Экипаж остановился: вокзал напомнил о себе знакомым головокружительным запахом вафель. Охранные лавиби распахнули дверцу. Ласкез первым выпрыгнул на улицу.

– У нас еще целый час с третью.

– Всего час… – поправила Мади Довэ.

Сегодня Позвоночный вокзал кипел. Площадки были забиты транспортом, двери всех «ребер» – распахнуты настежь, потому что открывать и закрывать их с таким напором толп входящих и выходящих было бессмысленно. Крыша основного длинного здания показалась в первое мгновение окутанной пожаром, но почти сразу Тэсс догадалась: это был густой дым нескольких паровозов, ждущих пассажиров на путях. Синий, красный, золотистый и белый. Дым не смешивался, а слоился, переливаясь и образуя высокие завесы искристого марева.

Джер жестом велел охранным остаться возле экипажа и сам пошел впереди. Его взгляд деловито блуждал по табличкам над входными дверями «ребер», пока не нашел надпись «Направление: Аджавелл – Галат-Дор – Лан. Перроны 15 II-18 – 24 II-16».

– Ходу, дружище, – велел он, и Ласкез присоединился к нему.

Теперь оба вышагивали впереди, расчищая дорогу для остальных. Впрочем, освобождал ее в основном Джер, перед которым многие расступались сами, заметив его дорогую одежду и – наверняка – почувствовав запах, смутно напоминающий о запахе товура Лирисса. Тэсс этого запаха, конечно же, не ощущала, но на лицах встречных барсуков и полукровок она замечала удивление, смешанное со страхом. Особенно это проявлялось, когда Джер скалил зубы.

– Пижон… – пробормотала Тэсс и услышала рядом смешок. Доктор взяла ее под руку и сказала:

– Сейчас это скорее хорошо, чем плохо.

Изнутри «ребро» по своей планировке мало отличалось от зоны отдыха: те же скамейки, те же высаженные деревья, разве что на ярусах вдоль стен располагались не кафе и лавки, а кассы, переговорные пункты и еще какие-то помещения вроде справочной и диспетчерской. Они миновали «ребро» довольно быстро, затем преодолели еще одну дверь, и Тэсс наконец увидела главное здание изнутри. Сразу за ним виднелся широкий ряд перронов. Паровозы, похожие на огромных животных, тонули в дыму и громко фыркали.

Потолок Позвоночного вокзала был очень высоким, такими же высокими были чисто вымытые блестящие окна – стрельчатые арки. Здесь уже не было ни лавок, ни деревьев, да и внутренних помещений оказалось всего несколько: еще одна справочная, пункт обмена денег, отдел регистрации живых вещей и кафетерий, где, видимо, обедали местные служащие и заезжие машинисты. Была еще железная дверь, над которой красовалась надпись «Дополнительное багажное отделение». Центральная же часть пространства оставалась пустой – чтобы ничего не мешало перемещаться потокам прибывающих пассажиров, вот только…

– Как они выходят на перроны? И… как заходят сюда?

Таура задала логичный вопрос: одна длинная стена «позвоночника» сходилась с ребрами, на другой располагались окна. Дверей не было. Впрочем… Тэсс, чутко прислушавшись к себе, неожиданно поняла, что, скорее всего, знает ответ. Она улыбнулась. И заметила, что доктор Довэ тоже улыбается, внимательно разглядывая ее лицо. Тем не менее женщина ничего не стала объяснять, а только пообещала:

– Скоро увидишь. Хотя вообще-то Белого Оленя еще не подали, и я думала предложить вам съесть по вафле…

– Нет, – спешно покачал головой Ласкез. – Я думаю, нам лучше быть поближе к перронам. Мало ли…

Он не успел договорить, как внезапно раздался невероятно громкий гудок. Многие из тех, кто прохаживался по залу, вздрогнули, зато другие – только привычно переглянулись. Звук нарастал, а под сводами вокзала уже зазвучал голос:

– Живой поезд Красный Олень прибыл на путь 23 II-16. Время отбытия – четвертый час второй вахты.

