Впрочем, хватало и тех, кто не поддался на уговоры констеблей и остался на мостах и тротуарах глазеть на свечение ночного неба. Слышались причитания из-за гибели наследницы престола и ругань на бестолковое правительство, но крамольные разговоры моментально стихали, стоило только оказаться поблизости полицейскому наряду.

Я в своем желании подобраться поближе к Старому городу оказался не одинок, и хоть выставленные на перекрестках постовые заворачивали любопытствующих назад, пронырам ничего не стоило отыскать обходные пути.

Постепенно шум выстрелов и взрывов приблизился, и на улицах начали попадаться армейские патрули, которые разгоняли зевак, не делая исключений ни для газетчиков, ни для служащих местных управ. Я решил не рисковать и по пожарной лестнице забрался на крышу четырехэтажного дома, рассчитывая осмотреться с высоты. До меня это место уже облюбовала стайка местных пацанов и два фоторепортера; вид на Старый город отсюда открывался на удивление неплохой, а багряное пятно в небе теперь, казалось, пульсировало прямо над нашими головами.

Дальше по улице темноту ночи то и дело разрывали вспышки винтовочных выстрелов, но по кому ведут огонь солдаты, отсюда было не разобрать. Не удавалось разглядеть этого даже приникшему к морскому биноклю дедку, который начинал грязно ругаться всякий раз, когда с расспросами к нему подлезал кто-то из пацанов.

Неожиданно дом вздрогнул и вроде бы даже покачнулся, а миг спустя кучей битого кирпича осыпался угловой особняк на соседнем перекрестке. К нему с басовитым рыком подкатил гусеничный паровик, опустил свой ковш и принялся сгребать обломки на проезжую часть, сооружая вторую линию обороны.

Отчаянно гудя клаксоном, его объехал броневик, кативший за собой на прицепе безоткатное орудие. Откуда-то сбоку донесся гулкий хлопок гаубицы, и сразу в Старом городе полыхнул разрыв зажигательного снаряда; к небу начали подниматься густые клубы дыма, коих и без того уже хватало с избытком. Горело никак не меньше дюжины домов, но орудие умолкло, лишь выпустив еще три или четыре фосфорных заряда.

– Генераторы Теслы! – всполошились вдруг мальчишки на другом краю крыши. – Едут! Генераторы Теслы едут!

Я перебежал к ним и увидел колонну броневиков, на башнях которых были установлены парные металлические штанги с медными шарами на концах. Между ними время от времени проскальзывали искры электрических разрядов.

– Ну, сейчас они вдарят! – азартно рассмеялся щербатый мальчишка, но полюбоваться на это нам не удалось: неожиданно с шумом распахнулась чердачная дверь и выбравшиеся на крышу констебли погнали всех вниз.

2

Когда под утро я вернулся в «Раритеты и механизмы», Александр Дьяк, несмотря на раннее время, уже отпер лавку, более того – в торговом зале оказалось не протолкнуться от посетителей. Но никто ничего не покупал, преподаватели академии пили кофе и обсуждали ночное происшествие, то и дело выбегая на улицу покурить. Эдакое выездное заседание дискуссионного клуба.

– Леопольд Борисович! – обрадовался изобретатель, запуская меня с черного хода. – В полдень в лектории «Всеблагого электричества» выступит Никола Тесла, и я попытаюсь с ним увидеться!

– Тесла? – удивился я. – Как он успеет прибыть в Новый Вавилон? Он ведь сейчас в Париже!

– Это же Тесла! – объявил Александр Дьяк с таким видом, словно это объясняло решительно все.

Впрочем, и вправду объясняло. Истории о Николе Тесле ходили самые невероятные.

– Говорят, приедет и Эдисон, – добавил изобретатель.

– Ну, Эдисону Атлантику точно не пересечь!

– Поговаривают, будто Эдисон прибыл в Новый Вавилон инкогнито еще неделю назад. Якобы он намеревался привлечь на свою сторону столичное отделение «Всеблагого электричества».

– Очень сомневаюсь.

– Вот и я тоже, Леопольд Борисович. А сейчас извините, вынужден вас оставить, – сказал Дьяк. – Мне надо позаботиться о гостях и подыскать продавца на замену. В ближайшие дни будет не до торговли.

Грядущая встреча с Николой Теслой невероятным образом воодушевила старого изобретателя. Он словно помолодел на полтора десятка лет, и у меня не повернулся язык разочаровать его, заявив, что едва ли ему получится пробиться к одному из высших иерархов «Всеблагого электричества» через многочисленных секретарей и помощников.

Вместо этого я сварил себе кофе, такой крепкий, какой только смог.

К одиннадцати часам во рту у меня стояла столь дикая горечь, по сравнению с которой вкус листьев коки мог показаться даже приятным. В глаза словно насыпали полпригоршни мелкого песка, и хотелось лишь одного – лечь и уснуть. Но спать было некогда. Да и нельзя…

– Как я выгляжу? – поинтересовался Александр Дьяк, пройдя в заднюю комнату в своих лучших визитке и полосатых брюках.

– Очень солидно, – зевнул я и спросил: – Уже пора?

– Да, извозчик нас ждет.

Оставив лавку на попечение нанятого Дьяком студиозуса, мы вышли на улицу и велели извозчику ехать к лекторию «Всеблагого электричества», но, честно говоря, пешком получилось бы добраться до места гораздо быстрее. На дорогах было не протолкнуться от телег, карет и самоходных экипажей, да еще полицейские то и дело останавливали движение, давая проехать колоннам армейской техники.

При этом особой паники среди горожан не наблюдалось. В окрестностях императорского дворца в большинстве своем располагались государственные учреждения, и число пропавших без вести было относительно невелико. Многие сокрушались о гибели наследницы престола, но не слишком сильно: слухи о слабом здоровье принцессы ходили с самого рождения и особых чаяний на ее долгое правление не питали даже самые неисправимые оптимисты.

Мрачное свечение в небесах с наступлением рассвета угасло и больше не пугало людей своим зловещим багрянцем, но отзвуки далеких выстрелов не давали обывателям счесть ночное происшествие дурным сном, поэтому площадь вокруг лектория оказалась полностью запружена горожанами. Столпотворение там царило такое, что кинохроникеру пришлось забраться на постамент памятника Амперу, Ому и Вольте, а нас извозчик и вовсе высадил за два квартала до места назначения.

Полагаю, многие пришли сюда вовсе не из желания увидеть знаменитого Теслу, а стремясь вернуть себе пошатнувшееся душевное равновесие: рвавшийся к небу двумя стальными мачтами лекторий «Всеблагого электричества» служил наглядным подтверждением беспредельного могущества науки. Вокруг огромных медных шаров, что венчали изящные конструкции, трепетали короны электрических разрядов; воздух там регулярно вспыхивал ослепительными искрами, и тогда над площадью разносились резкие щелчки. Сегодня они никого не пугали; напротив – им радовались и ждали с откровенным нетерпением.

Электричество – это сила!

Хотелось бы и мне верить в это так же беззаветно, как и прежде…

Придержав Александра за руку, я привстал на цыпочки, оглядел площадь и пришел к неутешительному выводу, что через центральный вход нам в лекторий не попасть. К воротам выстроилась столь внушительная очередь, что мест внутри для всех желающих не могло хватить, даже реши люди стоять друг у друга на головах. Констебли уже начали вклиниваться в толпу, отсекая от лектория большую ее часть.