Катриона дернула рукой и отскочила от мужа. Все оказалась намного хуже, чем она могла думать.

— Мой ребенок останется со мной. Я никогда не отдам тебе ни своего сына, ни дочь.

Увернувшись от Габриэля, она бросилась к двери, и на этот раз у нее получилось забежать в свою комнату. Быстро перевернув ключ в замке, она прислонилась к ней спиной, а затем обессиленно опустилась на пол и расплакалась от собственного бессилия. В этом доме ей было совсем негде скрыться. Ни в этом доме, ни в городе, ни в стране. Муж найдет ее в любом месте.

Габриэль смотрел вслед жене. Как только за ней закрылась, нет, вернее было бы сказать, захлопнулась, дверь, он позволил себе расслабиться. Скрипнув зубами, он слепо шагнул к креслу и осторожно присел. Рана начала беспокоить его все сильнее, но точно знал, что Катриона хорошо постаралась этой ночью.

Нахмурившись, он снова взглянул на дверь. Проклятье, только этого ему сейчас не хватало. Он никогда не испытывал особой потребности в ребенке, тем более от такой женщины, как Катриона. Особенно когда он точно знал, что пройдет немного времени, и ее больше не будет в его жизни. Никогда. Как только придет назначенное время, он постарается сделать так, чтобы она покинула этот дом. И ей же будет лучше, если родится мальчик. Тогда она уйдет одна, не обремененная ребенком.

Габриэль не собирался растить девочку. Никогда. Он заплатит Катрионе хорошие деньги, чтобы она уехала далеко и надолго. А сам забудет об их существовании.

Он встал на ноги. Рана снова кольнула, возвращая его в действительность. Катриона и ее ребенок, последнее, о чем ему следовало сейчас волноваться. Он не позволит жене обдурить себя, отвлекая внимание. Сейчас, все что ему нужно было, найти того, кто так сильно хотел его убить. И так же, как и прежде, Катриона все еще должна сыграть в этом не последнюю роль.

Усмехнувшись, Габриэль направился в свою комнату, собираясь переодеться к позднему завтраку. А затем, он отправит письмо Александру. Сейчас, самое время другу приехать в Лондон. И как можно скорее.

Мама или ребенок.

Задыхаясь от волнения, Катриона металась по комнате, не зная что делать. Она уже несколько раз ловила себя на мысли, что вернее всего было бы уйти из этого дома прямо сейчас, но каждый раз ее останавливал тот факт, что угрозы Габриэля всегда оказывались не просто словами. Ее мать в его руках, и одному только Богу было известно, что он сделает, если узнает, что жена сбежала.

Нет, этому Катриона не могла позволить случиться. Никогда. Она не станет подставлять жизнь матери под удар. Даже если от этого будет зависеть судьба ее собственного ребенка.

Всхлипнув от бессилия, вновь Катриона опустилась на пол, понимая, что в этот момент просто не сможет добраться до кровати. Ноги дрожали так сильно, что она не могла быть полностью уверена в их надежности. Она ни в чем больше не могла быть уверена. Особенно в своей жизни. Как и всякий раз после любого разговора с Габриэлем.

С каждым днем все оборачивалось хуже и хуже, и Катриона не знала, сколько ещё сможет протянуть рядом с Габриэлем, который каждым своим словом втаптывал ее в грязь, и делал это с особым наслаждением. Сегодня он перешёл все границы, когда она могла бы терпеть и дальше. Он даже был готов отказаться от своего ребенка, настолько сильным было его отвращение к ней самой. Это осознание неприятно кольнуло Катриону, отчего она едва не скривилась от удушающей боли. Наверное, единственной ее надеждой было лишь рождение дочери. Сейчас, она могла просто молиться, чтобы ее ребенок оказался девочкой.

Катриона тяжело задышала, чувствуя, как голова идёт кругом от всего происходящего. Сжав мягкий ковер под своими руками, она зажмурилась от боли в пальцах. Она должна придумать хоть что-то, что поможет ей выжить. Хоть что-то.

