— Я хочу поговорить с родителями, — повторила Пибоди после долгого молчания. — Я знаю, что мне повезло. У меня есть родители, братья, сестры и все остальные. Я знаю, что они меня выслушают, в том-то и дело. У вас этого не было, вам пришлось создавать себя из того, что свалилось вам на голову, и построить на этом свою жизнь, но это не значит, что вы искусственная. Вы самая что ни на есть настоящая.

Улицы были пустынны, лишь в небе то и дело вспыхивала световая реклама. Вечный ассортимент. Удовольствия, красота, счастье. Приемлемые цены.

— Знаешь, почему я приехала в Нью-Йорк? — спросила Ева.

— Честно говоря, нет.

— Потому что здесь можно побыть одной. Можно выйти на улицу, смешаться с тысячной толпой и быть в полном одиночестве. Это было мое самое заветное желание… ну, если не считать желания поступить в полицию.

— Самое заветное?

— Какое-то время — да. Довольно долгое время. Первые восемь лет своей жизни я была безымянной. А потом сразу попала в государственную систему детских домов, муниципальных школ, где за мной наблюдали двадцать четыре часа в сутки. Я хотела снова стать безымянной, но теперь уже на моих условиях. Быть номерной бляхой, и точка. Попади это дело мне в руки десять, нет, даже пять лет назад, вряд ли я повела бы его так, как сейчас. Может, я бы их просто арестовала, и дело с концом. Черное и белое. Мне понадобились годы на работе, чтобы научиться различать все оттенки. И не только работа, но еще и люди, живые и мертвые. С годами обрастаешь связями, и они раскрашивают для

тебя мир разными красками.

— С последним утверждением я согласна. Но каким бы путем вы к этому ни пришли, все равно пришли бы обязательно. Потому что это правильно. Авриль Айкон — жертва. Кто-то должен быть на ее стороне.

— У нее есть она. В трех экземплярах, — усмехнулась Ева.

— Хорошая шутка. Несколько самоочевидная, но все-таки хорошая.

— Тебе надо поспать. — Ева остановила машину у дома Пибоди. — Я тебе позвоню, если понадобишься, но пока можешь считать себя свободной. Спи, пакуй чемодан и лети.

— Спасибо, что подвезли. — Вылезая из машины, Пибоди снова зевнула. — Веселого вам Дня благодарения, если раньше не увидимся.

Ева плавно отъехала от тротуара и, взглянув в зеркальце заднего вида, заметила, что Макнаб оставил в квартире свет для Пибоди.

И для нее тоже будет гореть свет, когда она вернется домой. И будет кто-то, кто ее выслушает. Но это будет не сейчас.

Она включила автопилот и извлекла свой личный телефон.

— М-м-м… — сонно промычала Надин, и Ева увидела на экране ее смутный силуэт.

— Встречаемся в «Даун энд Дерти».

— А? Что? Сейчас?

— Сейчас. Захвати записную книжку — бумажную, не электронную. Никаких магнитофонов, Надин, никаких камер. Только ты, старомодный блокнот и карандаши. Я буду ждать.

— Но…

Ева отключилась и прибавила газу.

Вышибала на дверях секс-клуба был огромен, как секвойя, и черен, как оникс. Он был одет в золото. Золотистая трикотажная рубашка чуть не лопалась на его массивной груди, тонкие кожаные штаны и сапоги сидели на нем, как влитые. На шее висели три массивные золотые цепи, которые, по мнению Евы, можно было надевать зимой на автомобильные колеса. Левую щеку пересекала татуировка в виде змеи. В тот самый момент, как она подъехала, он выдворял из заведения двух болванов. Один был белый, двести пятьдесят фунтов чистого сала, второй — азиат, прямой кандидат в борцы сумо.

Вышибала волок обоих за шиворот, ничуть не замедляя шага.

— Нечего приставать к моим к служащим. Еще раз увижу — яйца оторву.

Он стукнул их головами, что, строго говоря, считалось незаконным приемом, и дал им упасть в придорожную канаву.

Повернувшись, он заметил Еву.

— Привет, Белоснежка.

— Привет, Крэк, как дела?

— Да не жалуюсь. — Он потер руки, словно хотел их осушить. — Каким ветром тебя сюда занесло? Кто-то умер, кого я не знаю?

— Мне нужен отдельный номер, у меня встреча. Надин, — пояснила Ева, когда брови у него полезли на лоб. — Она сейчас подъедет. Учти, нас тут не было.

— Ну, раз уж, как я понимаю, вам не нужен отдельный номер, чтобы покататься голышом по постели, — а жаль, между прочим, отличное было бы шоу! — значит, это официальное. Про официальное я ничего не знаю. Входи.

Ева вошла. Ее встретил грохот музыки и целый шквал запахов. Пахло перестоявшимся пивом, «травкой», другими запрещенными веществами для курения, вдыхания, глотания или введения в организм иными способами, сексом, потом и другими телесными жидкостями, к которым Ева предпочла не принюхиваться.

На сцене под живую музыку ансамбля в светящихся набедренных повязках отплясывала целая толпа обнаженных танцовщиц. Другие танцовщицы, в перьях, блестках или вообще без ничего, извивались и потрясали своими прелестями между столами под яростное одобрение посетителей.

Большинство посетителей в набитом битком баре были либо пьяны в дым либо одурманены наркотиками.

Идеальные условия.

— Дела идут хорошо! — заметила Ева. Ей пришлось кричать, чтобы Крэк, прокладывающий им дорогу в толпе, ее услышал.

— Праздники. У нас тут будет забито до самого января. А уж потом будет забито, потому что праздновать на улице станет слишком холодно. Жизнь идет неплохо. А как у тебя дела, тощая белая девчонка-коп?

— Нормально.

Крэк провел ее наверх, где располагались номера.

— Твой парень тебя не обижает?

— Нет. Он хорошо разучил свою роль.

Им пришлось попятиться, когда из двери одного из номеров вывалилась хохочущая полуодетая парочка. Судя по запаху, у них начался этап горячего копчения.

— Их номер я не хочу.

Крэк усмехнулся и отпер другую дверь.

— Вот тут у нас номер люкс. Многие клиенты предпочитают эконом-класс. Тут чисто. Устраивайся, сладкий пончик, а я приведу эту цыпочку Надин, как только она покажется. — Увидев, что Ева сунула руку в карман, он нахмурился. — Не вздумай мне платить. Я этим утром в парк ходил. Поговорил с моей девочкой у того деревца, что ты для нее посадила вместе с твоим парнем. Я у тебя в долгу. Даже не думай, что возьму деньги.

— Ладно. — Ева вспомнила, как Крэк рыдал у нее на плече в морге возле тела своей младшей сестры. — Слушай, у тебя есть планы на четверг?

Кроме погибшей сестры, у него не было родственников.

— День большой жратвы. Я обзавелся шикарной цыпочкой. Думаю, сможем втиснуть ужин с индейкой между некоторыми другими развлечениями.

— Ну, если хочешь полное меню — без некоторых других развлечений, — у нас будет званый ужин. Можешь взять с собой свою шикарную цыпочку.