— Сир, мне показалось, что не было необходимости информировать ваше величество об этом простом пустяке.

— Пустяке?! Свадьба для вас пустяк?! Берегитесь, маркиз, чтобы вас не услышал господин Бессье. Ну, а эти почтенные дамы! Боже мой, с тех пор, как я вас знаю, не могу понять, из какой материи вы сшиты. Вы знаете, что ваше поведение — это почти дерзость!

— Сир, мне очень жаль, но так получилось…

— Замолчите! Ваша дерзость переходит границы.

Я запрещаю вам говорить дерзости в присутствии этой дамы, вашей жены. Честное слово, вы просто солдафон. — И, обратившись к Анжелике, спросил:

— Мадам, что вы думаете о вашем муже?

— Я стараюсь привыкнуть к нему, сир, — ответила Анжелика, немного придя в себя во время их диалога.

Король улыбнулся.

— А вы разумная женщина и более того — вы прекрасны. Эти два качества не часто можно встретить в одной женщине. Ну, хорошо. Маркиз, я прощаю вас ради этого великолепного выбора, за эти глаза. Зеленые глаза… редкий цвет, который мы не часто можем видеть. Женщины, у которых зеленые глаза… — король запнулся, смотря в упор на мадам дю Плесси.

Вдруг улыбка исчезла с его лица и все существо монарха застыло на миг. Лицо короля побледнело, по природе он был сангвиником, и это не ускользнуло от придворных. Буквально в несколько секунд он стал белее воротника жабо. Ни один мускул на его лице не двигался.

Растерявшаяся Анжелика продолжала смотреть на монарха, как провинившийся ребенок смотрит на родителей перед взбучкой.

— Откуда вы родом, мадам? — резко спросил король. — Не из Тулузы?

— Нет, сир, моя жена родом из Пуату, — тут же ответил Филипп. — Ее отец барон де Сансе де Монтелу, земли которого простираются в окрестностях Ньера.

— О, сир, как можно перепутать гасконца и жителя Пуату! — воскликнула Атенаис де Монтеспан своим кристальным голосом. — Вы, сир, такой знаток женщин и такая оплошность.

Красавица Атенаис могла себе позволить такую дерзость, зная, что король был неравнодушен к ней.

Бледность спала с лица Людовика, оно стало непроницаемым. Держа себя в руках, он улыбнулся Атенаис:

— Да, это правда, жители Пуату обладают определенным шармом, — заметил он. — Но берегитесь, мадам, как бы вашему мужу не пришлось померяться силами со всеми, кто из Гаскони. Последние могли бы отомстить за оскорбление, нанесенное их женам.

— Разве это оскорбление, сир? Я хотела сказать, что прелести этих двух роз почти одинаковы, но их нельзя спутать. Ваше величество простит мне скромное замечание.

Улыбка ее голубых глаз сделала свое дело, Атенаис продолжала:

— Я знаю мадам дю Плесси уже много лет. Мы вместе учились в пансионе, а наши семьи всегда были связаны друг с другом.

Анжелика про себя подумала, что никогда не забудет того, что сделала для нее мадам де Монтеспан, которая фактически спасла свою подругу, вовремя поддержав разговор.

Король повернулся к мадам дю Плесси.

— Хорошо, — монарх величественно оперся на трость. — Версаль принимает вас, мадам. Добро пожаловать.

Затем он добавил чуть тише:

— Мы счастливы видеть вас снова.

Анжелика поняла, что король узнал ее, решив забыть прошлое. В последний раз, казалось, пламя костра воспылало между ними. Обессиленная, в глубоком реверансе, она почувствовала, как водопад слез подступает к ее глазам.

Слава богу, король пошел дальше, окруженный придворными. Анжелика виновато посмотрела на мужа.

— Маркиз, как мне благодарить вас?

— Меня благодарить?! — Филипп весь перекосился от гнева. — Я защищал свое имя от посмешища и опалы, а не вас, мадам. Вы моя жена, черт бы вас побрал, забудьте это отныне. Приехать в Версаль без приглашения, без представления, а вы еще смели так дерзко смотреть на короля. Ничто не может убить вашего нахальства. Я должен был убить вас этой ночью.

— О, Филипп, прошу вас, не портите мне этот день!

Спустя некоторое время они догнали королевский двор в саду Версаля. Великолепие сада поразило мадам дю Плесси. Голубизна неба смешивалась с каскадами воды, а яркое солнце отсвечивало в воздухе. Анжелика думала, что попала в рай, где все было легким и неподвижным, переливаясь, как блеск бриллиантов.

На возвышенности находился пирамидальный бассейн, а рядом стояли мраморные античные статуи, как бы охраняя свои владения у врат рая.

Цветочные клумбы простирались почти до самого горизонта. Анжелика стояла восхищенная, как ребенок, этим великолепием. Ее мечты сбылись, она была счастлива. Легкий ветерок трепал ей волосы.

Мадам дю Плесси не видела, как внизу, около ступени, подали королевскую карету. Но прежде чем спуститься, его величество подошел к Анжелике.

Внезапно маркиза увидела короля рядом с собой. Он был один, так как еле заметным жестом отослал придворных.

— Вы любуетесь Версалем, мадам? — спросил он.

Анжелика, сделав грациозный реверанс, ответила:

— Сир, я благодарю вас за то, что вы создаете такое великолепие для ваших подданных. История будет вам признательна.

Людовик XIV помолчал некоторое время. Король не был сражен похвалой, он так привык к лести.

— Вы счастливы, мадам? — спросил он вдруг.

Анжелика подняла глаза. В этот момент она почувствовала себя маленькой девочкой, не знавшей ни страданий, ни мук жизни.

— Сир, как можно быть несчастной в Версале, — прошептала она.

— В таком случае больше не проливайте слез. Доставьте мне удовольствие, разделив со мной прогулку, я хочу показать вам парк.

Анжелика положила свою маленькую ручку в руку Людовика. Они спустились по лестнице и направились в сторону бассейна. Придворные, стоявшие неподалеку, опустили головы в поклоне государю. И вдруг Анжелика увидела лицо Филиппа. Он смотрел на нее загадочно, с интересом. Постепенно маркиз начал понимать, что взял в жены настоящий феномен.

Анжелика так легко чувствовала себя, что могла бы взлететь. Будущее и все вокруг казалось ей таким же голубым, как горизонт. «Мои дети никогда больше не познают нищеты, — повторяла она про себя. — Они будут учиться в академии Мон-Парнас. Станут дворянами».

Мадам дю Плесси станет одной из блистательных дам двора его величества. И, как сказал король, она выбросит из своего сердца горести последних лет. Анжелика хорошо знала, что огонь любви снова вспыхнет в ней с новой силой и поглотит ее навсегда, не потухнув никогда. Он будет гореть всю ее последующую жизнь. Так предсказала прорицательница ля Вуазин.

Такова уж ее судьба, огонь любви должен воспылать в ней с новой силой, чтобы удержать на пьедестале красоты.

***

Долгий путь в Версаль закончился блестяще. Много позже в жизнь Анжелики войдут тревога и горести, даже муки, но сегодня она не боялась ничего, будучи наверху блаженства.