Глаза Надин округлились. Ее словно лихорадило.

– Боже мой, – выдохнула она.

Она пятнает его чистоту. Ей нравится погружать в это пальцы, перемешивать гумус.

– Я пережил все это в одиночестве. Не пошел на коррекцию. Бродил по округе, как зомби. Думаю, я действительно любил Диону. Не ожидал ничего столь окончательного. Джина пришла поговорить со мной перед сном. Я был в восторге. Я отказывался от коррекции, потому что считал, что это оскорбит их, Джину и Диону. Я создал в их память небольшое святилище и жег в нем благовония. Я писал стихи и сжигал их.

Спустя несколько месяцев я на время вернулся к работе. Прежде я уже встречался с Голдсмитом. Я начал подниматься. Из этой трясины. Он помог мне. Он рассказал, что в детстве видел своего отца, мертвого отца. Он объяснил мне, что я не схожу с ума.

Надин медленно покачала головой.

– Ричард, Ричард, – сказала она с обязательным сочувствием.

В его голове было тесно от мыслей. Там было его настоящее «я» и что-то вроде Голдсмита и того прежнего Ричарда Феттла и всех его воспоминаний в поезде. От этого столпотворения ему захотелось полежать в темной комнате.

– Нам следует прогуляться, – решительно сказала Надин. – После такого тебе нужно выйти и сделать что-то энергичное – зарядку.

Она протянула ему руку. Он взялся за нее и встал, громко хрустя суставами.

– Ты никогда никому не рассказывал, – сказала она, когда они спускались по лестнице с третьего этажа.

– Нет, – согласился Ричард. – Только Голдсмиту. – Он отстал на шаг и осмотрел ее шею.

В испытательной лаборатории Карл подготавливал индукторы. Дэвид и Кэрол работали со специальными арбайтерами, проверяя и перепроверяя все соединения и пульты, прежде чем привести сюда Голдсмита. Мартин внимательно следил за приготовлениями, не вмешиваясь и не говоря ни слова, но давая почувствовать свое присутствие.

– Стоишь над душой, – сказала ему Кэрол, катя стол с оборудованием мимо пульта управления.

– Моя привилегия, – сказал он, коротко улыбнувшись.

– Ты ничего не ел. – Она разместила стол, сунула руки в карманы и подошла к нему, чтобы насмешливо отчитать. – Ты слишком много работал. Бледненький. Тебе понадобятся силы для исследования.

Он серьезно смотрел на нее.

– Нам нужно поговорить. – Он сглотнул и посмотрел в сторону. – Прежде чем мы приступим.

– Полагаю, ты имеешь в виду – за едой.

– Ага. Мне кажется, здесь все готово. Кроме Альбигони. Ласкаль должен был привести его…

– Можно начать без него.

– Я хочу, чтобы он был здесь в качестве нашей страховки. Если его энтузиазм иссякнет…

Мимо прошел Карл, и Мартин замолчал. Этот аспект исследования не касался остальных.

– Обед, – предложила Кэрол. – Поздний обед на пляже. Сейчас довольно прохладно. Надень свитер.

Мартин поднял голову и увидел, что в галерею на двадцать мест с видом на амфитеатр входит Ласкаль. За ним вошел Альбигони. Мартин кивнул им и повернулся к Кэрол.

– Хорошая мысль. После того как Голдсмита уложат и введут ему нано.

Отчасти из суеверия, отчасти памятуя о некоторых гипотезах, Мартин всегда настаивал на том, что объекты триплексного исследования не должны видеть или узнавать тех, кто с ними работает. Он считал, что с точки зрения впечатлений исследователя лучше входить в Страну со свежим восприятием, как незнакомцы. Поэтому, когда их пациента привезли на каталке, вместе с Мартином и Кэрол за ширмой в задней части амфитеатра оставались Дэвид и Карл, которым, возможно, пришлось бы присоединиться к команде исследователей, если возникнут трудности.

Голдсмит был в больничной рубашке. В правой руке и шее уже торчали внутривенные трубки. Он молча лежал на каталке, настороженный и наблюдал. Заметив Альбигони в обзорной галерее, Голдсмит поднял левую руку в коротком приветствии, опустил ее и отвернулся.

Альбигони широко раскрытыми глазами уставился на амфитеатр. Ласкаль осторожно взял его за руку. Они сели, и Альбигони прищурился, потирая обеими руками переносицу.

Марджери и Эрвин приложили к виску Голдсмита магнитные пластины.

Мартин услышал, как он сказал:

– Удачи. Если что-то случится и я не вернусь… Спасибо. Уверен, вы сделали все возможное.

– Никакой опасности нет, – сказал Эрвин.

– Тем не менее, – двусмысленно сказал Голдсмит.

Марджери включила индуктор поля. Через несколько минут Голдсмит задремал. Глаза его были закрыты, губы несколько мгновений шевелились в странной рефлекторной молитве, которую Мартин наблюдал у каждого погруженного в сон пациента, с которым когда-либо имел дело, – лицо спокойно. Морщины разгладились. Он словно помолодел на десять лет. Марджери и Эрвин подняли его на кушетку для триплекса и зафиксировали ремнями руки, бедра, голову и грудную клетку. Мартин запросил время. Женский голос диспетчера операционной произнес: «Тринадцать ноль пять тридцать три».

– Все показатели в норме, – сказала Марджери. – Он в вашем распоряжении, доктор Берк.

– Давайте начнем полную МРТ черепа, – сказал Мартин, выходя из-за ширмы. – Дайте мне четыре вероятных локуса.

Дэвид и Карл подняли изогнутую полую трубку, заполненную сверхпроводящими магнитами, и вставили ее в пазы с боков от головы Голдсмита. Дэвид провел быструю проверку подключений Голдсмита, прежде чем подсоединить кабель.

Затем под слабое гудение оборудования Дэвид провел серию прикидочных сканирований головного мозга и верхнего отдела спинного мозга Голдсмита.

– Настенный экран, – запросил Мартин. Диспетчер амфитеатра опустил над кушеткой дисплей, и Мартин принялся надиктовывать расшифровки серии МРТ-сканирований. Красные круги в гипоталамусе обозначали предложенные компьютером вероятные места проведения исследований, намеченные на основе прежних опытов. Координаты семи из этих позиций были переданы в подготовительный контейнер для наноустройств, где задавалось размещение нано по отношению к узловым точкам индуцированного поля; каждое крошечное устройство будет знать, где оно расположено, с точностью до нескольких ангстрем.

Карл снял стальную крышку с подготовительного контейнера и достал из него прозрачный пластиковый цилиндр. Мартин взял у него цилиндр и быстро осмотрел. Предательский радужный блеск на медицинском нано говорил о том, что оно не первой молодости. Этому контейнеру было уже больше года, но он еще годился для работы и имел должный серовато-розовый цвет. Мартин вернул цилиндр, и Карл присоединил его к емкости с физраствором. Серые облака прокинов моментально сделали идеально прозрачную жидкость мутной. Когда цилиндр опустел, Марджери удалила его, вставила флакон с питательным раствором и выдавила ее в физраствор, пока Эрвин подсоединял трубки к шее Голдсмита. Самый обычный зажим не позволял «заряженному» нано физиологическому раствору течь по трубке.