— Использован для чего?

— Понятия не имеем. Связь прервана. И зафиксирован гигантский скачок энергопотребления. Нам неизвестно, то ли это Мюллер отправил что-то в прошлое, то ли…

— Ну?

— То ли за всем этим стоит сам Пернатый Змей.

— Господи, но что же с Тахом и Каден? Есть у вас данные спутникового слежения? Их транспортировали в Сан-та-Фе?

— Они направляются в Лас-Вегас. Группа космического слежения засекла их на борту видавшей виды «Скопы», вылетевшей из аэропорта в Окленде.

— Это Мюллер?

— Нет, не Мюллер, — ответил Бевард. — Это «лягушки».

«Лягушки». Хольт знал, о чем речь. О тайном обществе уже давно было известно.

— А что, в Банановой республике есть «лягушки»?

— Мы знаем про одну, ту, что квакает громче всех. Там их заправила. Коджи Одо, водный гуру. Вы о нем знаете?

— Имя слышал, да. Напоминает про того малыша из «Звездных войн»[51].

— Это японский ученый. В свое время сотрудничал с НАСА как астробиолог. Считает, что вода — живая субстанция, а Земля — что-то вроде большущего жука, несущегося сквозь пространства. Ну а мы на нем пристроились, паразитируем, словно блохи… Ну и так далее, в том же роде. Короче, он главный в компании таких же чокнутых. Возможно, вам докладывали о них в вашу бытность директором ЦРУ.

— Это вопрос статистики, — буркнул Хольт. — Два-три процента населения всегда восприимчивы ко всякого рода бредовым идеям, а каким именно, это диктуется временем. Скажем, когда считалось, что «лучше быть мертвым, чем красным», это были ребята, перманентно готовившиеся защищать Денвер от парашютного десанта коммунистов. Потом эта публика эволюционировала в «движение за выживание» и вооружилась до зубов, ожидая скорого конца света, а когда он не наступил так скоро, как ожидалось, принялась взрывать клиники для абортов. — Хольт хмыкнул. — Правда, теперь мы видим, что ждать им оставалось не так уж долго.

— Так или иначе, эти «лягушки» — побочный эффект «росуэллского феномена», — пояснил Бевард. — Все началось в сорок седьмом году, с той известной истории, и до сих пор не может кончиться. «Лягушки» помешаны на теории заговора, связанной с инопланетянами. Их ядро состоит из людей, верящих, будто их похищали пришельцы.

Похищения, как правило, сопровождались осмотром, анализами, ментальным тестированием, внутренним исследованием с помощью внедряемых в организм микроскопических мониторов и даже акциями сексуального характера — инопланетным изнасилованием, если угодно.

Хольт сдвинул с лица шарф, чтобы закурить сигарету, и выпустил дым через нос.

— Но зачем «лягушкам» понадобились Тах и Каден?

— Мы думаем, она — их «крот».

— «Лягушка»?!

Для Хольта все встало на свои места.

— Эти чокнутые ублюдки годами на каждом углу орали, будто правительство в сговоре с пришельцами. Они похитили Таха, желая доказать, что Пернатый Змей — инопланетянин. И вот ведь что главное, они оказались правы! Чертовски правы! — проревел Хольт. — Вы хоть это понимаете? Заговор существует, и теперь им есть во что вцепиться зубами!

Ответа не последовало. Телефон молчал. То ли связь прервалась, то ли Бевард положил трубку.

«Может, оно и к лучшему, — подумал Хольт, — а то я мог бы высказаться куда покрепче».

Самолет коснулся дороги, предназначенной для машин, и, подскакивая, понесся по ней. Айо! По мне, так легче встретиться в Игре Черепа с самим Пернатым Змеем, чем летать на этих металлических птицах. К самолету тут же устремилась грязная, оборванная толпа.

— Все в порядке, — сказала Каден, — мы под защитой.

