На вершине колонн Симон замечает крылатого льва и святого Теодора, поражающего крокодила. Буркнув: «Я не венецианец», он переступает невидимый порог, чтобы подойти к воде.

И тогда видит… Нет, не театрализованное шоу с китчевым душком, не лодки, переделанные под боевые корабли, с людьми в праздничных костюмах. А столкновение армий: шесть галеасов, выдвинутых в море, плавучие крепости, уничтожающие все вокруг; двести галер под желтым стягом, распределенных на левом фланге и подчиненных генеральному проведитору Венеции Агостино Барбариго, который погибнет в начале битвы, когда стрела угодит ему в глаз; правым флангом под зеленым стягом управляет боязливый генуэзец Джанандреа Дориа, скованный ловкими маневрами неуловимого Улуч Али (он же Али Обращенный, Али Кривой, Али Вероотступник, калабриец по рождению и алжирский бей); по центру, под синим стягом, высшее командование: дон Хуан Австрийский от Испании, а с ним – Колонна[459], поставленный над папскими галерами, и Себастьяно Веньер, ему семьдесят пять, у него седая грозная борода, он будущий венецианский дож, которого Хуан после случая с испанским капитаном не удостаивает ни словом, ни взглядом. В арьергарде, если вдруг все повернется к худшему, маркиз Санта-Крус, под белым стягом. Против них – турецкий флот, которым командует Али Моэдзин, капудан-паша[460], со своими янычарами и пиратами.

На борту галеры «Ла Маркеза» больной, в лихорадке, лейтенант Мигель де Сервантес, которому предписано лежать в трюме, но он хочет драться и умоляет капитана: что о нем скажут, если он не примет участие в крупнейшем морском сражении всех времен?

На том и сошлись, и, пока галеры сталкиваются и таранят друг друга, а солдаты в упор перестреливаются из аркебуз и лезут на абордаж, он дерется как лев и среди разбушевавшихся вод, в буре войны, рубит турок, как стаю тунцов, получает из аркебузы в грудь и в левую руку, но все равно дерется, и вскоре победа христиан уже не вызывает сомнений, голова капудан-паши насажена на мачту флагманского корабля, а у него, Мигеля де Сервантеса, доблестного лейтенанта под началом капитана Диего де Урбино, левая рука отнялась в битве, а может, это хирурги напортачили.

Как бы то ни было, отныне у него будет прозвище Однорукий из Лепанто; некоторые станут насмехаться над его увечьем, это будет обидно, будет ранить душу, и потому он специально скажет в прологе ко второму тому «Дон Кихота»: «Как будто я получил увечье где-нибудь в таверне, а не во время величайшего из событий, какие когда-либо происходили в век минувший и в век нынешний и вряд ли произойдут в век грядущий»[461].

В толпе туристов и масок Симона тоже словно лихорадит, и когда кто-то похлопывает его по плечу, он ожидает, что перед ним сейчас явятся дож Альвизе Мочениго и Совет десяти в полном составе вместе с тремя государственными инквизиторами, чтобы восславить блестящую победу венецианского льва и христианства, но это всего лишь Умберто Эко, который с доброй улыбкой замечает: «Некоторые пускались на поиски единорогов, но им только носороги попадались».

Байяр стоит в очереди перед «Ла Фениче», венецианской оперой, и когда оказывается у входа, а его имя находят в списке, чувствует облегчение, знакомое каждому, кто проходил контроль (профессия его от этого отучила), но проверяющий спрашивает, в каком качестве он приглашен, и Байяр объясняет, что сопровождает Симона Херцога, одного из соперников, однако проверяющий стоит на своем: «In qualità di che?»[462] Байяр не знает, что на это сказать, поэтому отвечает: «Ну… тренер?»

Его пропускают, и он занимает место в золоченой ложе с мягкими малиновыми креслами.

На сцене молодая женщина противостоит пожилому господину; предмет – цитата из «Макбета»: «Let every man be master of his time»[463]. Оба соперника изъясняются на английском, а Байяр не надел наушники, которые выдаются зрителям для синхронного перевода, но ему кажется, что женщина берет верх. («Time is on my side»[464], – красиво произносит она. И ей в самом деле присуждают победу.)

Зал полон, на большой квалификационный турнир съехалась вся Европа: трибунов вызывают претенденты более низкого ранга, в основном – перипатетики, но есть и диалектики и даже несколько ораторов, готовых рискнуть тремя пальцами за право присутствовать на главной встрече.

Все знают, что вызов брошен великому Протагору и на поединок пригласят лишь трибунов в сопровождении выбранных ими лиц (софисты, естественно, будут судьями). Схватка завтра, в тайном месте, о котором сообщат только тем, кто будет допущен по итогам сегодняшнего тура. Официально личность претендента неизвестна, притом что слухи ходят разные.

Полистав мишленовский гид, Байяр выясняет, что «Ла Фениче» – театр, который с момента своего появления не перестает гореть и отстраиваться заново – отсюда, видимо, и название: «Феникс» (Байяру больше нравится это слово в женском роде)[465].

На сцене какой-то блистательный русский по-глупому теряет палец, ошибившись на цитате: фраза из Марка Твена приписана Мальро, и соперник, хитрый испанец, пользуясь этим, переворачивает ситуацию в свою пользу. Под х-хрст зал делает «о-о-ох».

Позади открывается дверь, и Байяр вздрагивает. «Что, дорогой комиссар, как будто живого Стендаля увидели?» В ложе появляется Соллерс со своим вечным мундштуком. «Интересное событие, правда? Здесь ни больше ни меньше весь цвет Венеции и, ей богу, вся сколь-либо просвещенная Европа. Даже несколько американцев, как мне сказали. Интересно, Хемингуэй состоял когда-нибудь в „Клубе Логос“? Знаете, он написал книгу, действие которой происходит в Венеции. История немолодого полковника, который изувеченной от ранения рукой мает девицу в гондоле. Очень неплохо. Вам известно, что именно здесь Верди сочинил „Травиату“? А еще „Эрнани“ по драме Виктор Гюго». Взгляд Соллерса блуждает по сцене, где кряжистый коротышка-итальянец сражается с англичанином, который курит трубку, и, глядя на них, он задумчиво добавляет: «Эрнани с отсеченной буквой»[466]. А затем ретируется, щелкнув каблуками на манер офицера австро-венгерской армии и сделав легкий поклон всем корпусом; сейчас он вернется в свою ложу, и Байяр пытается вычислить, где она, чтобы посмотреть, здесь ли Кристева.