litbaza книги онлайнИсторическая прозаДевятный Спас - Анатолий Брусникин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 129
Перейти на страницу:

Сколь рок ко мне жестокоужасен!

Ныне я, злосчастный, есмь опасен,

Что бедну сердцу разбиту быть,

Зане я тщусь тебя любить!

Как верно это было изречено! С каким неподдельным чувством! Написать такое мог лишь человек, истинно постигший Амур. У Василисы на глазах выступили слёзы. Уж ей ли было не знать, сколь тщетны усилия любви, не сулящие бедному сердцу ничего, кроме разбитья!

Вот кто пожаловал в минуту, когда двоюродные брат с сестрой жестоко меж собою ссорились.

Петя буркнул, что останется в саду. Какой-то прапорщик был ему без интересу. Шепча «Будешь потом каяться», Василиса пошла встречать интригующего гостя. Сердце в груди волновалось, и не только из-за злости на Петрушу. Как поведёт себя влюблённый кавалер? Что скажет? Это было внове. И страшновато, и возбудительно.

Попов оказался не один, а с каким-то человеком, одетым по-малороссийски. Пригожий, коротко остриженный, с красивой темной бородкой, он так неотступно и странно смотрел на Василису, что она тоже пригляделась к нему внимательней.

Его лицо показалось ей смутно знакомым, будто видела его когда-то очень давно, да забыла. Только где? Не в Сагдееве же. Вот и прозвание у него было чужестранное, украинское.

— Микитенко? Нет, не слыхала. Помнилось, лицо где-то видела, но видно ошиблась… Здравствуй, сударь. А меня зовут Василиса, по отчеству Матвеевна, — улыбнулась она как можно ласковей, потому что малоросс от смущения не мог произнести ни слова.

Правда, поперёк гвардии прапорщика это ему было бы и мудрёно. Тот оттёр товарища плечом и далее не умолкал ни на минуту.

— Почему Матвеевна? — удивился он. — Почему не Автономовна?

Она объяснила, кем ей приходится Автоном Львович и что она сирота. Офицер отчего-то повеселел.

— Это хорошо… То есть, я не в той дефиниции! — поправился он. — А в том резоне, что к сиротам Господь имеет особый ангажемент. Я ведь и сам не имею ни отца, ни матери. С зелёных лет фатум бросал меня по морю-океану жизни, будто щепку.

И стал рассказывать, как двенадцатилетним отроком плавал на корабле в арапские страны — до того весело и увлекательно, что Василиса заслушалась.

Прапорщик имел удивительный дар повествования, слова лились из его уст легко и затейливо, а возвышенные чувства перемежались потешными шутками. Когда живописал невольничий рынок в Алжире, у княжны на глазах выступили слёзы. Когда же стал рассказывать, как по заданию своего начальника ходил в гарем, переодетый девкой, Василиса со смеху чуть не пополам складывалась.

А вот Дмитрий Микитенко ни разу не улыбнулся. Слушал хмуро, глядел в пол. Василиса на него часто посматривала — откуда ж всё-таки черты знакомы? Главное, лицо было такое, что, раз увидев, не забудешь: с тонкими чертами, по-особенному изломанными бровями — так на иконах святых воителей пишут.

Через некоторое время в комнату вошел и Петруша, но Василиса нарочно сделала вид, будто его не замечает, а хохотать принялась пуще прежнего. Может, возревнует к знаменитому селадону?

Однако Петя не смотрел на рассказчика и, кажется, его не слушал. Зато не сводил глаз с украинца.

Княжна смеяться перестала, довольствовалась одними улыбками. Потому что выходило странно: она единственная покатывается, будто дурочка, а двое остальных слушателей хранят могильное молчание.

Тогда и Попов умолк, с неудовольствием покосившись на досадных препятствователей его ухаживанию.

— А что это у вас? Выход на балкон? — спросил он, вмиг сообразив иную тему для разговора. — Снизу посмотреть — доподлинно прекрасен. Не хуже италианских. Не соизволишь ли, мадемуазель, показать мне сию красу вблизи?

Он поклонился и широко открыл перед Василисой прорубленную в стене дверь, обводы которой ещё пахли свежей краской.

Манёвр гвардии прапорщика княжне был ясен. Четверым и даже троим места на балконе не достанет, и Попов окажется с нею наедине. В прежние времена такое для девицы было бы стыд и недопустимо, а ныне называется «тета-тет», ничего страшного.

Она взглянула на Петю и ощутила прилив радости. Он был не таков, как всегда: раскраснелся, глаза сверкали, ноздри раздувались. Ревнует, ей-богу! Мучить его далее сразу расхотелось.

— Балкон этот хорошо только снаружи смотреть, — с улыбкой сказала она Попову. — Ибо он есть одна видимость. Каменщики клали его по картинке, да всё головами качали, сомневались. Говорили, дело непривычное, не рухнул бы. Решётку пока подвязали верёвочкой, не придумав, как укрепить. А ногами ступать на вислое крыльцо строго заказали. Пойдёмте лучше, я вам покажу оранжерею, она недавно устроена.

Петя нетерпеливо дёрнул головой. Хочет мне что-то сказать, догадалась Василиса. Нельзя было такой случай упустить. Не то Петруша опять погрузится в свою всегдашнюю холодность, не вытянешь.

— Спускайтесь, господа, в сад. Я буду с вами чрез минуту.

Едва Попов с Микитенкой вышли, Петя бросился к кузине, схватил её за руку.

— Лицо-то лицо! — воскликнул он то ли враждебно, то ли просто возбуждённо. — Вот и время настаёт!

— Какое время? О чём ты?

Он, не отвечая, подтащил её к балкону.

— Раскраснелась-то как! Выйди на свет! Покажись!

Он повелительно толкнул её в грудь. Чтоб удержать равновесие, княжна шагнула назад и оказалась на балконе, который недовольно скрипнул, но рухнуть не рухнул — переосторожничали каменщики.

— Ты что? — млея, спросила Василиса. — На себя не похож…

Поцелует, сейчас поцелует, мелькнуло в голове. Или ударит? По Петиному виду можно было ожидать и первого, и второго. Она оглянулась, не пялятся ли на них из двора.

Там было почти пусто. Лишь какой-то мужик, большой и бородатый, сидел на смешной кургузой тележке и снизу глазел на господ. Василисин взор скользнул по нему мельком. Наверное, торговец или мастеровой, привёз что-нибудь по хозяйству.

Василиса повернулась к Петруше, который смотрел на неё, закусив нижнюю губу, и не двигался. Чтоб подугасший огонь ревности запылал ярче, княжна мечтательно произнесла:

— А хороши молодцы оба, не правда ль? Вот повезёт девам, к кому такие посватаются…

Огонь полыхнул так, как ей и не мнилось.

Воскликнув неразборчивое, неистовое, Петя снова толкнул кузину в грудь, гораздо сильней прежнего.

Василиса ударилась спиной об ограду, та качнулась, не выдержала, обвалилась.

— Петруша! — отчаянно взмахнула руками девушка, пытаясь устоять на краю. Он смотрел на неё остановившимся взглядом. Мог подхватить — и не подхватил. Должно быть, сам растерялся. Княжна с криком полетела вниз, на каменные плиты.

Глава 6 Исцеление

А тут ли стал Илья да на резвы ноги,

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 129
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?