От потустороннего воздействия Новый Вавилон, как и большую часть империи, защищали мощные электромагнитные передатчики, и сомневаться в их действенности у меня не было никаких причин. Наука сильнее магии.

– Хорошо, Лев! – вздохнул Томас, поглаживая повязку на шее. – Хорошо! Как мы поступим?

Я пожал плечами.

– На работе к Морану не подобраться. Надо выяснить, где он живет, и… поговорить по душам. Уверен, я с этим справлюсь.

Томас Смит кисло глянул в ответ и вдруг сообщил:

– Я знаю, где он живет.

– В самом деле? – изумился я.

– Да! – сознался сыщик. – Да, я тоже думал поговорить с ним с глазу на глаз. – И он вновь прикоснулся к повязке на шее. – Не люблю, знаешь ли, когда бритвой по горлу!

По пути мы заехали за чемоданчиком ирландского убийцы и, пока Томас поглядывал по сторонам, я блуждал с фонариком по высокой траве. Отыскал чемодан, проверил, надежно ли закреплен на стволе пистолета глушитель, несколько раз вхолостую спустил курок, потом дослал патрон и спрятал «Веблей – Скотт» под пиджак.

Сыщика эти манипуляции нисколько не вдохновили, но отказываться от предложенного мною плана он не стал. Иных способов разобраться в происходящем у нас попросту не было.

Бастиан Моран жил в тихом районе поблизости от Посольского квартала. Между его домом и Старым городом протянулся безымянный канал, мутные воды которого служили своеобразной границей между строгостью исторической застройки и вычурностью современной архитектуры модерна.

Дабы не смущать частную охрану комплекса из трех пятиэтажных зданий, Томас Смит решился, положась на волю случая, бросить самоходную коляску в соседнем переулке и провел меня через небольшой, мрачноватый на вид сквер к общей ограде домовладения.

– Пятый этаж, третье и четвертое окно от угла, – указал он мне квартиру главного инспектора. – Семьи у него нет, любовницу если и содержит, то где-то в другом месте, а прислуга на ночь расходится по домам. Консьерж вооружен, через парадное тебе не пройти.

– И не собирался, – хмыкнул я, закинув на плечо прихваченный из «Форда-Т» моток прочной веревки.

Сыщик подсадил меня, помогая забраться на ограду; я распластался на ней и осмотрел территорию с высоты двух с половиной метров. У канала и парадных горели газовые фонари, но в глубине комплекса сгустились густые тени.

– Ну все, пошел, – выдохнул я и скользнул вниз.

Укрываясь за аккуратно подстриженными кустами, я подобрался к крайнему зданию, осторожно выглянул из-за его угла и сразу понял, что пробраться незамеченным к дому старшего инспектора – задача не просто нетривиальная, а попросту невозможная, если только ты не легендарный японский ниндзя.

Поэтому рисковать я не стал, прошелся по аккуратному газончику, подпрыгнул, схватился за нижнюю перекладину пожарной лестницы и легко взобрался на крышу с резными фигурами печных труб. Стараясь не топать по кровле, я перебрался на противоположный край и тихонько рассмеялся себе под нос: глазомер меня не подвел, расстояние между соседними домами и в самом деле не превышало полутора метров.

Не мало? Но и не много.

Я быстро глянул вниз, убедился, что во дворе никого, а потом сжался и резко распрямился, подобно выскочившей из крепления пружине. Миг полета над двадцатиметровой пропастью завершился ударом о соседнюю крышу, ботинки гулко стукнули по железному листу, и, гася инерцию движения, пришлось кувыркнуться через голову и распластаться на животе.

Несколько секунд я лежал и напряженно вслушивался в тишину, но никто не поднял крика и не засвистел в свисток. Было тихо, лишь в какой-то квартире на одном из верхних этажей по-прежнему крутили пластинку Билли Мюррея «Любая девица».

Убедившись в отсутствии опасности, я поднялся на ноги и сразу зашипел от боли в недолеченном до конца бедре. К счастью, обошлось без судорог, на подвижности последствия ранения никоим образом не сказались.

Машинально отряхнув пиджак и штанины, я перебрался к краю крыши и замер в тени печной трубы. Вид с высоты открывался просто чудесный: темная линия канала и строгая архитектура Посольского квартала за ней, высоченные шпили с сигнальными огнями и тусклые огоньки звезд в подернутом серой дымкой небе.

Мне всегда нравилось наблюдать за ночным городом. С самого детства.

Вспомнилась фамильная усадьба на склоне Кальварии, сердце защемило от глухой тоски. И сразу зашуршало за спиной.

– Красота, драть! – объявил Зверь, выбираясь из-за дымовой трубы. – Скажи, Лео, почему люди не живут на крышах?

– Дьявол! – выдохнул я. – Напугал!

– А что так? Совесть не чиста? – осклабился альбинос, демонстрируя полную пасть клыков, и достал сигару. – Посидим, покурим?

– Убери! – потребовал я, хотя глаза вымышленного друга светились едва ли не ярче любого сигаретного огонька.

Зверь послушно спрятал сигару, уселся на крышу и предложил:

– Давай просто помолчим, как в старые добрые времена.

– Некогда, – отказался я.

– Моран еще не приехал. Весь в делах, весь в заботах. Такое повышение, шутка ли! Давай посидим, Лео.

– В другой раз.

– А он будет? – усомнился альбинос, передвинулся к краю крыши и посмотрел вниз. – Вот сейчас ты сорвешься и расшибешься в лепешку, и что тогда? Что тогда, малыш?

– Не сорвусь! – зло глянул я в ответ, захлестнул трубу прихваченной с собой веревкой, тщательно затянул узел и лишь после этого пропустил свободный конец под мышками.

Зверь с сомнением проследил за моими действиями, затем выставил перед собой правую руку и задумчиво пошевелил когтистыми пальцами.

– Уверен, малыш?

– Сгинь! – выругался я и ступил с крыши, упираясь ногами в стену. Веревка натянулась, но мой вес выдержала, позволив благополучно спуститься на небольшой балкончик с ограждением из гнутых металлических прутьев.

И вот там я уже едва не свернул себе шею, наступив на стул, на котором, вероятно, любил сиживать, любуясь окрестными видами, Бастиан Моран. Сердце так и ухнуло куда-то вниз.

Зверь перегнулся через край крыши и спросил:

– Убьешь его, как Марлини?

При упоминании гипнотизера по спине у меня побежали мурашки, но я промолчал и присел у балконной двери с отверткой в руке. Впрочем, взламывать замок не пришлось – шпингалет задвинут не был.

Тогда я вооружился пистолетом с глушителем и осторожно скользнул на небольшую кухоньку. Там задерживаться не стал, включил потайной фонарь и отправился в спальню. Но старшего инспектора дома и в самом деле не оказалось.

Решив подготовиться к встрече Морана, я снял наволочку с подушки и затаился в прихожей, в укромном закутке у шкафа для верхней одежды. Простоял там минут десять, но вскоре начали слипаться глаза и потянуло в сон.