.Р., потирая запястье, на котором еще остались следы от веревок. Облава начнется быстрее, чем мы сможем уйти достаточно далеко.

— Сейчас, — Д.Э. швырнул саквояж на мокрые камешки, присел, поплескал себе в лицо, напился. — Все, готов. Уносим ноги, сэр!

Нарочно ли, нет ли вышел Менцель, но только Д.Э. хватило времени забраться связанными руками компаньону в карман, вытащить оттуда нож, который открыли общими усилиями, после чего перерезать веревки было уже делом, трудным лишь постольку, поскольку уединение могло кончиться в любой момент.

— Стой!

Дюк дернул компаньона за рукав и оба шмыгнули за куст.

— Мне кажется, или…?

Джейк прислушался.

— Не кажется тебе ничего.

— Черт!

— Тихо!

Они посидели немного: как будто плеск, смех и крики. Конское ржание, хруст и скрежет береговых камешков под копытами. Компаньоны осторожно подобрались поближе. Теперь шум ручья и смех людей сделался совершенно отчетливым.

— Ковбои, — резюмировал Дюк. — Ишь, лагерь разложили. Нам в другую сторону.

Уже прилично поднявшись на один из песчаных склонов — высокая рыжая трава давала надежду остаться незамеченными — решились обернуться.

— Хм-м, — сказал Дюк. — По-моему, сэр, мы погорячились. Давай-ка назад.

Джейк — что значит, гений! — не спросил, зачем, мол, да почему, да что такое, да не рехнулись ли вы, случайно, мистер Маллоу — ничего.

Спустя меньше, чем четверть часа тем же самым маршрутом пробирались не двое джентльменов, а двое ковбоев: стетсоны, синие рабочие штаны с заклепками, пропотевшие рубахи, шейные платки заодно закрывали пол-лица. За сапоги — крепкие, остроносые, с удобными, как раз к случаю, каблуками — бывшим владельцам была передана сердечная мысленная благодарность.

Что же касается кражи — пару костюмов, купленных в свое время за шестнадцать баксов каждый, можно было неплохо продать. Шелковые галстуки золотистой расцветки, в леопардовых штучках и туфли — тем более. Любой старьевщик с руками оторвет.

— А лошадь? — пыхтел Дюк, цепляясь за ветки встречных кустов. — Ковбои без лошадей?

— Сам лошадь! — отозвался Джейк, вытирая разгоряченное лицо. — Ты что, своей особой светить собрался?

— Нет, ну все равно странно получается!

— Нормально получается. Не тряситесь, сэр, уйдем.

— Мне кажется, сэр, — М.Р. не мог успокоиться, — стоило спереть лошадей.

— Ты их видел? — поинтересовался Джейк. — Это тебе не Макферсон с его пузом, и не Менцель чахоточный! В два счета бы догнали и пиши пропало!

— Ладно, пеших хуже видно, — подумав, решил компаньон. — Только вот скорость, черт бы…

— Уйдем, — отозвался Джейк. — Тихо, стой!

Тишину приближавшихся сумерек нарушил конский топот, голоса, — причем Макферсона было слышно просто отлично, — облава началась.

— Вы бы, господин председатель городской управы, еще «Тело Джорджа Брауна» спели, чтоб вас слышнее было! — издевнулся Д.Э. — Ну, и что, и это вы вдвадцатером все горы прочесать собрались? Мило, мило.

Макферсон — это было хорошо видно с вершины — взмахнул рукой в одну сторону, в другую, распорядился резким голосом — и цепочки всадников рассыпались по склонам двумя аккуратными треугольниками.

— Сдай назад! — сказал Дюк.

Джентльмены вернулись в ту сторону, откуда только что приползли, но и там оказалась такая же история.

— Этот сукин сын, — выговорил Джейк, — в Гражданскую войну капитаном был. Чуть-чуть моложе, чем мы, возрастом. Говорил, в шестнадцать мобилизовался.

— Ну и Менцель что-то такое, — Дюк вытер платком потную физиономию. — Оба же воевали.

Удобная штука эти ковбойские тряпки. Вонючая, но удобная.

— Пересидим, — говорил Джейк, пробираясь в кустах, откуда сразу же вспорхнула стайка мелких птиц, — и тогда уже дернем. Надо только место, место найти безопасное!

— Есть! — раздалось издалека и сразу же раздался выстрел. — Вон они!

То ли повинен был саквояж, расставаться с которым наотрез отказался Д.Э. Саммерс, то ли сами двое джентльменов представляли слишком заметную пару, а только ковбойская экипировка положения не спасла.

Ни один из искателей приключений не помнил, сколько прошло времени, но уже сделалось совершенно темно. Сил у двоих джентльменов не осталось, а преследователей прибавилось, кажется, втрое. На каждой вершине виднелись силуэты всадников. Там и сям по горам слышались выстрелы, куда ни ткнись — рискуешь попасть в появившееся, как убийца из мрака, пятно фонаря. Их ловили со свистом, гиканьем и охотничьими воплями — как дичь.

— Все, — Дюк загребал ногами песок, — я больше не могу.

Он бежал медленнее, медленнее, как будто не очень-то и хотелось, и вдруг остановился, держась за бок, согнулся.

Джейк чиркнул сапогами по песку и бросился назад.

— Я тебе сейчас дам: «не могу!», — задыхаясь, выговорил он. — Дуй, быстро!

Компаньон только мотал головой. Стащил шляпу, вытер ею лицо, грудь, и брякнулся задом на землю.

— Беги, — с трудом выговорил он. — Как-нибудь меня вытащишь. Если возьмут обоих, надежды уже не будет.