Защитники, правда, выглядели еще хуже нападавших — настоящие головорезы, прокладывавшие путь сквозь толпу, нещадно отвешивая удары дубинками. А малый, командовавший этой сворой, разъезжал в двуколке, запряженной двумя людьми.

— Великий хан, — пояснила Каден. — Владыка державы, занимающей территорию бывшего комплекса казино «Империал Палас». Бывший торговец автомобилями. Коджи заплатил ему, чтобы нас сопроводили по Стрипу до места назначения. Он прислал за нами рикш.

Я в такую коляску садиться отказался, исходя из того, что, сидя в ней, труднее защищаться, и предпочел бежать рядом с коляской Каден. Воины великого хана расчищали нам путь.

— Как видишь, Лас-Вегас утратил свой блеск, — сказала она, указывая на ряды высоких зданий по обе стороны бульвара.

Я подумал, что городу неплохо бы лишиться и кое-чего еще. Начиная с грязной, оборванной, злобной, безмозглой толпы, удерживаемой лишь дубинками бойцов великого хана.

— Их изводит жажда, — сказала Каден. — Но они еще счастливчики. Хоть в глотках и пересохло, но та малая толика воды, которая им достается, все же чистая. У залива воды сколько угодно… да вся отравлена.

Те гигантские, сверкающие огнями, обрамляющие Стрип дворцы азарта, которые я видел в кино, сейчас представляли собой унылые, пустующие громады с выбитыми окнами и следами частых пожаров. Некоторые окна были заколочены досками. Каден объяснила, что окна закрывают из-за того, что становится холодно: по некоторым прогнозам в Вегасе даже возможен снег.

— Электричества здесь нет. Все дерево из пустовавших домов растащили на топливо. С открытым огнем многие обращаться не умели, поэтому часто случались пожары, и выгорали целые дома. Но жилой площади здесь все равно в сто раз больше, чем требуется, потому что от прежнего населения осталась лишь ничтожная доля.

С самолета весь этот край выглядел иссохшим, поэтому я спросил:

— А откуда они здесь берут воду?

— Тут имеются артезианские источники, места, где подземные воды выходят на поверхность. Вероятно, это остатки древних озер, ушедших под землю миллионы лет назад. Благодаря воде регион в свое время и начал заселяться. Здесь был перевалочный пункт на старой испанской дороге, что вела через сухую пустыню из Санта-Фе в Лос-Анджелес. Само слово «лас вегас» означает «луга».

Заправилы делят воду между собой, в зависимости от того, у кого сколько бойцов, а уж потом сами распределяют между своими людьми. Как тебе уже говорил наш друг в самолете, воды и съестного здесь в обрез хватает для поддержания жизни нынешнего населения. Если население начинает расти, кто-то должен умереть, чтобы популяция соответствовала емкости экосистемы. Контроль над источниками называют здесь «ядерной дубинкой», потому что нарушение водоснабжения в нынешних условиях грозит не меньшей катастрофой, чем атомная война. В качестве транспорта здесь используют велосипеды, самокаты, ролики и скейтборды. Новоявленная знать разъезжает на рикшах или в паланкинах, которые носят рабы. Правда, каждый вождь заполучил себе экзотический автомобиль из парка старого «Империал Палас», но он служит только для престижа, потому что бензин здесь в еще большем дефиците, чем вода. Бывает, они устраивают гонки на машинах, которые тащат рабы. А в промежутках между плановыми войнами, которые ты называешь цветочными, устраивают даже средневековые турниры. Правда, «рыцари» сражаются пешими — лошадей поить нечем, да и всех их, как и мулов, все равно уже давно съели. Люди наряжаются под марку своего казино, кто римлянами, кто пиратами, кто ковбоями… Может, это и глупо, но подобно тому, как схватки между гладиаторами и дикими зверями развлекали толпу в Колизее, это привлекает здешний народ, которому, если лишить его и этого, останется созерцать лишь медленную смерть.