А еще Дэн умирал с голода. Настолько, что даже не постеснялся стащить у спящей собаки печенье. Какая гадость! Печенье со вкусом мяса! Да в нем просто тонны соли! И теперь еще больше захотелось пить.

Черепаший поезд поехал еще медленней, капризно заскрипел тормозами, по-стариковски вздохнул и встал на очередном полустанке. Вдруг снаружи послышались голоса и скрежет открываемого замка.

Выбора не было. Дэн нырнул в гроб и плотно закрыл над собой крышку. И как раз вовремя. Дверь отворилась, и вагон наполнился голосами и топотом подошв. Дэн смирно лежал в гробу и чуть ли не рыдал от жалости к самому себе. Но это ничего – главное, чтобы у него не началась астма.

Так прошло несколько минут, но ему показалось, что прошла вечность. Но вот дверь снова заскрипела и громко захлопнулась. Поезд тронулся. Дэн толкнул над собой крышку. Крышка не поддалась. Он снова толкнул, и она снова осталась на месте.

«Меня заперли!»

Его охватила паника, сковал страх, и Дэн буквально оцепенел от ужаса. Через несколько секунд он очнулся, перевернулся в гробу, уперся коленками в дно и со всей силой толкнул спиной крышку.

Раздался щелчок, и Дэн пробкой вылетел из своего саркофага. Мгновение – и он плавно приземлился на мешок с рисом.

Уффф… Какая удача! Он даже хотел рассмеяться, но передумал. Не смешно…

Потом встал, отряхнулся и зорко посмотрел по сторонам. В вагоне что-то было не так. Переноска с собакой исчезла. Значит, и мясное печенье. Но зато на ее месте оказались три огромных канистры из нержавеющей стали, в которых хлюпала какая-то жидкость. Если это не серная кислота, то он ее сейчас выпьет. Всю.

Дэн приоткрыл крышку. Молоко. Козье. Или наверняка какого-нибудь яка. И явно не пастеризованное. Круто.

Вкуснее он не пробовал еще ничего в жизни.

* * *

Южное седло Эвереста. Семь тысяч девятьсот метров над уровнем моря. А вершины еще не видать. Но и это уже намного выше, чем многие самые высокие горы мира. Эта безжизненная скалистая платформа, где круглый год властвует ураганный ветер, лежит на месте, где Эверест сходится со своим соседом, пиком Лхотце, и образует самую высокую, самую холодную и негостеприимную горную долину, какая только существует на планете.

Это была типичная ночь на Южном седле у подножия вершины – мороз и ледяной ветер, который по силе был равен двум ураганам в обычном земном пространстве.

– Ну, скажи, Хэм, какая красота! – перекрикивал ветер Эйзенхауэр Холт. – Этот ветерок сдул бы, как пылинок, всех этих снобов Екатерин и Люциан! Наконец-то мы в родной стихии, сынок, теперь-то мы покажем этим павлинам, на что способны Холты. Здесь нам нет равных!

Пора было одолеть этот подъем. На Эвересте, чтобы добраться до его самой высокой точки, команды начинают подъем в полночь, с тем чтобы добраться до вершины к полудню и успеть спуститься при свете дня до заката.

Это был триумф. Холты не могли дождаться, когда наступит их минута славы. Их переполняло невероятное возбуждение и внутренний подъем, как у спортсменов, идущих на рекорд и бросающих вызов всем мыслимым человеческим возможностям. Всю эту гонку на них градом валились одни синяки и шишки от их высоколобых родственников из других кланов. Их унижали, презирали, и они каждый раз в последний момент оставались с носом. Но теперь-то они им покажут! О Джордже Мэллори Томасам было известно уже давно. И в их клане ни для кого не было секретом, что Мэллори и император Пу И были на короткой ноге и виделись друг с другом незадолго до того, как легендарный альпинист пропал без вести на Эвересте в 1924 году. Но что этим худосочным интеллектуалам было неизвестно, так это то, что Реджинальд Флеминг Джонстон, учитель Пу И, был не только видным научным деятелем и выходцем из клана Януса, но и хитроумным и ловким шпионом, работающим на Томасов. Настолько хитроумным, что даже его собратья по клану не догадывались о том, что знал один лишь Джонстон, а именно что было с собой у Мэллори, когда он брал последнюю высоту – Эверест. Потребовались, конечно, некоторые усилия в стиле Холтов, но внук Джонстона наконец раскололся и рассказал им, что это было. А это дорогого стоит, и теперь они, Холты, как на катапульте, взлетят на первое место и станут лидерами в гонке за ключами.

