267. Когда сеньоры узнали об этом, они сказали: «Ожидали ли мы когда-либо такое, чтобы теперь и впредь нам смотреть на то, что сделано с нашими дочерьми, сыновьями и нашими вдовами!» А архонтисса очень мужественно защищалась, но король ее не пощадил. Впоследствии названный сир Жан де Нувилль, [виконт], женился на ней, потому что и сам был вдовцом.

268. И опять дьявол стал причиной другого (несчастья — С. Б.). Король искал совета, дабы решить, что делать с сиром Генрихом де Жиблетом, потому что из-за своей ярости, прежде чем сир Генрих сложил свои полномочия, он приказал заключить в тюрьму для воров его, а также Жака и его сестру госпожу Марию де Жиблет без рассмотрения дела в Высшем Совете. Когда он попросил совета, бароны сказали ему: «Отойди немного от нас, чтобы мы могли поговорить между собой и дать тебе ответ». Когда сеньоры увидели, что король переполнен яростью и дурными намерениями, — а он отошел от них, — и когда рыцари поняли, что он поднял руку на лигиев, не имея на это права, все почувствовали смущение и гнев. И они сказали: «Однахеды зло нашего сеньора уже появлялось у нас!» Сразу же они начали обдумывать новый план и то, что им делать, чтобы покончить с этой ситуацией.

269. Все рыцари поднялись, пошли к двум братьям короля и сказали им: «Сеньоры, вы знаете, что мы служим королю, а он нам. Мы связаны клятвой с королем, а он с нами. И мы связаны один с другим. Однако, господа, то что сделал король с сиром Генрихом де Жиблетом и его детьми, он совершил против закона. Он послал его в Пафос. Однако прежде чем тот пошел туда, он заключил его в тюрьму без решения на то его Совета; а также заключил в тюрьму его сына и дочь [хотя они не сделали ему ничего плохого]: как выше показано, будто это были его люди. А согласно праву, он не мог поднять на них руку без сеньоров из его Совета. Итак мы видим, что он нарушил клятву, а ведь он клялся сохранять прочными ассизы и законы. Мы обязаны защищать равных нам!» Тогда братья короля пошли к королю. Принц, брат его, сказал: «Сир, нам кажется, что незаконно ты поступил со своими лигиями, не представив дела в твоем Высшем Совете, чтобы там его выслушали и рассудили. Таким образом, ты идешь против закона и ассиз. А ведь ты клялся соблюдать их во время коронации. И лигии являются равными тебе, согласно их клятве».

270. Король, услышав это, очень рассердился и сказал ему ужасные и грубые слова. Принц молчал. Его младший брат [Жак повернулся и] сказал королю: «Сир, ты очень рассержен, и у тебя в глазах темно. Ты не видишь, как обстоят дела. Мы просим тебя как нашего сюзерена, повернись к нам со сладким взором, согласно древним ассизам, обычаям и привычкам этого почитаемого королевства». Король закричал на него, оскорбил его и его жену и сказал ему много ужасных слов. Дьявол радовался. А король оскорбил и опозорил всех рыцарей.

271. Здесь начало расти дерево ненависти. Когда все сеньоры увидели, что король в такой ярости, они попросили разрешения прийти и сказали ему: «Сир, не гневайся. Сегодня ночью мы все обдумаем и принесем ассизы. Если мы найдем какую-нибудь главу об этом, мы покажем ее твоему величеству». Король успокоился, смирил свой гнев и сказал им: «Напишите [то, что вы найдете] и принесите мне завтра, чтобы я это видел»[593]. Они ушли, но очень разозлились и были в ярости из-за непристойных слов короля и позора, которым он покрыл их в присутствии людей более низкого ранга. Они попросили разрешения и покинули его. Когда братья короля вышли и сели на коней, за ними последовали многие из рыцарей. Они спустились к подножию главной лестницы, где сели на коней. Там они открыли рты и сказали братьям короля: «Мы благодарим Бога, что ваш брат обошелся с вами так, как будто вы крестьяне. Если вы не хотите сместить его с его места, Бог совершит правосудие, и грех [ляжет] на вас и ваших детей».

