— Как же я это все ненавижу! — почтарь не выдержал и закричал, а Владимирович, услышав безнадёгу в голосе того, кто еще недавно посмел ему отказать, расхохотался в ответ.

Вот только наследник проклятого князя быстро замолчал, заметив, как изменился взгляд его почти добравшегося до него врага. Владимирович не боялся, на нем было около сотни защитных амулетов самых разных народов, он был готов в любой момент призвать на помощь силу великих предков — но даже так по его спине невольно побежали мурашки…

А в Олеге действительно что-то изменилось. Еще недавно он был готов умереть ради шанса на победу, но крик Насти напомнил ему, что он не один, что он дерется не только ради себя. И что сейчас дело не только в мести, но и в том, чтобы спасти тех, кто ему дорог. И это оказалось именно тем, что позволило почтарю взглянуть на происходящее немного по-другому.

— Морана! — он закричал имя богини смерти во весь голос.

— Зачем ты зовешь мать? — рядом раздался удивленный голос Мары, она все еще держалась и не давала черным воинам добраться до своего спутника.

— Морана! — Олег не мог терять время на объяснения.

— Она не поможет тебе, — голос Владимировича едва заметно дрогнул. — Договор еще держит ее на том берегу. А если ты даже и сможешь зачерпнуть ее силы, я сумею сдержать их так же, как сдержал их и в ее дочери.

Олег не узнал череп, что величественно поднял их враг, показывая, что именно позволило ему перестать бояться дочь богини Смерти, но Олегу было не до того. Неважно! Что бы это ни было — это всего лишь еще один артефакт. И на его новый план он никак не повлияет.

— Морана! — почтарь в третий раз прокричал имя своей судьбы и в третий раз про себя добавил к нему простейший наговор. Просто чтобы его заметили и ответили…

«Вот ты где!» — неожиданно почтарь услышал в голове чей-то знакомый голос. Вот только это была Ель, а не богиня Смерти.

«Как ты… Что ты тут делаешь? Не мешай!» — почтарь не знал, что и думать.

«Я не мешаю, а помогаю, — голос ведьмы звучал еле слышно. — Юдас взбаламутил Навь, обычный зов не дойдет до адресата. Но я — слуга моей госпожи, и я сделаю, что должна. А ты… в следующий раз мог бы заранее подумать, что до такого дойдет, и заранее же попросить моей помощи. А то где это видано, чтобы девушка сама все за мужика делала…»

Ель явно попробовала пошутить, но удалось ей это не очень. Олег как вживую увидел свою старую знакомую, сидящую у идола с женским лицом. И тяжелую каплю крови, стекающую из ее носа.

«Вот, значит, как все повернулось…» — голос Ели в голове Олега пропал, а вместе него появился голос Мораны. От присутствия богини Смерти у почтаря тут же разболелась голова, но он не обратил на это ни малейшего внимания.

«Мне нужна помощь…» — начал почтарь.

«Наговоры даже с моим именем тебе не помогут, — как и Владимирович недавно, Морана отмела возможность использовать свои силы. — Жаль, видимо, этого было не избежать…»

Богиня смерти замолчала, словно забыв о человеке, через которого она на этот раз смотрела на людской мир — все ее внимание было посвящено стоящей чуть в стороне от него дочери. Дочери, которая умрет или, что еще хуже, ей самой придется убить ее, чтобы через Мару не смогли управлять уже ею самой.

«Да что вы все заладили про наговоры! — возмущенный голос Олега привлек внимание богини. — Не нужно мне разрешение на них. Как будто ничего другого в арсенале и не бывает».

«А что ты еще умеешь?» — на мгновение в Моране проснулся новый интерес к происходящему.

«Я — ничего, — Олег ни капли не смутился от своих слов. — Но я — почтарь, и я знаю, что у нас, людей, есть тысячи способов добиться своего, есть сотни разных оружий, которые мы используем каждый раз разные в зависимости от ситуации. Уверен, что и у богов есть что-то похожее… Разные способы применения своей силы…»

«Так ты хочешь?..» — Морана на мгновение замерла.

«Я видел, как Мара читала меня через печать. Уверен, что ты можешь гораздо больше… Так почему бы тебе вместо того, чтобы делать то, чего от нас ждут, и вкладывать силу в мои простейшие наговоры, не научить тому, что действительно может нам помочь? Вернее, не научить, а просто поделиться… Ненадолго! Просто вспомнить, как бы ты сама расправилась с подобными врагами, потом использовать эту силу в моем теле, ну и напитать энергией… Я же могу ее передавать, как мы выяснили в прошлый раз!»

Олег замер, ожидая ответа, и все вокруг него словно бы тоже замерло. А потом Морана рассмеялась, буквально на пару секунд, и стоило ее голосу замолчать, как тело почтаря пронзила боль. Но он ее словно не заметил. Вместо этого он вдруг нарисовал в воздухе странный знак, а потом кабан, с которым сражался Хотен, неожиданно заорал диким голосом.

— Хозяин, нет! — тень, поддерживающая силы в обычном оборотне, пропала, и Хотен тут же отрубил ему голову в один взмах меча.

А Олег, проводив взглядом тень самого Велеса, которого он позвал разобраться со своим взбунтовавшимся слугой, продолжал. Новый знак, а потом кинжал почтаря вонзился ему же самому в грудь прямо в месте печати. Было страшно, но совсем небольно — даже когда из раны начал течь тот самый черный огонь, что горел до этого на Маре. Вот только если девушке этого пламени едва хватало, чтобы окружить себя, то чужая воля, поселившаяся в Олеге, смогла призвать целую волну этой чудовищной силы.

Вернее, это была не совсем чужая воля. Почтарь словно получал инструкции, а потом быстро и предельно четко воплощал их в жизнь — вот и сейчас он понял, как нацелить вперед собранное им черное пламя, и спустил его с поводка, ударив по врагам, воспламеняя их с той же легкостью, что свеча лист бумаги. И вот теперь копии стража моста закричали.

Нет, они завопили, заверещали и застонали от невыносимой боли, ужаса и настоящего страха смерти. Они разваливались на куски, продолжая кричать, и черный огонь пожирал их. Лицо потомка Владимира перекосило от злости, он перехватил показанный до этого череп и выставил его вперед будто щит. Черное пламя с кинжала Олега лизнуло его, словно распробовав, и затем с голодным урчанием перебросилось на оберег, затем на одежду бывшего старосты…

«Череп Вещего Хельги… — Олег услышал голос Мораны. — Сильный артефакт, не знаю даже, где этот человек смог его найти. Вот только череп при всей его мощи обладает той же слабостью, что и его хозяин. Когда приходит время исполниться предначертанному, он не может этому противиться».

«Как все просто, — мелькнула мысль у Олега. — Выходит, пока пламя не коснулось врага и у того был шанс спастись, череп его защищал. Но как только касание случилось, смерть тут же стала его судьбой, и защита пропала. Да, богиня смерти явно знает, как пригласить к себе в гости кого угодно…»

А Владимирович тем временем заорал. Черный огонь срывал с него навешанные вперемешку латинские, ордынские, арабские и тевтонские медальоны, артефакты, обереги и талисманы, превращая их в мокрую дымящуюся жижу. С него, как недавно с Мары, одним мигом слезла вся кожа, и теперь черное пламя весело трещало, пожирая его плоть и завывая как в печке во время сильного ветра. И только потом до Олега дошло, что это не пламя воет, а его враг.