Они побили все рекорды, но для «Битлз» это уже не имело значения. Для них сегодня все было так же, как вчера. Даже вопросы те же: «Как вы думаете, чем объясняется такой успех?», «Когда, по-вашему, этот мыльный пузырь лопнет?» От такой монотонности им уже хотелось орать.

Они на день улетели в захолустный городок перевести дух. Тамошние жители проявили такт и не мозолили им глаза. Но когда битлы уже садились в самолет, на поле появился шериф с представителями городских властей. Пресс-атташе Дерека Тейлора послали узнать, что им нужно. Получить автографы и сфотографироваться с «Битлз», ответили те, — уж пусть битлы будут так добры, мы ведь тоже были к ним любезны и их не беспокоили.

«Я вернулся в самолет спросить ребят, — рассказывает Дерек. — Пол сидел у иллюминатора, глядя на них. Он улыбался как сумасшедший, без конца кивал, но мне сказал: „Иди к ним быстро и скажи, что мы хотим выйти и встретиться с ними, но вы нас не выпускаете, потому что мы очень устали. Давай иди“».

Даже Джорджа Харрисона из «Ливерпул экоу» все это слегка достало. «Никогда не забуду большого босса из Канзас-Сити, пришедшего к Брайану в Сан-Франциско. Канзас-Сити не входил в программу нашего турне. Этот человек был миллионером, владельцем футбольного клуба, что ли. Сказал, что пообещал Канзас-Сити привезти „Битлз“.

Брайан отказался. Канзас-Сити в расписание не лезет. Тогда этот мужик спрашивает: а сто тысяч долларов на их решение не повлияют? Брайан ответил, что ему надо пойти и посоветоваться с ребятами. Те сидели и играли в карты, даже головы не подняли. Брайан рассказал им про сто тысяч долларов — это тридцать тысяч фунтов. Битлы сказали, чтобы он делал как считает нужным, и продолжали играть в карты.

Брайан вернулся и сказал, что он очень извиняется, но они не могут пожертвовать выходным днем. Миллионер стоял на своем: он обещал Канзас-Сити и не может вернуться без „Битлз“. Порвал чек на сто тысяч долларов и выписал новый — на сто пятьдесят. Самая большая сумма, когда-либо предложенная музыкантам в Америке. Пятьдесят тысяч фунтов за тридцать пять минут выступления. Брайан понимал, что их престиж взлетит до небес, если они утрут нос всем американским звездам. Ну и дал добро. Сказал битлам, а они даже не оторвались от карт.

Мужик уехал домой страшно довольный. Он знал, что не сможет на этом заработать. Город небольшой, своих денег ему не вернуть, зато он сдержал слово».

Наволочки, на которых спали «Битлз» в гостинице Канзас-Сити, купили двое чикагских бизнесменов за сумму, эквивалентную 375 фунтам стерлингов. Разрезали эти наволочки на 160 тысяч кусочков, снабдили их сертификатами, где указывалось, с чьей кровати взят лоскуток, и распродали по доллару за штуку. Один нью-йоркский синдикат предлагал Брайану за «Битлз» 3 715 000 фунтов стерлингов, но он отказался.

Во время всех этих вопящих и визжащих рекордных гастролей по Британии и Америке «Битлз» прятались где-то в сердцевине гигантского механизма, который носил их по всему миру. Они угодили в эту машинерию в 1963 году, под колоссальным давлением, и остались внутри, герметично запечатанные.

Перед концертами они не выходили из гримерок. После концертов сломя голову мчались в гостиницу под охраной орд полицейских и телохранителей. И сидели в гостинице, в полной изоляции от внешнего мира, до следующего шага. Они не ходили на улицу, в рестораны или на прогулки. Их обслуживали Нил и Мэл — приносили бутерброды, сигареты и напитки. Из зависти, а порой из страха остаться без защиты битлы и Нила с Мэлом не отпускали на улицу. Так они все и торчали в номерах — курили, играли в карты, бренчали на гитарах, убивали время. Возможность заработать тысячу фунтов, десять тысяч фунтов, сто тысяч фунтов за выступление ничего для них не значила. Богатство, известность и могущество, которые могли бы открыть перед ними любую дверь, не давали им никаких преимуществ. Они очутились в ловушке.

Конечно, долгое время они были в экстазе. Они столько этого ждали! Семь лет они играли вместе и не могли ничего добиться. Зато они хотя бы оказались физически и эмоционально готовы к ужасным условиям концертной карусели. Даже концертная карусель не шла ни в какое сравнение с ночами в гамбургских клубах, где они научились работать без перерыва, как музыкальный автомат.

После первой пластинки сцены менялись стремительно, и на первых порах «Битлз» не успевали скучать или жаловаться, что пьеса затянута. Они прекрасно помнят радость восхождения на всё новые вершины. Пластинка попала в хит-парад, одна пластинка заняла в хит-параде первое место, потом другая, потом телепередачи, «Палладиум», «Королевское варьете» — а потом Америка.

Джона, Пола и Джорджа поднявшаяся шумиха не обманывала, однако они знали себе цену. Они считали, что сочиняют хорошую музыку, и их раздражало, когда ее не воспринимали всерьез. В отличие от многих, у них ни на секунду не возникала мысль о том, что они могут просто исчезнуть. Они наконец добились известности и не видели причин ее терять. Это, наверное, отчасти объясняет их отношение к прессе. Ни благодарности, ни скромности. Битлы шутили, грубили, и им было плевать — они считали, что ничего никому не должны.

Только Ринго еще в ошеломлении протирал глаза. С ним все это случилось очень внезапно. Стоило ему присоединиться к группе, дела пошли в гору.

«Никто из нас не беспокоился о будущем. Я всегда рисковал, и мне везло. Мне повезло, когда меня взяли в подмастерья. У меня была пара шиллингов в кармане. Но я всегда думал, что рано или поздно это закончится… На гастролях бывали хорошие вечера, а бывали не очень. Но вообще-то, одинаково. Весело только вечерами в гостиницах — приехал, дунул, все дела».

Еще два года, 1965-й и 1966-й, жизнь «Битлз» состояла преимущественно из гастролей — то есть никакой жизни не было. В среднем получалось по три больших турне в год: одно по Британии, второе по Америке, третье тоже зарубежное, по нескольким странам. В год они выпускали по три сингла и один альбом. Собирались снимать в год по фильму, но после второй ленты, «Help!»[158], которая вышла в 1965 году, решили притормозить. Лишь к концу этого каторжного периода образ жизни и работа «Битлз» стали приобретать новые черты.

Детали гастролей погребены в газетных подшивках — для безумцев, которым охота в них копаться. Сами битлы, конечно, ничего не помнят. Как всегда, в их памяти остается лишь смешное — например, как их награждали орденами Британской империи.

Сообщение о награждении «Битлз» появилось в печати 12 июня 1965 года. Тут же посыпались протесты: и члены палаты лордов, и престарелые кавалеры, в годы войны тушившие зажигательные бомбы на крышах, в один голос утверждали, что такое решение обесценивает орден. Какой-то отставной полковник заявил, что лишает Лейбористскую партию своего наследства — одиннадцати тысяч фунтов и двенадцати боевых медалей. Ордена Британской империи возвращали правительству со всего света.

Брайан был очень польщен такой честью. Позже он утверждал, будто не сомневался, что «Битлз» эту награду примут, однако Джон рассказывает, что серьезно подумывал отказаться. Сегодня его орден хранится на телевизоре в новом доме Мими.