— Ты молишься, — укорил меня Финан.

— Прошу оставить небо безоблачным, — сказал я, открыв глаза.

— Беспокоишься насчет дождя?

— Мне нужен лунный свет. Мы пойдем вверх по реке после захода солнца.

Было еще совсем светло, когда пришвартованные суда с силой развернулись на приливной волне. Мы отчалили от мощных свай и при помощи больших весел вышли в Темез, затем позволили приливу нести нас. По мере того как заходящее солнце расплывалось за пеленой дыма, небо на западе разгоралось ярким пламенем.

Движение по реке не было оживленным: только две другие баржи с сеном да несколько рыбачьих шаланд. Наши длинные весла скрипели в уключинах, придавая нам ход как раз достаточный, чтобы суда слушались руля. К этому времени воины Мереваля должны выбить врага из Тотехама и погнать на юг. Вскоре на пустошах загорятся костры, извещая Этельхельма, что противник на подходе. Пусть смотрит на север, молился я, пусть смотрит на север, пока мы подкрадываемся в ночи к городу тьмы.

Мы добрались до Лундена, ни разу не сев на мель: прилив благополучно нес нас по самым глубоким каналам. Мы шли не одни. Два корабля обогнали нас, один за другим, работая сверкающими в свете луны веслами. Оба были битком набиты людьми. Проходя мимо, передовой корабль нас окликнул, желая знать, откуда мы. Отец Ода прокричал в ответ, что мы люди Эалстана из Херутсестера.

— А где такой Херутсестер? — вполголоса спросил я.

— Я его выдумал, — честно признался священник. — Они не догадаются.

— Надеюсь, мы не опоздали! — крикнул воин со второго корабля. — Мерсийские девчонки нас уже заждались!

Он двинул бедрами, и его усталые гребцы с горем пополам издали клич. Два корабля ушли, превратившись всего лишь в тени на залитой лунном светом реке.

Город мы почуяли за несколько миль. Я смотрел на север, в надежде различить зарево костров Мереваля, но ничего не видел. Да если честно, и не ожидал. Пустоши лежали далеко, а вот Лунден постепенно приближался. Прилив завершался, и, проходя мимо восточного городского бастиона, мы налегали на большие весла. На бастионе горел факел, я разглядел бордовый плащ и красный отблеск на наконечнике копья. Пристани, как обычно, были заполнены судами. Один длинный корабль с крестом на высоком штевне стоял на причале у каменной стены близ дома, где жили мы с Гизелой. Я был уверен, что это корабль Ваормунда, но на террасе никого не заметил. Через щели в ставнях дома пробивался свет. Затем мы прошли дальше, и до меня донеслись голоса гуляк, горланящих песни в таверне «Мертвый дан». Миновав таверну, я стал подыскивать на пристанях место, где приткнуться. Пустой стоянки не оказалось, поэтому мы причалили к бортам других кораблей. Мы пришвартовали наши неуклюжие посудины к стоящим у берега судам. Из-под рулевой площадки одного из кораблей выполз человек.

— Вы кто такие? — раздраженно осведомился он.

— Войска их Херутсестера, — заявил я.

— А где это, Херутсестер?

— Севернее Эрслинга, — был мой ответ.

— Весельчак, — проворчал он. Потом, убедившись, что Видарр не причиняет никакого вреда его кораблю, только швартует наш, снова отправился на боковую.

На пристанях стояли часовые, но довольно далеко. Те же, кто наблюдал за нашим прибытием, не проявили особого интереса. Один дозорный прогулялся по длинной пристани, освещаемой факелами, вставленными в скобы в береговой стене. Он посмотрел через суда, к которым мы причалили, увидел, что баржи полны воинов, причем многие в приметных красных плащах, и спокойно вернулся на свой пост. Было очевидно, что в нашем появлении никто не видит ничего примечательного: мы выглядели просто запоздавшим ополчением Этельхельма из его владений в Восточной Англии.

— Интересно, сколько тут войск? — спросил у меня отец Ода.

— Слишком много.

— Спешишь ободрить? — отозвался поп, осеняя себя крестом. — Нам нужно знать, что происходит.

— Происходит то, что Этельхельм сосредотачивает самую мощную армию, какую только способен собрать, — проворчал я. — Может, две или три тысячи воинов, а то и больше.

— Трудновато ему будет прокормить эту ораву, — заметил Ода.

Это верно. Снабдить провиантом такую армию куда труднее, чем собрать.

— Вполне возможно, он планирует вскоре выступить, — предположил я. — Потом задавит Этельстана числом, и конец всему.

— Хорошо бы убедиться, что это так. — Не говоря больше ни слова, священник перелез на соседний корабль.

— Ты куда собрался? — окликнул я его.

— За новостями, понятное дело.

Он перебрался через два отделяющих нас от пристани корабля и направился к ближайшей группе часовых. Поговорив с ними довольно долго, Ода сотворил крестное знамение, видимо благословляя их, и пошел назад. Я помог ему подняться к нам на палубу.

— Часовые из восточных англов, — сообщил поп. — И они ропщут. Лорд Варин мертв.

— Ты, похоже, тоже расстроен.

— Я не питал к Варину неприязни, — уклончиво ответил отец Ода. Он отряхнул черную рясу и присел на низкий планширь баржи. — Варин не был плохим человеком, но его казнили за то, что он дал тебе сбежать. Едва ли он заслуживал такой судьбы.

— Казнили? Из-за меня?

— Ты вроде как удивлен?

— Еще бы!

Ода пожал плечами:

— Этельхельму известно, что ты поклялся убить его. Он боится этой клятвы.

— Боится клятвы язычника?

— Клятва язычника наделена дьявольской силой, — заявил Ода резко. — А человеку следует опасаться Сатаны.

Я посмотрел на другую сторону реки, где несколько мерцающих огоньков выдавали местоположение поселения на южном берегу.

— Если за мое бегство наказывают смертью, то Этельхельм наверняка казнит и Ваормунда? — заметил я.

Ода мотнул головой.

— Ваормунд — любимчик лорда Этельхельма, а Варин нет. Ваормунд — западный сакс, а Варин — нет. — Священник помедлил, глядя на воду.

Мы находились значительно ниже моста, но мне все равно хорошо было слышно, как река беспрестанно шумит, прорываясь между его узкими арками.

— Казнить его дали мальчишке, — мрачно продолжил Ода.

— Эльфверду?

— Лорда Варина привязали к столбу, а юнцу дали меч. Управился он не быстро. — Священник перекрестился. — Воинов заставили смотреть и предупредили их, что это заслуженное наказание за недостаточную бдительность. Лорда Варина не удостоили даже христианских похорон! Труп его бросили собакам, а что не сожрали псы, предали огню. В голове не укладывается, что Эльфверд — внук короля Альфреда! — Последние слова он произнес с горечью, потом добавил, как бы спохватившись: — Часовые считают, что армия скоро выступит.

— Ну конечно выступит.