Сеттл покинул школу в сопровождении своего ближайшего помощника Ихавода Грина. Последний настоял на том, что должен убедиться в благополучии

Пламенного и проводить его до места ночлега. Останавливаться в гостинице по нынешним временам было небезопасно, но Сеттлу предоставил убежище старый друг его покойного отца, владелец токарной мастерской. Место было удобным еще и потому, что здесь Пламенный мог встречаться со своими последователями, приходившими в мастерскую под видом заказчиков. Ради этого можно было мириться с шумом станков. Но сейчас, перед рассветом, в доме царила тишина, и никто не мешал разговору.

Сеттл был, пожалуй, рад, что Грин пошел с ним. Он нисколько не боялся нападения, ибо с отроческих лет участвовал в стычках с индейцами и правительственными войсками. Но ему надо было кому-то излить душу, ибо доводы преподобного не убедили Сеттла. Грин же в этом отношении особенно подходил как собеседник: у него были обширные связи среди рыбаков и владельцев кораблей, ведущих торговлю как на реке Иордан, так и вдоль морского побережья.

– План преподобного сам по себе вполне хорош, – сказал Джереми, когда они расположились в комнате Сеттла над мастерской, – но именно его достоинства могут навлечь беду. Кровь способна скрепить дело Божие, но что, если крови прольется чересчур много?

– Ты даже не представляешь, брат Сеттл, насколько ты прав, – отвечал Ихавод Грин. Светловолосый, светлобородый, несколько медлительный, он казался прямой противоположностью порывистому Сеттлу, коего был на десяток лет старше. – Я пытался донести сведения, которые мне доставили рыбаки, до преподобного, но он не пожелал слышать. Вся надежда только на тебя.

– Что такое? Ты не говорил мне.

– До собрания не успел, а на собрании опасался, но рыбаки, заходившие далеко в море, видели суда, что движутся к Чесапикскому заливу, и уверяют, что они отличаются от всех тех, что мы видели доныне. Они оснащены большим количеством орудий, чем боевые корабли прежнего образца, и есть все основания считать, что мощность и дальнобойность этих орудий превосходят нам известные. Ты понимаешь, о чем я? Если они подвергнут бомбардировке Хеврон, последствия могут быть непоправимы. Но когда я сообщил об этом преподобному, тот ответил, что два корабля не смогут разрушить город, но их достаточно, чтоб пробудить гнев горожан. Преподобный судит людей по себе, но есть люди и люди. Даже самых добродетельных и верных может сломить страх, если страх достаточно велик. Да, бойцы братства Гидеонова не боятся ни пушек, ни ружейного огня, но что сделают простые горожане, когда ядра станут сыпаться на их дома и Хеврон охватит пламя? Я не берусь судить.

– В гавани находится не менее полудюжины военных кораблей, закупленных правительством у голландцев и французов. – Сеттл также явил осведомленность, свидетельствующую о том, что он размышлял о грядущей атаке с моря.

– Да, они там стоят, но что пользы в них, если команды верны совету и не откроют огонь без приказа? А если даже и откроют, враги к тому времени будут готовы к нападению и, при своем вооружении, отразят его без труда. Ах, если бы в нашем распоряжении было хотя бы три-четыре линейных корабля! Среди братьев достаточно тех, кто знает морское ремесло, и мы могли бы собрать собственные команды. Противостоять тем левиафанам, что надвигаются на Хеврон, можно лишь имея численный перевес и имея преимущество внезапности. Но что толку в пустых мечтаниях? У нас имеется и стрелковое оружие, и пушки, а вот кораблей у нас нет.

– За чем же дело стало? – медленно проговорил Сеттл. – Если у нас кораблей нет, надо взять их там, где они есть. Не думаю, чтобы у порта была сильная охрана…

– …а даже если она там имеется, вряд ли у нее есть желание сражаться с братством Гидеоновым, – после некоторой паузы подхватил Грин. – Среди стражников в Хевроне много сочувствующих нашему делу.

– Так! И если мы действительно соберем команды для боевых кораблей, я лично буду командовать захватом языческого Левиафана. Главное подойти…

– Абордаж. Это называется «взять на абордаж».

– Неважно. А важно, что если мы сможем захватить вражеские корабли, это будет лучшим началом для всеобщего восстания. И война все равно станет неизбежной. Даже если мы просто потопим их, это в достаточной мере воодушевит народ, и прогнившее правительство будет свергнуто.

– Я немедленно свяжусь со своими людьми и велю им собираться в Хевроне до нашего прибытия.

– Сделай это. Я также до утра обдумаю, как осуществить вылазку. Мы не должны медлить!

Оставив Пламенного за разработкой плана, Ихавод Грин поднялся в комнатушку на чердаке, где он ночевал, останавливаясь здесь, зажег огарок свечи и принялся писать отчет для своего связного. По его мнению, любой исход нападения на порт можно было считать благоприятным для ДеРюйтерштаадта. Захват правительственных кораблей вполне осуществим, а вот атака на броненосцы Попова неминуемо спровоцирует агрессию со стороны русских. Но может случиться, что Сеттл не сумеет захватить корабли в Хевроне. Это сорвет замысел Эпеса и приведет к расколу среди радикалов, чреватому вооруженным конфликтом. И то, и другое дает повод ввести союзный экспедиционный корпус, и генеральный судья не станет возражать, напротив, он будет умолять об этом. Впрочем, решать будут в Нойе-Амстердаме, дело Ихавода Грина – передать сообщение в голландское консульство, а там – свои средства связи.

Если в Нью-Бетлехеме правительство могло взять под наблюдение все гостиницы и постоялые дворы, то в Хевроне сделать это было неизмеримо сложнее. Сему способствовали и в определенной степени вольные нравы портового города и некая пестрота населения. Обычно преподобный Эпес клеймил Хеврон за подобную греховность, но сейчас, пожалуй, был даже рад этим обстоятельствам. Именно благодаря им он мог осуществить подготовку к исполнению своих планов. Еретическая флотилия еще не прибыла, но ожидалась со дня на день. До этого момента гидеониты должны были доставить в город боеприпасы в достаточном количестве, чтобы осуществить нападение на консульство. Эпес предвидел, что язычники могут оказать сопротивление – у консульства имелась охрана из морских пехотинцев. Поэтому одних ружей было недостаточно, необходимы и гранаты. Лучше бы иметь в запасе и пушки, и даже имелась возможность их раздобыть, но доставить в город, не привлекая внимания – затруднительно. Процветай Трудом Пибоди, некогда возглавлявший береговую охрану, а затем несколько лет исполнявший обязанности военного коменданта Хеврона, ныне поднялся до командующего, сменив на этом посту престарелого Айзекса. Теперь военным комендантом был Зебадия Перкинс, ничем особым себя не проявивший. Вполне можно было допустить, что когда народ поднимется против язычников и тиранов, он встанет на сторону праведников. Но не раньше, нет, не раньше. Поэтому до поры до времени преподобный свой приезд в Хеврон достоянием всеобщей гласности не делал. Он остановился на постоялом дворе, хозяин которого поддерживал верных и деньгами, и провиантом, и держал связь со своими соратниками через таких же сочувствующих, владевших лавками, мастерскими и складами, где производилось, приобреталось и хранилось все необходимое для благого дела.