Тэсс обернулась: на красном паровозе вспыхнули голубые огни, а огромные ветвистые рога бросили на перрон тень. Существо – трудно было назвать этот поезд иначе – будто бы заглянуло через стекло, пустив из трубы несколько сгустков сине-серебряного пара. Пару раз оно фыркнуло и замерло, в последний раз блеснув высокими колесами. Но голубые светящиеся «глаза», казалось, по-прежнему изучали все вокруг.

Из кабины выпрыгнули сразу два машиниста и замахали, подзывая кого-то. Вскоре транспортировочный кран – огромный, высотой с радиомаяк рядом с Кровом, – навис над составом и вытянул длинный погрузочный крюк. Машинисты наблюдали, как их поезду отрывают «голову» – видимо, чтобы отбуксировать к последнему вагону и прицепить заново. Затем они одобрительно кивнули и, едва кран вместе с буксируемым паровозом поехал, направились в сторону вокзала.

Таура, Ласкез и Джер настороженно следили за тем, как мужчины в красивой фиолетовой форме подходят к одному из окон. Тэсс была напряжена, но одновременно уже торжествовала. Она почти не сомневалась, что окажется права… так и произошло. Мужчины просто «вошли» в стекло: оно расступилось наподобие мягкого масла и стянулось, едва двое ступили на мелкую плитку, покрывающую пол. И никто, совсем никто из пассажиров и служащих не был этим удивлен. Тэсс осторожно стукнула по одной плитке ногой.

– Это… – начала Таура, недоуменно моргая.

– Живое здание, – выдохнула Тэсс. – Полностью живое здание.

– Унеси меня ветер… – пробормотал Джер.

Тэсс внимательнее прислушалась к себе. Да, что-то внутри нее с самого начала отозвалось на ровную, старинную тэ этих стен. Просто внимание отвлекало слишком много других посторонних вещей, зато теперь сомнений не осталось: Позвоночный вокзал – живой. До последнего дерева, последнего стула и последнего прибора. Возможно, они – эти приборы – живут здесь, как им подобные на борту Странника.

Чтобы убедиться в этом, Тэсс осторожно подошла к справочному автомату. Тот моргнул экраном и вежливо спросил:

– Чем могу помочь, ла?

– Благодарю, ничем… – Она отошла.

– Тогда выпейте чего-нибудь горячего в зоне отдыха, – напутствовала ее вещь. – Скоро похолодает.

– Ожидается прибытие Белого Оленя на путь 24 II-16, – сообщила невидимая радистка, а может быть, и живое радио.

Ласкез уже направлялся к окнам. Джер пошел за ним следом.

– Что ж, вперед, раз наши мужчины спешат.

Доктор улыбнулась, и они втроем догнали своих спутников. Те прошли через стекло первыми. Тэсс, делая шаг, крепко зажмурилась, но почувствовала только легкое давление на плечи, как если бы и правда пыталась пробраться через масло. Тут же стекло беззвучно сомкнулось за спиной, а в нос ударила смесь железнодорожных, почти ни с чем не сравнимых запахов – дымных, металлических, смазочных. Они, конечно, немного напоминали те, что Тэсс вдыхала в стенах заброшенного завода, сидя с чертежами и первыми деталями Марча, но были куда насыщеннее. Ее эти запахи будто бы успокаивали.

Некоторые из пассажиров Белого Оленя уже собрались близ перрона 24 II-16. Они, правда, стояли чуть в стороне, но многие нетерпеливо поглядывали на замерший у въезда кран, готовый оторвать и перенести еще одну «голову». В кабинке крана сидел и курил низкорослый лавиби. Он в свою очередь наблюдал за красным поездом, и Тэсс тоже повернула в этом направлении голову.