Вера откашлялась. Она услышала достаточно. Пора выступить на передний план. Обычно ей нравилось быть в центре внимания, но сегодня она почему-то никак не могла поймать настрой.

– Роберт не убивал Эбигейл, – сказала Вера. – Сначала я думала, что это он, но этого быть не могло. В прямом смысле. Вы все описали тот вечер Кэролайн Флетчер. Ее записи не идеальны, но они есть. Эмма, вы с отцом были здесь вместе, мыли посуду. – Она замолчала. – Как Кристофер отмазался от помощи?

– Наверное, сказал, что надо делать домашку. Какой-нибудь проект. После воскресного обеда он обычно выдумывал что-то срочное для школы. Чтобы отвертеться от домашних дел. – Эмма с опаской посмотрела на Веру.

Вера посмотрела в ответ.

– Значит, Кристофер был наверху.

– Да.

– А ваша мать, наверное, была в гостиной, читала газету. Как всегда по воскресеньям. Она готовила обед, и вы оставляли ее отдохнуть. Никто ее не беспокоил.

– Она заслуживает отдых. Мы все это понимаем.

– О, все мы заслуживаем отдых.

Даже я. Даже старый коп, который проводит всю свою жизнь, вмешиваясь в чужие дела. Вера посмотрела на них и вдруг подумала, что совершила ужасную ошибку, что все поняла неправильно. Но уверенность вернулась к ней так же быстро, как покинула. Ну, вот и все. Пора с этим закончить. И поеду домой.

– Но вы не могли найти себе покоя в тот день, да, Мэри? Вы ждали, пока Роберт с Эммой пойдут мыть посуду, и вышли из дома через сад. Договорились встретиться с Эбигейл. Как вам это удалось, Мэри? Вы отправили ей записку, притворившись, что вы Роберт?

– Я не думала, что она придет, – сказала Мэри.

– Что случилось с запиской? Ее не нашли.

– Она была у нее с собой, когда мы встретились. Она размахивала ею передо мной, издевалась. Я выхватила ее у нее из руки.

– Не думаю, что вы планировали ее убивать. Вы подумали, что сможете ее вразумить. Объясните, что Роберт хороший человек, что ему есть что терять. Вы лишь хотели защитить его. Вы были ему скорее матерью, чем женой, не так ли? Несправедливо, что вам приходилось жить вот так. Быть опорой для семьи, сохранять лицо в общине. Вы бы не пережили еще одного переезда.

Впервые за весь вечер Мэри стала выглядеть спокойно. Она была словно вылеплена из воска. Она смотрела мимо Веры и не отвечала.

– Но Эбигейл никогда не была разумной. Она была испорченной и своенравной. Ей нравилось чинить неприятности. Наверняка она обрадовалась, увидев вас. Дополнительный участник ее представления. Она хвалилась властью над Робертом? Для нее все это было игрой. Она смеялась?

– Да, – сказала Мэри. – Она смеялась.

– Без остановки?

Сначала Вера думала, что Мэри откажется отвечать, что она совершила огромную ошибку, придя сюда так поздно, спровоцировав ее на конфронтацию. Тишина, казалось, длилась вечно. Затем Мэри заговорила, как обычно, взвешивая каждое слово. Она хотела сама рассказать свою историю.

– Так громко. Громче грачей и ветра. Даже там, на мили вдали от домов, я боялась, что кто-нибудь ее услышит.

– Вы хотели, чтобы она замолчала.

– Да, – сказала Мэри. – Я хотела, чтобы этот шум прекратился.

Дверь открылась, и в комнату тихо зашел Эшворт. Мэри не обратила внимания.

– Возможно, нам лучше поговорить об этом потом, – сказала Вера. – В другом месте. С адвокатом, который позаботится о ваших интересах.

– Дайте мне все рассказать сейчас. – В ее голосе слышалось нетерпение.

– Я должна предупредить вас, что вам предъявят обвинение и что вы не обязаны сейчас ничего говорить…

– Мне все это известно, – оборвала ее Мэри. – Я хочу, чтобы вы узнали от меня. Прежде, чем кто-то другой заставит меня что-либо говорить.

– Дайте ей рассказать, – сказала Эмма. – Я должна знать.

– Продолжайте.

– Эбигейл смеялась. Вдруг я почувствовала, как низко пала, что стояла там, кричала на девчонку. Я потянулась к ней, чтобы заставить ее замолчать, чтобы не кричать самой. Я схватила оба конца шарфа и дернула за них. Просто чтобы заставить ее выслушать меня. Отнестись ко мне всерьез. Она затихла и обмякла. Я снова услышала грачей и ветер. Я оставила ее и пошла домой. Сняла мокрую обувь и куртку и положила их в кладовку под лестницей. Прошла на кухню. Никто меня не хватился. Я не думала, что она умерла. Я думала, что напугала ее, она ведь была молодая и здоровая. Я думала, что она убежит обратно в Часовню.

– Вы не верили в это, – сказала Вера. – Потому что вы пошли вслед за Эммой.

– Я не была уверена. Я не хотела, чтобы Эмма нашла Эбигейл и была при этом одна. Наверное, я допускала, что могла убить ее.

– Вы не сказали Роберту?

– Он не понимал, что я знаю, что он с ней встречается. Думал, что это большой секрет.

– Ты не злилась, что он вел себя с ней как дурак? – спросила Эмма. – Не ревновала?

– Он не мог с собой справиться, – сказала Мэри. – И он так много мог дать людям. Совершить столько хорошего.

Снова тишина. Вера знала, что нужно двигаться дальше. Одно из правил, которое она внушала Эшворту: не поддавайся им. Что бы они ни сделали, не принимай близко к сердцу. Иначе сойдешь с ума. Но она позволила себе один лишний вопрос.

– Как вы позволили отправить Джини в тюрьму?

– Я не могла о ней беспокоиться. Мне нужно было заботиться о Роберте и детях. Они бы без меня не выжили. Она была молодой и сильной. Я думала, ее выпустят через пару лет.

Вера ничего не ответила. Она вспомнила тюрьму на скале, Джини Лонг, кричавшую о своей невиновности, выступавшую перед советом, отказывавшуюся играть в игру, которая помогла бы ее освободить.

– Если бы у вас были дети, – сказала Мэри, – вы бы поняли.

– Кристофер видел вас на поле в тот вечер?

– Нет. Никто меня не видел.

– Тогда зачем вы решили его убить?

– Я не решала. Конечно нет. Думаете, я хотела этого?

– Я не понимаю. Объясните.

– В то лето он тоже помешался на Эбигейл Мэнтел. Она словно всю нашу семью околдовала, Эмму, и Роберта, и Кристофера. Я единственная видела ее насквозь. В тот первый день, когда мы поехали на велосипедах в Пойнт и ели мороженое, и она объявилась там со своим отцом на этой быстрой машине, я поняла, что она нас возненавидела. Между нами была близость, которой не было у нее. Ее отец таскался по разным женщинам, был связан работой. Она хотела быть как мы, но не могла, и решила все испортить.

Она была ребенком, подумала Вера. Испорченным и жалким. Но она дала Мэри продолжить.

– Кристофер видел Роберта и Эбигейл вместе. Тогда он им ничего не сказал. Возможно, тогда это ничего не значило. У него был свободный день, надо было съездить к стоматологу. Он увидел их вместе в Крилле. И проследил за ней. Думаю, он видел их и в другие разы.