– Готовность номер один! – протрубил Гамильтон, и оба здоровяка героически боднулись шлемами. – Рейган! – издал он боевой клич и посветил фонарем в сторону палатки.

Его сестра почти не уступала ему по стати. Высокая, широкоплечая, мускулистая, она выбралась из палатки и, застегивая на ходу комбинезон, направилась к ним.

– Давайте сделаем это! – отчеканила она и вдруг запнулась на полуслове. – Жаль только, что бедной Мэдисон нет сегодня в наших рядах.

– Что значит – жаль? – взревел Эйзенхауэр. – Ты что, не понимаешь, как тебе повезло, что у твоей сестры горная болезнь? И ты теперь всю жизнь будешь номер один?

– Нет, но она все-таки жива, и кто знает… – оправдывалась Рейган, – пара дней в гипербарическом мешке, и она снова станет, как огурчик!

– Ладно, побереги дыхалку, кислород тебе сегодня не помешает. Место, куда мы направляемся, называется Мертвой зоной. Это высота больше восьми тысячи шестисот метров. Медленная смерть. Клетка за клеткой. Пока в тебе не останется ничего живого.

Услышав такое, дети пришли еще в больший восторг. Холты – бегущие по лезвию бритвы! Это их девиз, и что для них может быть круче места, где один неверный шаг – и следующий равен миле в снежную бездну.

– Кислород!

Все трое дружно опустили на нос кислородные маски и направили свои стопы к заслоняющей все небо макушке высочайшей горы в мире. И к завываниям злого колючего ветра прибавился звонкий скрипучий скрежет железных шипов по замерзшей ледяной долине.

А наверху их ждала слава. Жгучий морозный вихрь сбивал с ног и пронизывал каждую клетку тела. Высота давала о себе знать. Каждый шаг был подвигом и казался выше человеческих сил. Но Эйзенхауэр Холт был на седьмом небе от счастья. И от этого тяжелейший подъем был для него сродни венскому вальсу среди голубых незабудок. Никто теперь не посмеет их унизить, как тогда, в Вест-Пойнте. Никто никогда не скажет, что Холтам не по зубам состязаться с их высокопоставленными родственниками. Их ждет победа. И сегодня она будет за ними. Они первые взойдут по этой лестнице в небо. И ни один человек в мире – ни Кэхиллы, ни кто-то другой – не встанет между ними и вершиной мира.

Не успели они пересечь долину и дойти до подъема на вершину, как вдруг их обогнала какая-то группа. Неизвестные проворно передвигались сквозь бушующий вихрь и уверенно шли в сторону вершины. Их было пятеро. Четверо из них были шерпами – стойкие и выносливые гималайские проводники, которые проживают в Непале в ледниковой долине Кхумбу в районе Эвереста. Пятого они несли на руках. Издалека тот был похож на астронавта.

Да-да. Не просто сопровождали – они в буквальном смысле слова несли на себе этого инопланетянина в космическом скафандре и круглом шлеме из прозрачного стекла. Достигнув подъема, проводники поставили его на ноги и, поддерживая с обеих сторон, толкнули его вверх. Его костюм был не обычным маскарадом – это было специальное горное снаряжение с кислородным насосом, который был встроен в комбинезон и позволяет сохранять внутри нормальное атмосферное давление. Без такого костюма каждого, кто не прошел специальную акклиматизацию к разреженному воздуху на Эвересте, ждала быстрая и неминуемая смерть.