После того как они сели на коней, они обязались, поклялись, заключили соглашение между собой и дали слово, что всю ту ночь не будут спать и будут думать, что им делать с королем, потому что они боятся его, чтобы он правил ими как сначала, согласно обычаю, чтобы стряхнуть с себя позор, которым он каждый день покрывает всех и каждого в отдельности. Они снова поклялись не расходиться до утра, [когда они пойдут во дворец], и не менять своего решения. Они сказали: «Сеньоры, вы видели, как король нарушил клятву, которая была между им и нами! Когда он оскорбляет своих братьев, словно они его домашние слуги, то, как вы считаете, что мы должны делать? Поэтому мы свободны от клятвы, которая была между ним и нами, поскольку он был столь высокомерен с тех пор, как приехал из Франции, нарушил и опозорил свою клятву из-за огромной ненависти, которую он питает к нам. Мы обещаем вам, что мы ненавидим его!» Принц и коннетабль остались довольны словами рыцарей и скрепили их своей клятвой.

273. Когда они ушли из королевского дворца, мессир Жан де Монстри, благоразумный рыцарь, которого король возвысил, сделал адмиралом[594] и очень его любил, понял, что череда событий, которая началась, [не приведет к хорошему концу]. Королю будет нелегко навести порядок. Он очень огорчился и думал, что он может залечить эту рану, потому что нити коварства еще не сплетены. Он сказал королю: «Сир, ты благосклонен ко мне, и я ничем не хочу опечалить твое величество. Ты видишь меня. Если я не скажу тебе, что должен; твое величество, которому Бог даровал ясный ум, выслушай то, что я тебе скажу, и пусть мои слова не пропадут. Я прошу тебя, не гневайся на невежливые слова, которые я скажу». Король сказал ему: «Говори и не бойся». Он сказал: «Сир, от многих мудрецов я слышал, что от длительных беспорядков и борьбы происходит вражда, а от вражды происходит ненависть, а из-за ненависти человек переступает заповедь Бога, и дурные мысли людей сменяются дурными намерениями и упрямо превращаются в страдания. Поэтому мне кажется, ты должен принять меры до совершения зла. Мои сеньоры, твои братья, ушли отсюда очень рассерженными и оскорбленными тобой, а с ними также все твои родственники и рыцари. Прежде чем лечь спать, будучи разозленными, они обдумывали что-то плохое; то, чего Бог не позволяет! Я прошу тебя, распорядись, чтобы они пришли, [и скажи им] добрые и хорошие слова, чтобы смирить их гнев. Как благоразумный человек ты успокоишь их сердца, изгонишь из них гнев и приведешь их от греха к добру».

274. Эта речь очень понравилась королю, и он сказал ему: «Ты хорошо думаешь! Однако пойди к моим братьям и скажи им, чтобы они пришли сюда, так как одну проблему, один вопрос [я хочу выяснить у них], касающийся части совета, который они хотят держать сегодня ночью по делу, к которому я приложил свою руку». Рыцарь сел на коня и, будучи вынужденным привезти их, поскакал так быстро, словно Святой Георгий Орнитийский[595], — где продают нитки из хлопка; поблизости на углу [церкви] находится мраморный сосуд, который является мерой модия Никосии[596]. Это я пишу, чтобы запомнить время и место. — Итак, адмирал пришел и приветствовал их. Когда рыцари увидели, что идет адмирал, они сказали братьям короля: «Смотрите, он послал пригласить вас, чтобы заключить между вами мир, и завтра он сделает для вас еще хуже, чем то, что он уже сделал, и вы будете опозорены на всю жизнь. И после того как он вас опозорил, он посылает человека, чтобы польстить вам, словно детям, но впредь он будет держать нас за скотов и дураков, и вы перейдете с хороших позиций на самые худшие. Если вы хотите поступить как достойные люди, как сеньоры, которыми вы являетесь, а также чтобы вас признавали люди более низкого ранга, прекратите служить ему и идемте с нами, согласно вашей клятве, чтобы он отказался [от своего поведения] и относился к вам с большим уважением. И с этим сеньоры согласились. Затем адмирал предстал перед сеньорами и поприветствовал их от имени короля. Они стояли перед церковью св. Георгия. Когда они поприветствовали друг друга, адмирал начал и сказал им: