Джексон снова сидел в неудобном жёстком кресле приёмного покоя больницы общего профиля Нью-Хейвена, чувствуя себя так, словно вернулся в прошлое — на три года назад. Та же мягкая голубая цветовая гамма. Те же потёртые кресла. Те же ужасные картины.

Все выглядело так же, как и тогда, когда он был здесь после несчастного случая с Синтией. Ему оставалось только надеяться, что новости в этот раз будут другие.

— Ты все еще здесь? Я же сказала, что не позволю тебе увидеться с моей сестрой! — Рейна стояла перед ним, скрестив руки на груди. Ее телохранитель стоял позади нее. Рейна представила его вчера, но Джексон не запомнил его имени. Все, что он помнил, это как Рейна говорила ему, что единственная задача мистера Мускула — держать его и Ника подальше от ее сестры.

— А я сказал тебе, что не уйду, пока не сделаю этого. — Джексон глубоко вздохнул и обхватил голову руками, уперевшись локтями в колени.

Ник практически всю ночь провел на телефоне — он звонил по всем известным номерам, которые у него были, чтобы найти Рейну. Дозвонившись до нее, он оставался на линии, выслушивая, как та проклинает его всеми возможными словами, до тех пор, пока Рейна не прибыла в аэропорт на свой рейс.

— Ее бы здесь не было, если бы не ты!

При нынешних обстоятельствах у Рейны была вся власть, и Джексон это знал. Она была ближайшей родственницей Ридли, и могла отказать ему увидится с ней до того момента, пока Ридли не проснется. Но будь он проклят, если вернется домой без боя! В конце концов, Ридли выпишут из больницы. Джексон был готов просидеть там несколько дней, если бы потребовалось.

— Я и не отрицаю этого, — Джексон снова стыдливо опустил голову.

Он бросил Ридли с отстойным извинением и предложением взять денег, а мог бы позволить ей остаться, пока не вернется ее сестра. Он мог бы сделать что угодно, кроме того, чтобы выставить ее одну. Морено даже не пришлось потрудится — Джексон практически завернул желаемую для него добычу в подарочную упаковку и протянул ему.

— По крайней мере, Морено не ваш отец, — увидев удивленный взгляд Рейны, он продолжил. — Эли все выяснил. Вот как мы узнали, что она в беде.

— Однако слишком поздно. Ты выяснил это слишком поздно, иначе бы моя сестра не лежала бы на больничной койке, борясь за свою жизнь.

— Я знаю. — Джексону больше нечего было добавить.

— Морено не наш отец, — наконец, сказала она. — По данным ФБР с самого начала не было никакой зацепки. Он просто играл на ее надеждах и мечтах, чтобы она сохранила для него флешку. Ридли всегда была доверчивой.

В этот момент в приёмном покое показались остальные члены семьи, они присели на стулья рядом с Джексоном, который, поднявшись, уступил свое место. Мать благодарно кивнула ему прежде, чем плюхнуть свою огромную сумку с подгузниками на освободившееся место.

— Я рад, что это не так. Она заслуживает лучшего.

Рейна скрестила руки на груди и уставилась на него. Джексон выдержал ее взгляд, но не для того, чтобы таким образом бросить ей вызов, а лишь от того, что полностью осознавал, что заслужил ее презрение. Когда Рейна приехала, идеально накрашенная, с уложенными в стильную прическу волосами, она выглядела как та Рейна, которую он помнил. Теперь же, спустя несколько часов, без верхней одежды, с распущенными волосами и без макияжа, она выглядела естественнее. И больше похоже на Ридли.

Было больно смотреть на нее.

— С ней все будет в порядке, — наконец, произнесла Рейна. — Ее перевели из операционной. Пуля не задела лёгкое, так что с ней все будет в порядке.

Джексон выдохнул, сам не осознавая, что в этот момент не дышал. Он понимал, что необходимо поблагодарить ее за то, что она сказала ему об этом, но не смог выговорить ни слова. Всё, на что у него хватило сил, это просто кивнуть. Казалось, Рейна все поняла потому, что на секунду выражение ее лица немного смягчилось.

— Я позволю тебе увидеть ее только потому, что уверена, что медсестры уже устали постоянно наблюдать тебя здесь. — Рейна жестом пригласила его следовать за ней.

Джексон двинулся следом за Рейной, когда та прошла по коридору и повернула налево у поста медсестёр. Ее телохранитель шёл за ними по пятам. Джексон оглянулся на него, в ответ тот только приподнял бровь, глядя на него, так что Джексон развернулся и побежал догонять Рейну. Она остановилась у предпоследней комнаты в коридоре и указала на него, при этом ее палец почти ткнул его в грудь.

— Ты сказал, что просто хотел ее увидеть, так что иди к ней, а потом убирайся отсюда. Медсестра дала ей успокоительное, и она спит, и это единственная причина, по которой я на это соглашаюсь. Я не хочу, чтобы Ридли увидела тебя и снова расстроилась. Ты и так уже причинил достаточно вреда.

— Я понимаю.

Теперь, когда Джексон оказался здесь, его сердце бешено колотилось при мысли о том, что он снова увидит Ридли. Он нырнул в слабо освещённую комнату, в которой единственным звуком был тихий писк аппарата рядом с кроватью. У него перехватило дыхание, когда приблизившись, он, наконец, увидел Ридли, неподвижно лежащую на совершенно белых простынях.

Джексон вгляделся в ее спокойные черты, отчаянно пытаясь запомнить ее лицо. Посмотрел на аппарат, подключенный к ее капельнице, и позволил мерному и успокаивающему звуку ритмичного писка окутать его. Было больно думать о том, что Ридли нуждалась во всех этих аппаратах, но по крайней мере, она была здесь. Она была жива.

— Я уже говорил тебе раньше, что люблю тебя. — Он нежно погладил ее по щеке.—

Мне так жаль, что я не любил тебя достаточно сильно, чтобы поверить тебе, когда ты нуждалась во мне.

Я бы дал тебе все, что угодно.

Он был таким дураком. Все, что Джексон смог увидеть, это деньги. Он так боялся, что им воспользуются, что не смог дать Ридли то единственное, в чем она нуждалась. Его доверие. Что-то, что не стоило ничего, кроме веры.

— Две минуты, — прошипела Рейна с порога.

Если Рейна и ожидала от него каких-либо возражений, то она их не получила. Он полностью согласился со всем, что она сказала. Это была его вина, что Ридли вообще попала в беду. Это его вина. Он просто продолжал подводить женщин, которых любил. Ридли заслуживала лучшего. Лучше, чем он.

Он наклонился и прижался губами ко лбу Ридли.

— Прощай.