свои крысиные на меня пучит злобно. И грызёт. Я только к СЛУшке потянулся, как…

— Пригнись!

Присел на рефлексе, а в стенку примерно там, где была моя голова, врезался таракан. И ещё один мимо Светы пролетел.

— Что за фигня, Свет? Этр что, тараканы за нами охотятся? — недоумённо уставился я на кислотно-фосфоресцирующее пятно.

— Это не тараканы, Жор, — напряжённо ответила Светка, вглядываясь в коридор, — Не они сами…

— Кидаются, что ли? — хмыкнул я.

— Именно. Смотри, только не подставляйся.

Посмотрел. Не подставился только чудом: Пара крыс, убежавших по направлению от нас, аккуратно снимали таракана со стены, обвивая хвостом. Разбегались с проворотом, как пращой метая таракана, и опрометью убегали вдаль. Просто звиздец какой-то!

— Свет, бери, — вытащил я из рюкзака полосу стеклопластика, метр на тридцать, которая в нем жесткость спинке придавала.

— Жалко…

— Фигня, зашью. Стеклопластик эту кислоту удержит, какое-то время точно, — пояснил я. — А тебе под этот боеприпас лучше не попадать.

— А тебе?

— Не попадут. И мне — не так опасно. В общем, укрывайся…

— Я лучше им отбивать буду, — помахала Светка полоской стеклопластика.

— Ну или так. Я бы, Свет, попробовал уже убежать, — признал я.

— Но они могут кинуться догонять, — понятливо подхватила она.

— Ну да, а тут мы справимся.

— Справимся. Должны. Только Жор, — послышалась в голосе стервозинка.

— М-м-м? — поинтересовался я.

— Ты когда составляешь свои планы, попробуй подумать. Иногда очень интересно получается.

— А ты мне могла и не подначивать! — возмутился я.

— Могу и не подначивать, — ехидного предвкушения в голосе Светки хватило бы на десяток рыжих!

— Нет уж! Подначивай! А я буду думать, — решил не рисковать я.

— Как скажешь, Жорочка, — выдала Светка, — Попытка не пытка.

И вот уверен, что язык ещё свой под маской показывает, стервозинка рыжая!

А пока мы выясняли… ну в смысле были заняты перспективным планированием, крысиная масса двинулась по наши души.

— Они идут, Свет.

— Угу, — чуть сместилась к рюкзаку Света и вытащила из него пару обойм, не глядя, — И, Жор…

— Только быстро.

— Живот. Крыса, — прыснула Светка, не отрывая ствол и взгляд от поворота.

— И хрен с ней, — философски ответил я.

— Это хорошо, Жора, что они такие прыгучие.

— Чем?

— У меня была бы трагедия в личной жизни, если бы она прыгнула сантиметров на двадцать ниже, конечно! — ехидствовала андроид.

— Свет, они идут.

— А я слежу.

И через несколько секунд крысы рванули плотными рядами. Часть к нам, часть от нас, явно тараканами хотели кидаться, сволочи крысиные! Ну а мы со Светкой начали беглый огонь.

И, нужно признать, Света стреляла быстрее чем я. Насчёт точности — не скажу, не мазали оба. Но скорость попаданий и перезарядки была у андроида в разы больше моей. А я просто не успевал, то есть от нескольких тараканов мы увернулись, стреляли, но… в общем, не успевали. Не критично, вроде как — главное под тараканов не подставляться. Ну и мне ладони и лицо под крысиные зубы не совать. Но неприятно. И вот, уже прикидываю я, отбросить “гада” и взяться за СЛУшку, как в углу зрения мелькает надпись:

Режим боевого форсажа активирован принудительно

И крысы… да как в киселе замерли, еле перебирать стали своими подлючими лапками. Правда, у меня пропало периферийное зрение, картинка перед глазами стала практически чёрно-белой: так, лёгкие намёки на оттенки. И сами мою движения стали дерганные, появилось ощущение опьянения, не сильного, но всё-таки чувствующегося. Но, при этом, стреляющая как из пулемёта Света казалось неторопливой и вальяжной.

А я быстро перезарядил пистолет и застрочил по крысам. Причём, сбил двух метательных тараканов и самих крыс-метательниц перебил. Шесть обойм за двадцать секунд, доставанием из рюкзака, с перезарядкой и наведением! И ни одного промаха! Просто запредельная вещь этот “боевой форсаж”!

Крысы закончились, уже перед глазами появилась надпись:

Деактивация режима боевого форсажа. Носителю рекомендуется занять устойчивое положение и отдохнуть.

— У-у-у-й! — в голос взвыл я.

Потому что терпеть боль я, конечно, могу: спортсмен, комсомолец и Советский Человек. Но ощущения после этого режима были… да болело, очень болело, вообще всё! Я и не подозревал, что всё тело, мышцы, внутренности, голова, глаза, кости могут болеть сразу и столь интенсивно.

Да ещё зрение расфокусировалось, толком ничего не разглядеть, да и зашатало. Впрочем, через секунду, за плечо меня придержала рука, а взволнованный Светкин голос поинтересовался:

— Жор, ранение? Где?

— Не ранение, — с трудом ворочая непослушным языком (и болящим! Вот хамство какое — я не языком на курок жал, а болит, заррраза такая!) ответил я. — Боевой режим БАППХ, последствия.

— Так вот, что это было, — протянула Света. — А я совсем перестала понимать — как ты так. Люди так не могут.

— Советские люди могут всё, — ответил я, немного приходя в себя. — Так, крыс нет. Сдохли.

— Жор, а Жор.

— А?

— А своего друга ты так и оставишь?

А я опустил глаза, в которых картинка уже не так сильно расплывалась. И уставился в выпученные крысиные глазёнки. Эта вредительница-трудоголичка, как вцепилась в куртку на пузе, так и висела всё время. И челюстями шевелила.

— Не фиг паразитов отпускать. И обойдусь без такого питомца, — хмыкнул я, наконец избавляясь от безбилетного пассажира аккуратным ударом атомной лопатки, — Так, в округе крыс нет, — обозрел я орлиным взглядом округу. — Вещество это запредельное, — шмыгнул я носом, — есть. И… надо крысятину жрать, — вздохнул я.

А ЗЖКТРУ, паразит такой, высвистел из моего пуза Гимн Союза! Шутники, чтоб их, и Светка ржёт.

— Сырыми?

— Угу, говорил же.

— Давай помогу разделать. И с солью?

— И специями! — заявил я, — Небось гадость.

— Ничего, потерпи, Жор, — сочувственно выдала Светка, на что я кивнул.

Правда сочувствие тут же сменилось ехидством. И обращение — вот сразу стало понятно, что сейчас гадость скажет!

— Жор а Жор?

— Ну чего, Свет?

— А сколько крыс тебе надо съесть?

Ответом стала пара лёгких ударов о стену коридора любом. И ладно бы светкиным, стервочки ехидной! Нет, моим. Я НЕ ЗНАЛ сколько! Знал вещество, понимал на основании данных химанализатора, что его в крысах достаточно. Но вот сколько — ассистент не сказал.

— Не знаешь?

— Не знаю. Буду жрать всех, — принял я ответственное решение, перестав биться башкой.

— Ты мой герой! — преувеличенно-восхищённо съязвила Светка.

Но помогла — и с разделкой, и с просолкой-перчением. И даже, пока я точил крысятину, вставила стеклопластовую пластинку в рюкзак, зашив его за минуту. Да даже пробежалась по коридору, вернувшись с пучком