— Вы должны спуститься к завтраку.

Катриона вздрогнула и резко выпрямилась, глядя на горничную, Трейси, которая стояла на пороге комнаты. Проклятье, девушка даже не подумала постучаться, чтобы получить разрешение войти в хозяйские покои. Катриона поспешно отвернулась и смахнула слезы, представляя, с каким удовольствием Трейси смотрит на это проявление слабости. Похоже, как и их хозяин, прислуга в доме не испытывала к ней совершенно никакого уважения. Это стало последней каплей для терпения Катрионы.

Опираясь на дрожащую руку, она медленно поднялась на ноги и сурово посмотрела на горничную.

— Уходи отсюда и никогда больше не смей появляться здесь без стука.

Катриона могла бы гордиться тому, сколько твердости было в ее голосе. И, похоже, Трейси тоже была этим очень удивлена, ведь прежде жена маркиза всегда была предельно тихой и спокойной. Неужели что-то изменилось?

Не обращая внимания на удивленное лицо Трейси, Катриона подошла к своей гардеробной. Будь оно все проклято, но она нашла то решение, от которого так долго уходила. Не только муж умеет играть чужими судьбами. Она тоже научиться делать это. Она станет достойной своего мужа. Будет обманывать и скрывать, чтобы получить желаемое. Но, как только найдет мать, она убежит отсюда так далеко, как только было возможно. Вместе с ребенком. Кто бы ни родился. Даже если это будет мальчик, которого так великодушно собирался принять и признать Габриэль. Чертов ублюдок!

Взгляд Катрионы упал на одно из платьев, которое до этого дня даже не думала надевать. Как нельзя лучший наряд, чтобы показать мужу, что сдаваться она не собирается. Почти такое же откровенное, как и то платье, которое она выбрала на свой первый бал. Именно то, что нужно чтобы отправиться на прогулку после позднего завтрака. Кем бы он ее не считал, но он сам дал ей этот статус, и теперь, она воспользуется им, так, как следовало уже давно. Она выйдет в свет, как и положено жене маркиза Рейвенстока.

Обернувшись, чтобы убедиться в то, что Трейси вышла из комнаты, Катриона сняла рубашку, собираясь умыться. После долгой и изматывающей ночи, прохладная вода оказалась как никогда освежающей. Вздрогнув от удовольствия, Катриона, наконец, почувствовала себя намного лучше, чем до этого. Именно это ей сейчас и нужно было. Почувствовать себя лучше. Пусть хоть и на некоторое время.

Надев легкую нижнюю рубашку до колен, Катриона расправила складки мягкой ткани. Невольно, ее руки задержались на животе, там, где сейчас рос ее ребенок. Их ребенок с Габриэлем. Пусть Катриона могла казаться себе слишком наивной, но отцом ее ребенка был не жестокий маркиз Рейвенсток, а Габриэль, мужественный и заботливый любовник. А вот бороться ей придется все же с безжалостным маркизом Рейвенстоком. И она могла надеяться только на то, что сможет выбраться из этой битвы в целости и сохранности. Вместе с мамой и ребенком. Большего ей и не нужно было. Муж сам отказался от них.

Габриэль сидел за стол и спокойно просматривал утреннюю газету, когда Катриона вошла в огромную столовую его городского дома. Катриона подождала, пока лакей выдвинет для нее стул, а затем, усевшись, со спокойной улыбкой кивнула мужчине. Со стороны казалось, что Катриону совершенно ничего не волновало. Но, конечно же это было совсем не так. Внутренне, она едва сдерживала дрожь страха. Ей казалось, что муж не отрывает от нее своего гневного взгляда, но когда она осмелилась сама посмотреть на него, увидела, что он полностью занят чтением своей газеты. Будто это не он, всего несколько часов назад так легко и просто отказался от своего ребенка.