Папаша Планта издал вздох облегчения. Разговор наконец-то принимал желательное направление.

– Значит, вы о нем думаете? – спросил он.

– Еще бы мне о нем не думать! – воскликнул Лекок, подскочив на стуле от такого недоверия. – Вы видели мою подушечку? Со вчерашнего дня я только и думаю, что об этом негодяе. Из-за него я не сомкнул глаз всю ночь. Мне надо его найти, я жажду сделать это и добьюсь своего!

– Не сомневаюсь, – отозвался судья, – но когда?

– В том-то и дело. Может быть, завтра, а может, через месяц, это зависит от того, насколько точно я все рассчитал, насколько удачно составил план.

– Как? У вас уже готов план?

– Да, сударь, полностью готов.

Папаша Планта весь обратился в слух.

– Я исхожу из того соображения, – начал сыщик, – что мужчине, сопровождаемому женщиной, невозможно скрыться от полицейского розыска. В нашем случае, когда женщина молода, хороша собой и беременна, это неосуществимо втройне. Приняв это соображение, давайте посмотрим, что представляет собой граф де Треморель.

Наделен ли он даром особой проницательности? Нет, поскольку нам удалось раскрыть все его хитрости. Можно ли считать его круглым дураком? Нет, поскольку на его уловки чуть не клюнули вполне разумные люди. Следовательно, это человек неглупый, но ограниченный; из воспитания, книг, знакомств, каждодневных разговоров он извлек известные познания, которыми теперь воспользуется.

Это о его уме. Характер его нам известен: вялый, слабый, нестойкий, способный к действию не иначе как на пороге гибели. Мы видели, какой ужас испытывает этот человек, когда надо принять окончательное решение, как ищет окольных путей, как охотно идет на сделку. Ему свойственно убаюкивать себя иллюзиями, принимать желаемое за действительное. Короче говоря, ничтожество и трус.

Каково же его нынешнее положение? Он убил жену, но надеется, что убедил всех в собственной гибели; он похитил девушку, в кармане у него сумма не меньше миллиона, а может быть, и больше.

Теперь, когда мы определили положение, характер и умственный уровень этого человека, можем ли мы путем рассуждений, принимая во внимание его поступки, известные нам, выяснить, как он поведет себя в таких-то и таких-то обстоятельствах? Думаю, что можем, и надеюсь вам это доказать.

Лекок вскочил и принялся мерить шагами кабинет, как делал всегда, излагая и развивая свои теории о том, как нужно вести расследование.

– Итак, – продолжал он, – с чего начать, чтобы выяснить, как скорее всего поведет себя человек, чье прошлое, характер и образ мыслей мне известны? Для начала я разберу по косточкам собственное «я» и попробую проделать то же самое с личностью этого человека. Я наложу его мышление на свое. Из сотрудника сыскной полиции я перевоплощусь в этого человека со всеми его особенностями.

Например, в нашем случае я прекрасно знал бы, что делать. Устроил бы все таким образом, что сбил бы со следа всех сыщиков мира. Но господин Лекок забыт, теперь я – граф Эктор де Треморель.

Итак, задумаемся над тем, как должен был рассуждать человек, у которого хватило подлости похитить у друга жену, а потом у себя на глазах позволить ей отравить мужа.

Мы уже знаем, что Треморель решился на убийство после долгих колебаний. Его вынудила логика событий, именуемая у глупцов роковым стечением обстоятельств. Несомненно, он со всех сторон обдумал убийство, взвесил последствия, рассмотрел все возможности ускользнуть от возмездия. Его поступки были намечены и обдуманы заблаговременно, и он не брал в расчет ни внезапной опасности, ни непредвиденных обстоятельств. Решившись в душе на преступление, он рассуждал так: «Представим себе, что Берта убита, меня тоже считают убитым. Лоранс, которую я похитил, пишет близким о том, будто намерена покончить с собой; деньги у меня есть – что делать дальше?» Мне, по крайней мере, представляется, что вопрос был поставлен именно так.

– Да, совершенно с вами согласен, – подтвердил папаша Планта.

– Естественно, Треморель из всех способов бегства, о которых он слышал и которые возникли в его воображении, выберет самый надежный и быстрый.

– Наверное, он решил бежать за границу?

– Это более чем вероятно. Но если он в своем уме, то не может не понять, что за границей, более чем где бы то ни было, трудно сбить погоню со следа. Одно дело: скрыться из Франции, чтобы избежать кары за мелкое правонарушение, – это не лишено смысла. Совсем другое дело – бежать за границу из-за тяжкого преступления, предусмотренного соглашением о выдаче преступников: это глупо и бессмысленно.

Вы представляете себе парочку, разъезжающую по стране, где все говорят на незнакомом языке? Беглецы мгновенно привлекают всеобщее внимание, за ними наблюдают, о них толкуют, подмечают всякую мелочь. Любая их покупка становится предметом обсуждения, ни одно их движение не ускользает от досужего любопытства.

Чем дальше они уедут, тем больше опасность. Они, конечно, могут пересечь океан и доплыть до Америки, свободной страны, где адвокаты без зазрения совести грабят своих клиентов. Для этого им придется сесть на корабль, но стоит им взойти на палубу, и они погибли. Девятнадцать шансов из двадцати за то, что в порту прибытия их будет поджидать вооруженный полицейский с постановлением об аресте.

Заметьте, я говорю только о местной полиции, которая всегда держит иностранцев под пристальным наблюдением. Даже в Лондоне я берусь выследить француза в течение недели, если только он не говорит по-английски настолько чисто, чтобы сойти за подданного Соединенного Королевства.

Таким вот образом мог рассуждать Треморель. Он вспомнил о множестве неудачных попыток такого рода, о поразительных историях, описанных в газетах, и, вне всякого сомнения, отказался от мысли о загранице.

– Это ясно, очевидно и бесспорно! – воскликнул папаша Планта. – Беглецов надо искать во Франции.

– Да, сударь, во Франции, – ответил Лекок, – вы совершенно правы. Подумаем же теперь, где и как можно укрыться во Франции. В провинции? Разумеется, нет. В Бордо, например, приезжий сразу привлекает всеобщее внимание, а ведь Бордо – один из крупнейших наших городов. Лавочники на Интендантском рву, топчущиеся у дверей своих магазинчиков, переговариваются, глядя на него: «А это что еще за господин? Вы его знаете?»

Правда, есть два города, где можно остаться незамеченным: это Марсель и Лион. Но оба они очень далеко, и путь до них долгий. А с тех пор, как появился электрический телеграф, железная дорога стала чрезвычайно опасна для беглецов. Правда, бегство убыстряется. Казалось бы, это хорошо, но, входя в вагон, вы отрезаете себе все пути к спасению и до самого прибытия остаетесь в пределах досягаемости полиции. Треморель понимает все это не хуже нас с вами. Поэтому исключим все провинциальные города. Исключим заодно Лион и Марсель.

– Значит, в провинции вообще нельзя спрятаться?

– Простите, одна возможность все же есть. Нужно просто-напросто купить вдали от всех городов, вдали от железной дороги небольшое имение и поселиться там под вымышленным именем. Однако это превосходное средство недоступно нашему герою: оно требует известной подготовки, на которую этот негодяй не мог отважиться, – за ним следила жена. Таким образом, поле поисков на удивление сужается. Отбросим заграницу, провинцию, большие города, деревни; остается Париж. Да, сударь, искать Тремореля нужно в Париже.